Встречи.
Главная страница

Лесосибирск-82. Записки врача стройотряда. Первая страница

-52-

29 июля. Четверг.

Перед линейкой суетился Некрасов - пропал кекс-подарок “новорождённому” Трусову. Комиссар рыскал по спальне, коморке, рылся в вещах, бессмысленно заглядывал в шкаф, под кровати, даже в мусорное ведро и причитал: “Где кекс? Он меня с говном съест. Самый вонючий комсорг в отряде. Вчера больше всех пиздил из-за ошибки с Маляровым… Хер с ним - нашёл”, - комиссар потащил на линейку вместо кекса банку берёзового сока.

У Дзюбы кривошея. По-птичьи склонив голову, он объявил: “Все опоздавшие на линейку и, тем более не пришедшие, в том числе бригадиры, получают наряды”.

-Кому? Кому? - удивлённо поднял вверх брови Петров.

-Всем, в том числе и бригадирам, - твёрдо отчеканил каждое слово, приболевший мастер.

-Теперь мы поздравляем с днём рождения, - сумрачно, как будто бы объявлял что-то трагическое, начал Некрасов, - Комсорга первой бригады Андрея Трусова.

Юбиляр вышел из строя, подошёл к членам штаба, получил трёхлитровую банку приторной жидкости неизвестно за что прозванной “берёзовым соком”, сквозь зубы процедил: “Спасибо”. В ответ комиссар не протянул руки, не попытался порадовать хоть фальшивой улыбочки, не проронил и полсловечка. Трусов развернулся и двинул назад. Он ещё тащил своё преподношение к месту расположения бригады, а Некрасов заявил, как врезал палкой: “Результаты кафе, - развёл освободившиеся руки в стороны, замер на мгновенье, расслабил верхние конечности, отчего они плюхнулись вниз, - Первое место получает бригада номер шесть. Первая и третья бригады не получают ничего, так как второе и третье места не присуждены…”

-Как же так? Так нельзя, - выкрикнул Митусов.

-Вопросы потом, - отрезал Дзюба и повернул тело со страдающей шеей в мою сторону, - Доктор, проверьте, пожалуйста, сансостояние бойцов, то есть, побриты ли они.

Скривившись, нехотя, я выполз из рядов штаба и заковылял к строю, прошёлся вдоль, избегая насмешливых взглядов, поглядывал поверх голов. Все бриты. Брюханов оставил только усы - это наш фюрер дозволяет. «Аутодафе какое-то», - думал я возвращаясь.

Работать в отделении очень не хотел. Когда вымучивал оформление истории болезни поступившего бича с пневмонией и циррозом печени, меня позвали в коридор. Пришёл парень лет 18 - фельдшер, играющий роль врача в отряде техникума из Кирова. Зональный врач послал его ко мне, заявив, что я - обладатель каких-то бумаг с правилами оформления врачей отрядов.

-К сожалению, у меня ничего нет. Здесь я оформлен на 0,5 ставки, а всё остальное висит в воздухе, если не считать обещаний командира о моей зарплате. Если их вообще можно за что-то считать.

-Мне тоже в больнице предложили устроиться фельдшером на “скорую” за что мне будут платить. Я не согласился. Зачем мне это надо? Я уже 4 года фельдшером работаю. Поэтому я остался с отрядом и пашу в их бригаде. Нас принимает ЛДК-1. Вся работа - перекладывание досок. Зарабатываем 1р 20 коп в день, проедаем - 3р, питаемся в столовой. Тут ещё 30 р отдай за эти дни ударного труда. Вот я влип. Как бы ещё с меня не вычли. Заработать поехал. Да я дома взял бы себе дежурств и горя бы не знал, а здесь… Как вы получили аптечку? Через зональный штаб?

-Нет, на 60 рублей я купил в Москве, а на 46 буду покупать здесь.

-Мне тоже на 50 человек выделили 106 рублей, но аптечку мы получили через зональный штаб, он её собирал. Я вам говорю, уж я-то знаю, красная цена их аптечки 40 рублей. Сбросили всякую дрянь, одна заваль, что ненужно. Антибиотиков нет, бинтов нет, стерилизатора нет. Я сказал зональному врачу, а он как заорёт: “Подозревать зональный штаб в нечестности! - такое возмущение, - Да как ты смеешь? Уколы делать ты вообще не имеешь права”. Вот такая-то жизнь.

-А где вы живёте?

-В Бичграде, на Юбилейной улице в общежитии. Даже сортира нет. Бичи хулиганят. Недавно избили девчонок, все окна побили. Но все боятся пикнуть: бичи тут же припугнули: “Получите нож в бок”. Милиция молчит, делает вид, что ничего не видит. Мусора бичей боятся. Несколько лет назад бичи подняли бунт против милиции, сожгли несколько зданий.

Во время обеда Хез попросил меня: “Встреть, пожалуйста, Князя около часа дня возле горкома - он едет с каким-то грузом. Некрасов уже пошёл встречать, но может не дождаться, так как должен уехать с агитбригадой. Кто-то должен подстраховать. Я везу обед в бригады”.

Подошла шеф-повар Сосунова: “Передай, пожалуйста, Некрасову, что выезд агитбригады отменен, и он может спокойно ждать Князя”.

