Встречи.
Главная страница

Лесосибирск-82. Записки врача стройотряда. Первая страница

-75-

-Где же ты, говно-сифилид, шляешься? - встретил меня Некрасов, когда я вошёл в офицерскую и так быстро выскочил, что я не успел огрызнуться.

-Он сегодня совсем обалдел, - раздражённо подумал я, твёрдо решив, следующее поползновение публично и жёстко пресечь.

Некоторое время спустя, комиссар вернулся в офицерскую и, как ни в чем не бывало, бросил: «Я, док, собираюсь в командировку в Красноярск за билетами».

-Странно, о каких билетах идёт речь? Все билеты уже взял Князь, - подумал я. Сегодня Вишневская отпечатала даже списки кто, куда и когда летит. Маша под большим секретом сообщила мне, что несколько билетов выписано на мёртвые души – безличные. “Может быть, кого-нибудь возьмут. Иначе сдадут. Деньги всё равно не наши”, - объяснила мне Вишневская. Князь и Дзюба летят в Самарканд. Есть ещё один билет до Самарканда на имя Поповой И.И. Не кто иной, как вологодская командирша составит им компанию, да за счёт отряда МАИ, разумеется. Никаких безличных билетов не будет: они продадут их и деньги положат в карман на гулянье по Средней Азии. Патриот Дзюба, Князь Оболенский и его любовница на украденные в отряде деньги хорошо проведут время. Кто им судья. Вот она, история с билетами. Совсем простая. Если можно украсть чуть бабок, почему бы нет. Но за какими ещё билетами собирается комиссар? - вдруг я вспомнил, как несколько дней назад Некрасов заявил: “Хочу поебаться. Но для этого мне надо поехать в Красноярск - там Марина с её квартирой в моём полном распоряжении”.

Комиссар сел бриться. Я просматривал газеты.

-Всё, на хуй, - отложил бритву Некрасов, - Не хуй тебе делать, болтаешься неизвестно где. Завтра выходишь на объект.

-Ты лучше смотри за своей работой, а не что мне делать, - возмутился я и подумал. - Видимо они звонили после обеда в отделение, а я уже ушёл”.

-Я поставлю вопрос на штабе, чтобы до обеда ты работал в больнице, а после - с 5 бригадой - там некому принимать бетон.

Вместо того, чтобы отрезать: “Ты не спи до 11 часов, а иди с 5 бригадой принимать бетон, - я промямлил, - Ещё при первой встрече с Оболенским я сразу же заявил, что на объектах работать не буду и мои выезды по субботам - это просто так, хобби. Мой личный энтузиазм сверх запланированной программы”.

-Илья, на объектах, действительно, некому работать.

Почему-то я не сказал ему: “Вот и выходи, а не трахайся с Мариной в её свободной красноярской квартире». Я молчал и заводился. Достал меня этот гад. Я считаю, что среди освобождённых членов штаба работаю больше всех. Хез после завтрака отдыхает часов до 10-11. Рядом с его кроватью стоит бесхозная, которую занял его личный шофёр - Серёжа - он всегда лежит рядом. После обеда они тоже изволят почивать минимум часика два-три. Мастер Дзюба регулярно отдыхает, набираясь богатырских сил для борьбы с калькуляциями и нарядами. Лично Князь на той памятной линейке, когда бился за своё КТУ, «чистосердечно» признался пред лицом отряда, что спит лишь по 4 часа: с 2 до 6. Как же никто не сообразил спросить: “Почему?» и «Зачем?” «Днём, - продолжал Князь, - лишь иногда, часика по полтора по субботам, да и то на пользу не идёт». Видимо запамятовал и спутал доблестный командир, борясь за сверкающую грань максимального КТУ, дни и часы. Князь регулярно изволят почивать днём в течение всей недели, и не по полтора часика, но все 5 - 6, а то и больше. Даже инженер по ТБ Лещенко последние дни стал постоянно бывать днём в лагере для возлежаний. На что его железный организм и тот начал сдавать, ещё бы столько пить и столько уделять внимания повару по вечерам и ночам - из их комнаты практически не вылазит. Ну, их к черту, они все получат намного больше меня. Взять, хотя бы Дзюбу и Лещенко, которые оформлены на две недели раньше прибытия. И так далее, и тому подобное. Да прочие фокусы, о которых я даже не подозреваю, но которые существуют и очень хорошо оплачиваются, за дело, конечно. Много финансовых правонарушений подпадающих под УК РСФСР. Да, Князь уверен в себе. Не первый год ворует. Не только голыми руками, но и вооружёнными его не так-то просто схватить. Потому как бы я не дёргался - это не окажет ни малейшего влияния на полученную мной сумму. Командирский Князь Оболенский объяснил всё чётко и однозначно. Осталось всего-то 12 дней, на 13 уплываю на ракете в Красноярск. Если Некрасов, на самом деле, поставит вопрос о моей каждодневной работе на объектах на штабе, то я не буду вспоминать о договоре с Князем, чего стоят пустые слова, но соглашусь выходить… только после окончания работы в больнице. Весь вопрос, когда я там буду освобождаться. Гробиться для хорошего времяпрепровождения Князя и всей остальной честной компании, я не намерен. Продолжу получать удовольствие от жизни. Сколько осталось. Потому я не ответил Некрасову, но успокоился и продолжил чтение центральной прессы пятидневной давности.

