Встречи.
Главная страница

Лесосибирск-82. Записки врача стройотряда. Первая страница

-79-

Всё же без десяти восемь мы встали. Комиссар лениво натягивал джинсы: “Докер, а там есть молодые медсёстры, чтобы ебаться?

-Да, всё девки на выданье по 92 года.

-Так на хуй мы идём?

-А хуй его знает?

Я оделся и ждал у входа.

-Пойди к своим сифилидам и объяви им, что в 20-15 начало, - вальяжно проквакал Некрасов, высовываясь в окно.

-Уж понятно, не потому что ты мне говоришь, - крикнул я в пустоту: комиссар мгновенно отпрянул от окна, - Но я должен, на самом деле, предупредить людей – будут ждать, - говорил я уже себе, по дороге в больнице. Всё-таки, Некрасов – виртуоз спихивания. Он подставит кого угодно. Сдаст за полкопейки.

На крыльце больницы меня встретили: “Первый артист пришёл. У нас полный зал - 80 человек больных и сотрудников. Ждём.

Лажа чистой воды. Московские звёзды появились около полдевятого. Выступления не было. Несколько халтурно сделанных миниатюр, 3 песни, в том числе очень плохо исполненная “Сенсация” Кима. Но публика, в основном дамы из гинекологии, приняли почти на ура, даже такое.

Уходя в баню, Некрасов бросил: “Я надеюсь, хоть сегодня мы будем пить”.

Лагерь опустел. Я лёг. Стремительно мчит вихрь жизни. Вот вроде бы застыл миг или ты просто перебираешь мгновения, делая вдохи и выдохи? Опять наползает туман. Шумит соседняя железная дорога. Я почувствовал жар. Банальная простуда или энцефалит - на Столбах меня укусил клещ. Если второе, то, сколько я ещё протяну? Умирать не хочется: ничего не сделано. А зачем что-то делать? Выздороветь, подлечить бича Степанова, чтобы он нажрался и затеял драку на танцах… Или новенький – любитель стеклоочистителя – Бакарас. На редкость неприятная рожа, всё тело в татуировках: цепочка и крест, бабы, профиль Ленина. Ему стало намного лучше, опасности для жизни уже нет. Он совсем оклемается, мы его выпишем, он хватит какой-нибудь новой дряни: не один ведь стеклоочиститель выпускает промышленность. “Олег бы послушал, ещё один щит прибил на врата Царьграда…” Как точно Высоцкий поставил вопрос о смысле жизни. Лучше не скажешь. “Я прохожу мимо зла человеческого ибо оно мешает мне слушать Бога,” - легко было Спинозе. А я ни во что не верю, кроме того, что очень скоро стану кучкой вонючего дерьма…

С такими весёлыми мыслями я задремал. В начале 12 ночи Дзюба поднял меня и Хеза на штаб. Князь совсем разошёлся: “Первая бригада ни хера не работает. Мы ожидали, что после отправки Гурского работать будут плохо, но совсем стоять и чесать яйца при всём честном народе, да ещё в самом конце. Часть второй бригады, которую мы послали, чтобы зажечь шестую, сама ни хера не делает. Проезжал мимо - фланцуют. Юра, - обратился он к Лобанову, - раздели на звенья, дай каждому задание, чтобы сразу всё было видно”.

Лобанов всё так же спокоен, тих, говорит, как мышка шуршит шкуркой от колбаски: «Разделить на звенья невозможно. Рельсы тяжёлые, нет выбора, только таскать всем. Грейдер подсыплет - есть работа для всех, нет, то, конечно же, могут и сачкануть”.

Князь недовольно поморщился, но сменил объект для удара: “Я уже 4 раза переделывал калькуляцию второй бригады. Осталась одна туфта и всё равно больше чем по 8 рублей не выходит. Майкл, когда закончите?”

Бригадир второй бригады Кикаев и шестой Борзенков дремлют: сказываются бессонные ночи и на командира не реагируют.

-Я к тебе обращаюсь, Кикаев, - начинает заводиться Оболенский.

