Встречи.
Главная страница

Лесосибирск-82. Записки врача стройотряда. Первая страница

-60-

-Наверное, как-нибудь посвободнее стану, ближе к пенсии, тогда и разберусь, и займусь…

-Оболенские - это поляки что ли? - повернулся Афиногеныч.

-Во время польских нашествий много в Москве осело, а потом многие русским царям служили. Я записан как русский, - как будто бы оправдывался Князь.

-Сейчас-то конечно, - покачал головой Афиногеныч.

-Да я сейчас всех и делю на славян и чурок, - с возрастающей гордостью произнёс партийно-коммунистический князь, - Если славянин, то свой, всегда можно будет договориться. А с чурки что взять. Правда, болгары - славяне, дай Б-г, на половину…

-Ну, какие славяне на половину? - не понял Афиногеныч.

-На половину, если не больше - турки, - пояснил Князь, - Тут есть некоторые сомнения. Славян-то я люблю, а всех остальных… говно…

-Во всех этнических группах содержатся различные расовые элементы, - не понятно зачем, но глубокомысленно провякал я и этим отбил охоту продолжать разговор на национальную тему. Возможно, Князь вспомнил, что я не только не славянин, но даже не чурка, а вообще - еврей. Хотя, может он евреев тоже включает в состав чурок – не славяне же. Правда, это мой домысел. Князь промолчал, лишь закурил очередную сигарету.

-Он горд всем: происхождением – не только славянин, русский, но ещё дворянин и князь, местом жительства – страна Россия, а в России – столица – Москва, оконченным институтом - МАИ, партийностью, умением вести дела, даже ранней лысиной, даже гнилыми зубами… Этот человек обожает себя всецело и полностью. Ему легко и приятно жить. Наверное, так и надо. Ему можно лишь позавидовать, - предался я раздумьям. Князь прервал мои помыслы: “Как бледно выглядит мастер - запутался в нарядах. Но должен сказать - я сам уже четвёртый год разбираюсь и то часто тёмный лес. Мы ведь не строители. Но будь у меня побольше времени, уж, конечно я бы всё сделал иначе. Лучше всех, - с полной серьёзностью, без малейшего намёка на улыбку произнёс он последние два слова.

-Чем ты серьёзно занимаешься кроме пьянки? – промелькнула мысль и выскочил вопрос, - Почему вы не берёте мастеров из строительного института?

-У нас - это не принято. Ты же знаешь, мы даже с другого факультета Теплых не взяли. Все с нашего факультета или сотрудники наших кафедр. Только врача берём со стороны. Сейчас за этим очень строго следят. Док, а как ты полагаешь, Ирина долго пролежит?

-Не меньше 7-10 дней. Сегодня-завтра у неё возьмут анализы и, как сказала врач, ответ придёт не раньше, чем через неделю. В случае хороших анализов её так и выпишут. Эта поездка - эпидемия поносов. Сейчас пошли ягоды, ребята их начнут покупать, будут плохо - это хорошо - а то и совсем не мыть…

-Я думаю, что пора издать приказ и чтобы все подписались под ним - ознакомлены, значит, - а в приказе запретить купаться везде: во всех океанах, морях, реках, озёрах, лужах…

-Да ведь это цитата из Перелыгина-Маленького в роли Оболенского из первого кафе, когда он с таким блеском сыграл роль командира. Шутит, наверное, - про себя не верю я в серьёзность сказанного, внимательно изыскивая хоть намёки, в подтверждение этому предположению и удивляюсь вслух. - Мы ведь выезжали на озёра?

-Правильно, сами же будет его нарушать, но главное - он будет. Значит нарушение не наше, а их вина, мы - чисты.

-Вина не их, вино - на нас. Шутит Князь. Шутит, - крутится у меня в голове.

-Тут все так делают. Издают заведомо неисполнимые приказы, а в случае чего мы - чисты, у нас - бумага, вина - на них. Кроме того, нужно запретить покупать, и есть любые ягоды и прочие продукты в магазинах, на рынках и в прочих местах.

-Шутки шутишь!? Всё это неконтролируемо, невыполнимо.

-Нисколько не шучу, я на полном серьёзе. Мы должны обезопасить себя со всех сторон.