Князь куда-то уехал на автобусе. Не куда-то, а к своей пассии. Уж, если он купил ей билет в Самарканд, то это о чём-то говорит. Перед отъездом в Красноярск Некрасов спросил, как ни в чём не бывало: “Док, у тебя есть зонтик? Не люблю перед еблей промокать”.

-Есть, но поломанный, - соврал я, не простив ему последних выходок против меня, и добавил про себя, - Марина просушит.

Хез вернулся около 6 часов и лёг просматривать газеты. “Кстати, я купил тебе две банки сока”, - отложил он “Правду”…

-Большое спасибо, - искренне растрогался я и пошёл ужинать в одиночестве сыром, хлебом, помидором и укропом - есть возможность, надо брать с кухни, как повара. Запил столь шикарную еду купленным завхозом соком. .

Я вспомнил, что вчера к предполагаемому угощению зоны, Хез кроме 3 бутылок водки, банки томатного сока, 3 бутылок пива и лимонного аперитива принёс с кухни ящик (прятал от бойцов), а в нём - 5 длинных огурцов, банок 6 консервов, сыр, хлеб. И всё-таки, к Хезу я отношусь лучше всего, не смотря на его грубость и пьянки. И не только за купленный мне сок.

Только я убрал со стола, как в коморку вошёл Дзюба: «Доктор, Борзенкову было так худо, что я позвонил в отделение. Мне сказали, что ты пошёл в аптеку. Я объехал три лесосибирские аптеки, спрашивал о тебе у аптекарей…»

-Значит, я был прав, когда объяснял атаку комиссара. Устроил детективное расследование и преследование - подумал я, но ничего не сказал, а мастер и не ожидал ответа.

Зато смертельно больной Борзенков ушёл с пятой бригадой и частью первой в кино на девятичасовой сеанс - фильм “Душа”.

В 10 часов вечера вернулась с работы третья бригада - принимали бетон.

Их бригадир Петров громко выразил своё недовольство кормёжкой: “На завтрак пшёнка, на ужин пшёнка - что я птичка что ли?” Узнав, что кто-то ушёл в кино злобно бросил: “Вот и работай до 10 часов вечера. Они и фильм посмотрят и наши деньги получат. Плохо, что ли».

Как обычно до штаба я перевязывал бойцов.

Федянин из второй бригады последнее время работает на железной дороге с первой: “Три дня нет мастера и никто не знает где он, в том числе и начальник участка Киселёв. В конце июля ребята слышали, как работяги спрашивали мастера: “Чего ты не пьёшь?» Он ответил: «Вот с первого жена уедет, тогда и наверстаю своё»”. Ну, и начал. До дня строителя весь день спал. Прошёл к обеду, лёг рядом с бачком, поливал себя из кружки. Ребята будили, просили помочь. “А, сколько времени? Ещё мало” и опять храпака. В 5 часов смотался”. До сих пор ищи свищи. Последние дни на железной дороге работы почти нет. Бульдозер не дают. Вчера дали, так он насыпал не то, пришлось отбрасывать.

-А как в Колесниково с птицефабрикой? – заканчивал я перевязку.

-Колесниково стоит всё, вместе с крышей тысяч 18… Мы зарабатываем копейки.

-В какой бригаде лучше – в первой или второй?

-Атмосфера лучше во второй бригаде.

