Встречи.
Главная страница

Лесосибирск-82. Записки врача стройотряда. Первая страница

-77-

Принял нового больного - двадцатишестилетнего, грязного, побитого, покрытого татуировками вонючего алкаша, недавнего зека. По ошибке или так ради куража он схватил стакан стеклоочистительной жидкости. В приёмном покое его откачали. Делали даже искусственное дыхание. Трудно представить эту гнусность с остановом дыхания - подышать ему рот в рот. Что-то он даже жалости во мне не вызывает, лишь отвращение. Даже муки его не тронули меня. Это, наверное, у меня такой период. Я не могу припомнить ни одного больного, к которому бы не испытывал жалости. Он – первый. Это нехорошо.

Неожиданно пришла Лена. Не надо быть большим психологом, чтобы понять по выражению моего лица как приход молодого ординатора подействовал на меня.

-Как дела? – спросил я, подумав, - Где ты была?

-Нормально.

В этот момент в ординаторскую вошла сестра хозяйка Любовь Николаевна и зачастила: “Вот вечер был. Дамы СУКЭПСа бросили мужей и побежали за студентами. Чистый скандал. Музыка была обалденная. А ваш доктор - слишком серьёзный, очень быстро ушёл и ничего не разбирается в женщинах”.

-Она и права, - закричала заведующая из своего кабинетика, двери которого всегда лишь прикрыты, чтобы ни одно слово не пролетело мимо её ушей.

Заведующая Людмила Васильевна вышла куда-то. Я немедленно воспользовался моментом: «Хотя погода не самая располагающая, но может, рискнём. Хотя бы до того таинственного угла. Риск, кстати, благородное дело.

-Не боитесь простыть?

-Нет.

-А если я простыну?

-Не допущу. Я буду вас согревать, - последняя фраза, конечно же, прозвучала лишь в моей голове. А жалко.

-Вы способны совершать неожиданные поступки?

-Не знаю. Я никогда об этом не думал. Кажется, и не совершал. Глупостей много понаделал. Теоритически, неожиданный поступок и глупость – это разные вещи. Глупость может быть тщательно обдуманной, а неожиданный поступок, неожиданно оказаться очень мудрым...

-Вы способны совершить что-то повинуясь внезапному влечению, не оценивая, не взвешивая, не торгуясь?

-Типа прыжка в омут.

-Может быть.

Вдруг блеснул луч надежды: юго-восток очистился, как будто бы кто-то тянул, тянул тучи и оторвал их от горизонта, и всё расширяющаяся печальная светло-бардовая полоса прощальным закатом сулила надежду на лучшее. Переведя взгляд на землю, я поразился красоте открывающегося вида. Как будто бы ничего особенного: река, берега, всё много раз виденное. Но столь свободен разлив великой река. Так легко могучая энергия неизмеримого потока воды отодвинула дальний низкий весь поросший лесом берег, такая золотистая подсветка прорвавшихся сквозь тучи лучей светила напоила собой всё пространство, что я ощутил приближение одного из самых важных мгновений моей жизни, упустить который невозможно.

-Было бы зачем, - проговорил я после некоторого молчания, приходя в себя, возвращаясь к разговору, Зависит от того, что ищешь в омуте. Помните у Пруткова:
Вот стоя на камне,
Дайка брошусь в море.
Что судьба пошлёт мне?
Радость или горе?
Может, озадачит,
Может, не обидит,
Ведь кузнечик скачет,
А куда не видит.

-Хорошо. У вас есть чувство юмора.

-Это вопрос или констатация факта? – подумал я и сказал, - Не уверен, что всегда.

-Вы часто влюбляетесь?

-А вы? – подумал я и улыбнулся, - Каждые 12 минут 46 секунд.

-Можно было бы и чаще.

-Дела замучили. Кстати, Енисей – самая большая река в мире или есть и больше?

-Лет в 15-16 я очень любила гулять одна по берегу, где мы сейчас идём. Всех этих домов ещё не было. Их построили за последние годы. Здесь был настоящий лес. Весной, когда начинался ледоход, я могла часами стоять и смотреть. Именно тогда я стала думать о смерти. Почему вы пошли в мед?

-Интересно.

-Вы любите людей?

-Не знаю. Не всех и не всегда. Некоторых очень даже наоборот, - я вспомнил принятого сегодня алкаша.

-А что вы любите?

-Я вспомнил анекдот. Один молодой человек всё никак не мог жениться, так как не знал, о чём разговаривать с девушками. Ему помогли: «С девушками надо разговаривать о трёх вещах: о любви, о родственниках и пофилософствовать. Ну, он пришёл в очередной раз. Сел, вспомнил: «Прежде всего, поговорить о любви». Спрашивает: «Вы любите макароны?» «Не знаю». Второе – о родственниках: «Ваш брат любит макароны?» «У меня нет брата». Третье – пофилософствовать: «А если бы у вас был брат, он любил бы макароны?»

Лёгкая улыбка проскользнула по лицу Лены: «Мы опять расстанемся напротив того угла».

-Он, на самом деле, какой-то заколдованный. Что там? – всматривался я в начинающуюся метрах в 100 от конца леса одну из перпендикулярных берегу улиц.

-Не всё сразу. Может быть, узнаете, а может быть и нет.

-Завтра? – спросил и попросил я одновременно.

-Давайте доживём.

-Приложу все силы. Я сделаю всё, чтобы проводить вас ещё раз до этого загадочного угла.