-Скоро, Майкл, - не открывает глаз Кикаев.

-Лишь третья бригада Петрова знай себе льёт и льёт бетон. Только Лещенко даёт…, - понимает Князь, что на Кикаева где сядешь, там и слезешь.

-Правда последние дни цемент кончается к обеду, но обещают исправить, - перебил Князя инженер по технике безопасности Лещенко.

-Пятая бригада, слава Богу, кончила дорогу возле 105-квартирного дома. Возле фонтана осталось заасфальтировать две дорожки. Может, вас бросят на госбанк - это 30 кубов бетона - 1300 рублей, или на ХСУ, - обращается Князь к самому молодому бугру Павлову.

-Шестая бригада всё ещё возится с опалубкой. Алексей, я понимаю, что она сложная, но всё равно вы уж через чур долго…

-Совсем нет, - обиделся, оживая Борзенков.

-После ухода бугров освобождённые члены штаба остаются, - сказал Князь.

Кикаев И Борзенков на штабе набрались сил - очень не хотели уходить или весьма желали остаться, чтобы узнать что хочет сказать командир. Потому они долго топтались в комнате без всякой необходимости, потом очень нудно, долго и противно проставляли часы: 7, 6, 0 в огромную простыню - “Табель рабочего времени”.

Князь посмотрел на работающих бригадиров: “Да, ребята, себе вы тоже, если болели, должны ставить 0”.

- Борзенков проболтался один день с зубом и один день пропустил из-за живота, - вспомнил я про себя.

-Пусть бойцы видят, - продолжил Князь, - Потом мы сядем и всё изменим. Это всё в нашей власти, никого обижать не будем, а пока чтобы всё было справедливо.

-Интересная у него справедливость, - подумал я.

С явной неохотой, бугры ушли. Князь заговорил: “ Вопрос о рыбалке. Могут ехать комиссар, Хез, док и двое из троих производственников. Мастер?

-Я хочу, - скорчил обиженное лицо Дзюба.

-Инженер по ТБ? - посмотрел Князь на Лещенко.

-Жребий, - почему-то обрадовался Хез.

-Ладно, я остаюсь, потому что вы можете туфты наделать, - сказал Князь, - Лещенко надо будет взять с ЛМПЗ.

-Я, скорее всего не поеду, - потянулся Некрасов, - Так как может быть съезжу в МГПИ на “струфелёчки” - так называется у них день рождения. Они, кстати, отмечают так же Новый Год, 8 марта, 1 мая…

-А так же день работника советской торговли и Пасху, - засмеялся Хез.

-Отъезд запланирован на 4 часа дня, - подвёл итог Князь и продолжил, - Я давно хотел поговорить с вами и о сне. Дневальный Пухов в ходит в нашу комнату, и видит 4 трупа. Я так всех после обеда будил, что и сам заснул. Спите в других местах, только говорите мне, чтобы я знал. В 401 комнате, наконец, - одна из закрытых комнат отряда.

-Я ухожу в тину, нелогизм сплошной, - чуть смутился Хез.

-Лишь бы я знал, - повторил Князь и обратился ко мне, - И про тебя, док, мы должны знать, где ты, хоть номер квартиры укажи. Потребуется - приедем.

-Вытащим хоть из постели, - подхватил Дзюба, - А то, как в тот раз, когда было плохо Борзенкову: звоним в отделение, а тебя нет – ушёл в аптеку. Объехали все аптеки, а тебя - нет.

Некрасов, Князь и Хез решили оттягиваться сухим вином.

-Я хочу есть. Александр Иванович, дай мне, пожалуйста, 10 яиц, - попросил Князь.

-Может быть биотиновый авитаминоз, - сказал я.

-Вредно, - согласился Хез.

-Ничего, я всегда так.

-Поэтому и лысеешь, - заметил Хез.

-Не надо, лысеешь. Может быть, потому что я такой лысый и некрасивый я и в отряды езжу и деловой такой.

-А сам говаривал, что парень заебись, - усмехнулся Хез.