Князь начал штаб с разноса: “Людей Кикаева на железную дорогу послали для усиления и вдохновления, а они - плохо работают, спят после обеда, ходят без касок. Куда это в пизду годится”.

Штаб дремал.

Третья бригада приняла 64 кубометра, но бетон плохо промешан. “Мы сделали только 8 кубов”, - скромно потупился Кикаев.

-Где Борзенков? – озирается командир.

-Болезный он наш. Меня хотели из-под земли вытащить, чтобы срочно спасти умирающего, ан нет, к искусству приобщается, - думаю я.

-Задерживается, - объясняет Кикаев.

-Кто отпустил? - грозно гремит Князь. В ответ - тишина.

Оболенский закуривает: «Комиссар уехал договариваться от открытых транзитных билетах, типа Свердловск-Пермь».

Кого это колышет. «Разумеется, при покупке этого сделать не могли, - думаю я, - просто уловка ушлого комиссара. Давно не пробовал комиссарского тела в свободной квартире. Марина стоит поездки в Красноярск. Мойка не работает; мух навалом, - возвращается мысль к переживаемой мной сейчас действительности, - Продержаться бы без грозных ЧП оставшиеся дни.

Лещенко открыл глаза: “Надо поставить бутылку мужикам на бетонном узле, чтобы они остались во вторую смену и дали 20 кубов. Даже две бутылки, так как мужики пьют с шофёрами”.

-Зачем дело? – не понял Князь, - Хоть три, хоть пять, лишь бы работа шла. Сколько у нас осталось. Соберитесь, мужики. Кстати, автобуса у нас нет - Афиногеныч стал на капремонт.

-Не мог ещё 20 дней подождать, - на этот раз не открывает глаз инженер по ТБ.

Каждый вечер после штаба Князь уезжает в инфекционную больницу.

-А вдруг, он, на самом деле, влюбился? – подумал я, - Не сломал бы жизнь девчонке. От такого можно ожидать чего угодно. Кто знает, как у них будет дальше?

Князь вернулся к часу ночи и тут же предложил: “Давайте выпьем по стакану”.

Хез и Лещенко затрясли головами. “Зачем? Если пить, то пить, а чего так мелочиться”, - объяснил Хез.

-Конечно, - кивнул уже достаточно тёпленький инженер по ТБ и неожиданно продолжил, - На РБУ - растворо-бетонный узел – работает один мужик, который живёт рядом с нами. Он получает с кухни отходы и спрашивает: “Кто это у вас там машет руками по утрам? Пусть к нам придёт, лопатой помашет”.

Меня имеет в виду - каждое утро я тренируюсь.

-Эх, разливай, мужики, - достаёт Хез бутылку водки.

-Мы должны… - что-то хочет сказать мастер Дзюба, но внезапно замирает.

Я присутствую в коморке и думаю, что хочу увидеть Лену. Хочу услышать её. Неужели мы вскоре расстанемся… навсегда. Так мало осталось… Я не хочу этого. До боли. Всё как в первый раз, как будто бы сейчас не конец лета 82 года, а весна 66 и скоро мне предстоит свидание с Наташей. Моя – первая любовь не забытая до сих пор… Неожиданно меня пронзило – Лена похожа на Наташу.

Около двух часов ночи к зданию конторы подошли два пьяных вдрызг солдата.

-Мы – москвичи, - заорал один из них, совсем вдрабадан.

-Мы пришли к землякам, - загорланил другой.

-Дальше пошёл мат-перемат. Служилые заколошматили по двери.

У Князя не осталось выбора: он собрал человек 8 и мы вышли на встречу к землякам.

-Так-то вы нас встречаете, - забрызгал слюной один из воинов – высокий, жилистый, с железным зубом, - Так-то. А поклянись педарасом”,

-Да, ладно, Виталик, - пытался второй солдат, меньше выпендривающийся, успокоить своего сослуживца.

-А хуй-то, а пошли один на один, - взгляд его упал на Дзюбу.

Падавший из окна свет осветил побледневшее лицо мастера и чуть подрагивающие губы.

-А пошёл ты на хуй, - бросил на блатной манер, выходя вперёд бугор Борзенков.

-Молодец, - зауважал я его.

-Виталик, они нас как отпиздят, - их вон сколько, - правильно оценил положение менее бухой военнослужащий.

-Ладно, мужики, давай миром, земляки всё же, не резон, - успокоил страсти Лещенко.

И дело улеглось без мордобоя.

возврат к началу.