Всё же я возвращался в лагерь повеселевшим: всё-таки мы встретились. У неё кто-то есть. Я чувствовал это. Я был уверен. Но она встречается со мной. Если такие прогулки можно назвать «встречается». Мы оба повязаны в предыдущих отношениях. От пронзившей в следующее мгновение меня мысли, я остолбенел – почти напротив ворот СУКЭПСа: «Сын! Я оставлю его ради Лены?» Неожиданно я ощутил, что готов ради неё если и не на всё, то… практически на всё… На всё?

-Докер, ты, что там параша в грязи застрял? Послать за тобой трактор? – увидел меня в окно вернувшийся комиссар Некрасов.

-Тебя жду - не дождусь.

Комиссар, само собой, разумеется, привёз полную сумку пива. Штаб мгновенно засел в коморке. Руководящий состав отряда пьёт пиво, ест рыбу (заслуга Хеза), играет в домино.

Частично удовлетворив свою первую жизненную потребность, как когда-то определил Князь, все перешли в комнату заседаний, где подсоединились бригадиры. Оболенский решил чуть покуражиться. Даже не сев на своё председательское место, он заявил: «“Сегодня штаб проводят док и мастер. Док - о гигиене, мастер - о производстве. Давай, мастер, учись. Тебе на будущий год командиром ехать. А у нас сегодня разгрузочный день, мы встречаем комиссара». Все заржали.

-А потом, если не заснёшь, оттянешься, - бросил Хез.

Дзюба сел за главный стол.

Некрасов замёрз: сидит в меховой куртке и разгадывает кроссворд. Он уже славно поработал, теперь время других.

Бригадир шестой - тихий Лобанов докладывает: «Вы знаете, что командир забрал Работинского из 5 бригады и сделал его стропальщиком на кране. Утром у нас был кран, а бетона не было. Поэтому кран уехал. Привезли бетон».

Дружным хохотом отмечают собравшиеся отчёт бригадира.

В лице Лобанова не дрогнула и жилка: «Из-за дождя размыло дорогу и другой кран к нам не приехал».

-Получается, что из-за дождя почти никто ничего не сделал; третья всего-то 10 кубов бетона, - печально, чуть не плача, подвёл итог мастер Дзюба.

-Мужайся, - прочувствовал его тон Хез.

-Сансостояние отряда на верную четвёрку, - начал я, - Сегодня дневальным был Дроздов. Если честно, то я думал, что ничего не сделает. Оказалось всё наоборот: убрал идеально, - сказал я и подумал, - Зато бригадиры не дневалят, даже в своих комнатах не убирают.

-Док, а как тебе сегодняшний ужин? – покривлялся Хез.

-Ужин был шикарен: мясо, вермишель и виноград. Особо следует отметить, что мясо не только не смердело, но даже не воняло, что, учитывая состояние наших холодильников просто чудо, - весело проговорил я, и все загалдели, каждый по своей причине, не исключено, вспоминая мясо.

Я выглянул в окно. Вечер очень прохладен, но небо сорвало окутывающее одеяло туч, и недаром: загорелась темно-розовым огнём полоса заката и весело замигали звёзды.

Руководящий состав отряда вернулся в коморку, по пути потеряв мастера Дзюбу, который лёг спать. Князь, Некрасов, Лещенко и Хез продолжили домино, пиво и рыбку.

-Из запасов “главного командования ВМФ”, - раздал Хез каждому по вобле.

Для дополнительных удовольствий штаба завхоз прикупил и арбузы. “Нельзя было - уже по 30 копеек, а начали с 35,” – объяснил он свой поступок, заслуживший всеобщего одобрения.

Некрасов куда-то вышел. Вернулся и заявил: «Я дал наряд Трусову и Злобиной - играли в бильярд. Они, стали травить мне парашу: мол, собрались звонить в Москву и оправдывались тем, что Телешов, который как раз разговаривал по телефону, попросил, чтобы они вышли. Я всё равно дал по два наряда за опоздание с отбоем».

-Им разрешили звонить в Москву? - спросил я.

-Да. Но по правилам звонящие должны сидеть лишь в комнате отдыха, где стоит телефон…

-Док, педерасты - это болезнь? - неожиданно ввернул Хез, отвлекая меня от спора с комиссаром по поводу данного им наряда.

-Я думаю - да. У нормального мужика другой вызывает отвращение, а тут влечение… Как говорится: “Нет лучшего влагалища, чем жопа у товарища”.

Все захохотали.

-Ну, сознайся Хез, мужики нас не возбуждают, а вот порнуха - это кайф, - весело протараторил Некрасов.

-Точно. Хороший журнал так поставит, что либо тут же должен трахнуть, либо ночь не заснёшь.

-Почему мужики с женой один раз и всё, а с другой бабой хоть всю ночь? - спросил Лещенко и они с Некрасовым проиграли в домино Хезу и Князю. Командир вдруг ушёл спать, а оставшиеся взялись за арбуз, по моим понятиям очень неплохой. И тут Некрасов попросил: “Давайте распишем пулю. Ну, я тебя прошу, док. Пойдём в сортир и за пулю».

Сходили в туалет и сели. Некрасов крутился, нервничал, всё смотрел, кто, сколько имеет, сколько он проиграл: «Ну, и гора. Такой параши у меня уже 50 лет не было. Док, тебе карта прёт, а я даже мизер сыграть не смог».

-Два туза, в прикупе чудеса, - вспомнил я одну из преферансистких присказок.

-Что ты как еврей? - бросил Лещенко, а я не был готов, растерялся и промолчал.

возврат к началу.