-Мало ли что я говорю…

Исполняя пожелание комиссара, они прощались ещё с одним днём своей жизни, выпивая вино “Лудогорско” и закусывая сырыми яйцами.

Некрасов наклюкался и разбудил меня в начале третьего. Тяжело ворочался комиссарский язык: «Докер, я расскажу тебе за что Лукич, - так он называл Брежнева, - На меня обиделся бы, а зря… Так слушай, докер, и забывай, чтобы не накапать на меня. Есть два ада: социалистический и капиталистический. Почему очередь только в социалистический? Программа одна и та же, но только в социалистическом, то чёрт-истопник запил, то дрова не завезут, то масла нет…»

13 августа. Суббота.

Первой мыслью нового дня была: «Я люблю Лену. Я не могу потерять её. Но как быть с женой и сыном? – выскочила другая мысль, - Не знаю. Не хочу сейчас думать об этом. Я должен признаться Лене. Я не прощу себе, если потеряю её просто так, не предприняв никаких попыток».

Холодный ветер, натягивал сырой, как из старого-старого глубокого-глубокого погреба туман, который бодрил сверх всякой меры.

Уже после начала линейки сзади раздался шум и появилась шестая бригада - Борзенков на плечах Пухова и Перминова. Шеф-повар Сосунова (она приписана к 6 бригаде) идёт сбоку со связкой разноцветных шариков.

-Поздравляем! - проорала вторая бригада, руководимая Кикаевым.

Некрасов поздравил: “Везёт тебе, Лёха, каждый год и всё 13 августа” и вручил местный кекс.

На планёрке появился главный врач Пругов. Обсуждали случай смерти молодой женщины. Она три раза вызывала “скорую”. Ей ставили диагнозы: “Миозит жевательных мышц”, “Остеохондроз”, “Вегето-сосудистая дистония” и тому подобное. На четвёртый раз муж сказал, что она умерла. Врач ”скорой” тут же дал ему справку о смерти, хотя для этого необходимо произвести вскрытие. Затем Пругов, в который уж раз, заявил: «У врачей очень длинные языки. Вы болтаете много лишнего. Везде болтаете. Я неоднократно слышал в городе такое, что не медики знать не должны. Это по вас же и бьёт. Но учтите, администрация больницы сидеть, сложа руки, не будет».

Вернувшись в отделение, я хотел увидеть Лену. Вместо неё в ординаторской сидела бой-баба сестра-хозяйка Людмила Николаевна и рассказывала о новом больном, подведя итог: «Не совсем бичара, но близкий, - не переводя дух, продолжила, - Ваш новый интерн Лена ходит в джинсах, которые ей очень не идут».

-Ещё как идут, - подумал я, - Куда только она пошла утром? Где она?

Не зная моих мыслей и чувств, сестра-хозяйка продолжала: «Мне вчера показали её молодого человека: высокий такой с бородкой. Он – учитель истории в школе. Тоже мне специальность для мужчины. Живут они недалеко от них. На Ленинградской улице… Что с вами, доктор?» - обратила внимание на моё состояние Людмила Николаевна.

-Всё в порядке, - прохрипел я.

-Да? Не похоже что-то. Может вам ЭКГ по блату сделать? Для своих у меня припасена бумага.

-Большое спасибо. Я совершенно здоров.

Я вышел в коридор. Теперь мне стало понятно, почему мы расставались всегда именно на этом углу. Он живёт на этой улице. Теперь ясно, почему она отказалась от пробитой для неё с таким трудом интернатуры по неврологии. Ради него. Я вдруг испытал ревность и какую-то обиду, как будто бы у Лены были в отношении меня какие-то обязательства. Какая нелепость. Но она встречается со мной. Никак иначе наши прогулки после работы не назовёшь. Немножко странно, но что-то у неё с кавалером не вытанцовывается. Я обязан попробовать, пусть имеется лишь одни шанс из 1000, но упустить его нельзя. Никогда не прощу себе.

возврат к началу.