Жара. Некрасов прячет свой “молодой растущий организм” в тени кондитерского киоска напротив главного дома города - красного, пятиэтажного строения, под одной крышей которого собрались горком, комитет ВЛКСМ, исполком.

-Покарауль, док, - встречает меня комиссар, как всегда, перекладывая свои дела на другого.

-А ты что?

-Некогда, уезжаю с агитбригадой, - деловито отвечает комиссар.

-У меня новость - никуда ты не едешь: агитбригады не будет.

-Откуда ты знаешь?

-Главный начальник кухни Сосунова сказала.

-Почему я всегда всё узнаю последним? Мы ведь должны были ехать от горкома в соседнюю деревню. Может быть, горком что-то изменил?

-Может быть. Горком дело тонкое.

-Всё равно, докер, я должен уезжать в Красноярск, - находит комиссар новый предлог, чтобы оставить боевой пост.

-Это ещё зачем?

-Организовать поездку.

-А если бы ты поехал с агитбригадой, то, как поездка в Красноярск?

-Не придирайся к словам, докер. Я вам же должен организовать автобусы и всё прочее.

-Что в таком случае делал Оболенский?

-Доставал билеты и договорился в общих чертах.

-Почему собственно необходимо встречать маркиза?

-Он везёт ящик пива. Ну, подожди, док, ещё 15 минут. Я бегу.

-Ни хуя себе, - говорю я вслух (к счастью поблизости никого нет), - Так я и буду его ждать, сдохнет скорее.

В ларёк стоит очередь. Девушка лет двадцати - блондинка, голубое платье в талию под цвет глаз, нежное очарование расцвета и вдруг улыбка… верхняя челюсть наполовину забита стальными зубами.

Печёт ещё сильнее. Я иду в отделение и думаю: “К черту их всех. Необходимое везёт - первую жизненную потребность штаба, чтобы элита отряда оттянулась. Ничего, дотащит”.

Когда день делил границу с вечером, я вошёл в штаб. Комиссар просматривал газеты.

-Не очень-то ты торопишься в Красноярск.

-У меня билеты на восемь вечера.

-Доктор, посмотрите Брюханова, у него травма, - попросила меня Лукаш.

Андрей спал в комнате.

-Что случилось?

-Да, ерунда, рельс упал на большой палец левой ноги.

Пострадавшая часть тела опухла, посинела до черноты.

-Герой ты, завтра пойдём в больницу рентген делать.

В офицерской в любимой позе: скрещённые руки на груди, скрещённые ноги в кедах на стуле дремал одетый Лещенко. Страдающий кривошеей Дзюба мыл пол.

-Завтра веду Брюханова на рентген, - устроился я на кровати.

-А послезавтра в Москву, - зло бросил Дзюба.

-За что? Парень пострадал на работе, производственная травма.

-Много рассуждает, болтает, травма, - ещё злее говорит Дзюба, водя тряпкой по грязному, обшарпанному линолеуму.

-Просто он человек, имеющий своё мнение по целому ряду вопросов, и если оно не всегда совпадает…

-Ну, это никому не возбраняется, - сердито перебил меня мастер, дёрнул тряпкой, полез под кровать комиссара, мгновенно с брезгливой гримасой отпрянул.

-Иметь, возможно, не возбраняется, но Андрей его ещё и высказывает. А то, что рассуждает - так для этого человеку даны мозги и не только костные. Голова - не только предмет для бритья и место под форменную фуражку и каску.

-Ты тоже очень много рассуждаешь.

-Это-то и есть основное в человеке, отличающее его от прочих тварей. Если он не хочет стать тварью, то должен иметь собственное мнение. Пусть каждый имеет мнение…

-Есть общепринятые.

-Кто их принимал? Все люди и все могут ошибаться. Если хотя бы один не согласен, то это уже не общепринятое…

-Есть Устав, как в армии. В Уставе предусмотрено всё самое нужное, верное. В нём всё самое правильное с точки зрения опыта и последних достижений науки. Ты просто не был в армии.

-Здесь не армия, во-первых. Во-вторых, уставы тоже пишут и принимают живые люди. Последние достижения науки, какое отношение имеют к уставу, в-третьих?

-Но дисциплина должна быть.

-Об этом никто не спорит. Но дисциплина для всех, а не лицемерие и “фарисейство”.

-Ты так и не смог заставить его побриться.

-Я не понимаю этой необходимости, но сегодня он был побрит.

-А вчера?

-Позавчера мы договорились, что Андрей побреется к сегодняшней линейке, иначе он просто не успевал.

-Я не знал об этом договоре.

-Парень он с головой, работает хорошо…

-Но и разболтанный, - перебивает меня Дзюба, - Я в воскресенье ему три раза говорил, чтобы зашёл в палату и лёг, а его шатало…

-Поддал что ли?

-Наверное, от чего ещё.

-За это я бы его выгнал. Скорее всего, травма - результат. После пьянки несколько дней все функции организма хромают. Но я эти вопросы не решаю, иначе отряд остался бы без руководства.

Дзюба поморщился: «До отъезда Князь приказал мне перевести Брюханова в другую бригаду…»

-После изгнания Гурского Оболенский считает Андрея Брюханова главным смутьяном, - подумал я.

-Сейчас встал вопрос об акте, чтобы платили Брюханову за производственную травму, - Дзюба пожевал губами, - Если рентген покажет перелом, то Брюханову лучше уехать домой.

возврат к началу.