-Оригинал копирует, обезьянничает своей копии, - верчусь я на сидении, проговаривая, - Это не только не выполнимо, но будет иметь, ну, и так обстановка в отряде…

-Меня это не интересует. По Уставу в отряде Единоначалие. У меня намного больше прав, чем ты думаешь. У тебя, кстати, тоже. Я сделал приказ о 10-часовом рабочем дне у поваров, то есть они получат намного больше, чем рядовые бойцы, получат как бригадиры, но приказ вступит в силу 25 августа и только в случае, если я этого захочу. Будут вести себя не так - ничего не получат. Или они будут делать то, что я им скажу, или пусть идут все на хуй…

Князь безумно любит фразу: “Ты будешь делать то, что я тебе скажу”. Он не просто произносит её, он упивается её, вкладывая в сладострастную мечту о диктатуре, почти сексуальные чувства; его обычно уплощённый эффект в эти моменты играет на всех струнах его души. Сегодня он даже Хезу выдал своё кредо в ответ на желание завхоза добраться до Красноярска по Енисею на ракете. «Все сделают, как я скажу!» Нет, он не шутит, он на самом деле издаст приказ, запрещающий купаться везде, включая чайные ложки, и приказ, запрещающий покупать чтобы то ни было.

До обеда Некрасов работал с 5 бригадой. “Я расстроился, док, - увидел меня комиссар, - Всё параша, работы никакой, только радикулит обострился и, не смотря на боль, я должен ехать на заседание зонального штаба. А не послать ли мне всё на хуй, док? Зачем я так гроблю свой молодой растущий организм на производстве? Идут они все на хуй, док”.

-Идут, - почему-то радостно согласился, расплываясь непонятно почему в широчайшей улыбке, - Боб, что есть справедливость?

Комиссар внимательнейшим образом осмотрел меня с ног до головы: «Док, ты совсем охуел… Справедливо – это всё, что хорошо мне. Не тебе, докер, а мне, и только мне. Просёк, дог?»

-Да.

Новый бригадир - Павлов - совсем кислый: “И не говори, обидно. За весь день 6 кубов бетона, а остальное время сидим, ждём. Мужики в третьей бригаде льют, а мы сидим. Обидно. Надо-то туда всего кубов 50. Маразм”.

На кухне до сих пор засорена мойка - сантехник болеет. Хез узнал, что больничный у него чуть не на месяц: завтра поедет к нему домой с бутылкой, чтобы на несколько часов взять тросик. Сегодня весь день Хез провалялся в кровати. Болеет человек.

Ко всем кухонным делам сломался выключатель в мясном цехе - там воцарилась полная темнота.

Перед ужином Брехова и Лукаш зашли на кухню к дежурной Злобиной. Я поймал момент: “Позвольте вас в очередной раз поздравить с юбилеем: месяц пошива фартуков. “Папаху шить - не шубу шить”. Фартуки нам, действительно, очень нужны. Вы посмотрите, в чём повара готовят, в чём раздают. Когда, в конце концов, вы сможете?

В ответ только жеманное передёргивание плечиками.

-Сколько их шить? - я демонстративно привлекаю к разговору Шевченко.

-30 минут, - понимает она мои прозрачные намерения.

Мягко говоря, совсем недобрые взгляды бросают на Шевченко и на меня Брехова, Лукаш и Злобина. Внезапно Брехова говорит: “Сегодня у нас собрание по КТУ”.

Для всех это полная неожиданность, никто ничего не знал.

-Князь хотел провести собрание завтра на линейке? - удивилась Шевченко.

-Не отрядное собрание, а бригадное. В других бригадах уже прошли, а Павлов задержал, так как хотя я приписана к 5 бригаде, но всё время работала с третьей, - объяснила Брехова.

-Ладно, если сегодня собрание у одной из вас, без которой вся работа станет, то я надеюсь, завтрашний вечер у вас свободен?

-Свободен, свободен, - хором соглашаются девушки. В их ответе слышно: отстал бы ты сегодня, а до завтрашнего вечера ещё очень далеко.

На ужин опят гречневая каша. Хез угостил штаб свежим луком, петрушкой и маслом. Князь уехал в больницу и поэтому перенёс штаб на 23-30. По возвращении он сетовал: “Я очень жалею, что сдал Ирину в инфекционную больницу. Бардак. Все ходят где хотят, проходят… Зачем это надо?”

Комиссар ещё не вернулся с зонального штаба. Вместо Дроздова впервые присутствует на штабе новый бригадир, вышедший из замов Петров; Дроздов окончательно переведён бойцом в 6 бригаду.

Сегодня опять моя очередь укладывать отряд. Как я не перевариваю это дело. Спят лишь в 5 бригаде - самые молодые, в основном 18-19-летние. Остальные бригады заняты, кто во что горазд: делают фотомонтажи, газеты, читают, в актовом зале репетирует, пусть и без худруководителя агитбригада.

Прогулявшись по комнатам, приняв несколько пациентов, я вернулся на штаб. Обсуждалась халтура, которую нашли Кикаев, Борзенков и Лещенко. Работать, разумеется, по ночам.

-Хорошо, может быть мы будем согласны, - задумчиво пожёвывал среднюю фалангу указательного пальца Князь, - Но, во-первых, чтобы это было только не за счёт основной работы. Основное требование командира: штаб может делать всё что угодно, лишь не вмешивать бойцов и не за счёт производства, чтобы оно, не дай Б-г, не пострадало.

-Конечно, конечно, - заорали хором как обычно крикучие Кикаев и Борзенков, к которым на этот раз присоединился Лещенко.

-Ну, это, во-первых, а во-вторых, штаб сможет вас отпускать, но что будет иметь за это штаб?

-50 рублей, - немедленно выпалил Кикаев.

-Ладно, снимается и второе возражение и превращается в условие, по которому вы можете проводить отпускаемые вам часы для сна так, как считаете это нужным и удобным для себя. Я ещё вот чем возмущён: вашими чаепитиями на кухне. Вроде бы плохих бугров не осталось, а вы всё ведёте свои кулуарные дела…

-Майкл, - перебил Оболенского Кикаев, - Ты зря выступаешь, Майкл. Мы старались для всех, особенно для тебя, Майкл.

Князь размяк и подобрел: “Ну, ладно. Кстати, комиссара нет. Надо проверить, чем это занимается наша агитбригада по ночам в актовом зале. Неделю назад парторг Куценко утром нашёл в актовом зале гитару и пустую бутылку из-под водки. Он всё взял и отнёс в кабинет Никитина. Ну, что бутылки, тем более пустой не хватились - это понятно, но что гитара оказалась никому не нужной - это необходимо проверить”.

Перешли к самому щекотливому вопросу - утверждение КТУ.

Князь предложил: “Всем бригадирам, в том числе новым - максимум - 1,3.

-Гурскому - 1.3, - как обычно тихо произнёс преемник диск-жокея по работе Лобанов.

-Ну, что же, принимается. По производству к нему претензий не было, - дал согласие Князь и обвёл собравшихся мутным взглядом, - А Дроздову?

-1 и 3, - ответил Петров.

-Значит всем бригадирам, бывшим и настоящим, утверждаем КТУ равный 1 и 3. Есть возражения? Нет. Принято единогласно. Завтра будут списком голосовать по бригадам и отдельно за каждого члена штаба и за поваров. Если не будет у кого-нибудь абсолютного большинства, то пусть бригадиры выдвигают конкретные возражения от имени бригад.

Бригадиры молчали. Оболенский продолжил: “Комиссар оставил мне данные: 1 место - среднебригадный КТУ 1.25, второе место - среднебригадный КТУ - 1.20, третье место - 1.15, четвёртое и пятое места - 1.05. Есть возражения? Нет. Бригадные списки по КТУ у меня. Я думаю, возражений они ни у кого не вызовут - это принято на собраниях бригад. Я предлагаю инженеру по ТБ КТУ 1.3. Все согласны? Единогласно.

-Хотя Лещенко и член штаба, то есть по уставу может иметь максимум 1.1, но он, действительно, вкалывает, - про себя согласился я.

-Завхозу - 1.3.

-Это - махровое нарушение, уж Хез-то - начисто освобождён от производства, - не ознакомляю я собравшихся со своими возражениями, слушая дальнейший список.

-Мастеру - 1.1, комиссару - 1.1, доктору - 1.1, командиру - 1.1. Значит завтра в бой. Лобанов, Петров и Павлов свободны.

Выждав, пока уйдут бригадиры, Князь говорит: “Читас информировал меня, что комиссар пьёт с бойцами...”

-Ничего себе! - удивился и даже возмутился Лещенко, непонятно только кем: Некрасовым или комсоргом бригады Читасом? - Когда это? - бросил он зло.

-Неважно. У нас был разговор. Я категорически против выпивок с бойцами.

-Ты лучше скажи Хезу - он кому-то хочет бить морду, - сумрачно пробурчал Лещенко.

-Правильно. Только без свидетелей, - сухо ответил Князь.

-Но он такое творит, - продолжил бубнить Лещенко, напряжённо смотря в пол.

-Все были хороши, а Боря места не обозначил, - пососал палец Князь.

-Ничего себе!? Я чётко сказал где, - возмутился Дзюба.

-Ладно, мужики, хватит в ступе воду толочь. Пошли лучше попьём чайку на кухне, - закрыл заседание командир.

Дежурная первая бригада к двум часам ночи уже закончила уборку. Члены штаба уселись на всём чистом. Веретенникова зашивала чью-то мужскую рубашку. Из зала доносилось пение агитбригады. Где-то вдалеке комиссар пахал на зональном штабе.

-Вот так-то, мужики, мы и перевалили за экватор, - задумчиво дул на чай Князь, - Немного осталось. Пережить день строителя и пора собирать рюкзаки. Но бардака в отряде я не допущу. Ещё в 10 раз серьёзнее все должны относиться к дисциплине.

возврат к началу.