Дневник одной практики. Первая страница
-23-
Ненормативная лексика используется только при отсутствии иной возможности. Всё изменено, включая имена.
Мои больные: невысокий, рыхло-пухлый блондин Гуреев и длинный, тощий брюнет Фарбовский уже успели позавтракать и нежились в кроватях. За их здоровье и тем более жизнь я совершенно спокоен.
Князь проснулся в начале 10 очень довольный.
-Ну, ничего, ничего, - не только не успокаивал он себя, но радостно разливался, с переливающимся через край упоением и самолюбованием, - Хорошо отметили. Без этого нельзя. Отлично. Поспал всего-то 6 часов, а чувствую себя очень хорошо. Мы и так очень много работаем. Можем позволить себе хотя бы изредка расслабиться даже за счёт определённого нарушения устава.
Заведующая отделением Людмила Васильевна поведала печальную историю своей беседы с заместителем главного врача по гражданской обороне: “С 30 июля начало учений. На целую неделю закроют хирургический корпус и всех больных, в том числе тяжёлых, переведут в расположенное метрах в 500 здание школы. Там развернут операционные, перевязочные, рентген-кабинет. Рентгенологи в ужасе: они считают, что аппарат уже пять лет дышит на ладан. Как можно его переносить, собирать в школе, после окончания игр возвращать в больницу? Что от него останется? А меня назначили главным врачом этого развёртываемого на неделю госпиталя. Кроме меня из отделения должны уйти старшая сестра и физиотерапевт. Кто будет работать в этом отделении? Слабое утешение, что другие отделения тоже рекрутируют делегатов. Тебя ждут весёленькие денёчки.
Около часа дня в столовой сидела пятая бригада. Комиссар о чём-то весело болтал с Веретенниковой.
-Докер, хочешь я тебе помогу? - подмигнул мне комиссар.
-Оп чём речь.
-Возьми меня на проверку комнат.
Осматривая кладовку третьей бригады, комиссар вдруг полез в грязные кирзовые сапоги и обнаружил там две пустые бутылки из-под водки?
-Что это комиссарский опыт или профессиональный нюх? - подумал я, а Некрасов рассердился: «Идиоты. Дать бы им наряд за идиотизм. Лучше отдали бы штабу. Бутылки заберу и сдам: всё 40 копеек. Давай, докер, на штабе молчок…»
-Нет проблем…
-Хорошо, а я вздрючу Дроздецкого - пусть он сделает своим втык. Так-то, доктушка, я тебе помог и за это ты должен пойти со мной на почту, - брать всю корреспонденцию для отряда и СУКЭПСа на местном почтовом отделении - одна из важнейших и труднейших обязанностей нашего неугомонного комиссара.
В честь дня рождения Борис получил несколько телеграмм, перевод на 50 рублей, посылку с бутылкой “Столичной” и лафитником, который разбился в долгом пути. На красочной открытке с цветком дурмана нацарапана фраза: “Бобчик, будь здоров. Пиши, скотина”.
-Это от моего лучшего друга - Ника, - объяснил Некрасов, - Поездили мы с ним, слава Богу. В этом году он строит дачу, поэтому сидит в столице. Пошли, погуляем, ну, его всё к чёрту.
От жары асфальтовая дорога вдоль Енисея размякла. Даже насекомые затихли от солнца, лишь комиссар в первый день своего двадцать третьего года жизни болтал безумолку: “После 9 класса я поехал к бабушке в Севастополь. Там устроился подработать в пригородном совхозе на сборе черешни. За один собранный ящик дирекция совхоза отдавала одно ведро - 10 килограмм. Я с приятелем воровали самые первосортные сорта и смогли, таким образом, перетащить 20 ящиков. Я тут же завёл знакомство с молоденькой продавщицей из палатки рядом с домом бабушки. За подарки в виде нескольких килограмм самой отборной черники она уступала мне и приятелю своё рабочее место на несколько часов в день. Дрянная государственная ягода стоила 60 копеек за килограмм, поэтому моя черешня за рубль распродавалась мгновенно. За 10 дней я заработал 180 рублей и поехал на эти деньги в Среднюю Азию”.
В одноэтажном деревянном магазинчике под вывеской “Товары промышленного обихода” выписав чек, Некрасов купил для отрядного фотографа Фарбовского фотобумагу и реактивы.
Затем всю дорогу до лагеря комиссар ругал себя худшими, в том числе нецензурными словами: “Какой же я последний мудак, ни за что себе не прощу: как же я не воспользовался представившейся возможностью и не украл печать магазина, когда продавщица отходила. Эх, и параша я стал. Продавщица выходила, печать оставалась без присмотра тут бы её и оприходовать. Так нет, промямлил, урюк несчастный. Идиот. Пока чесался, мудак, уже стало поздно. Такие дела надо делать немедленно. Возможность предоставляется лишь один раз, и если упустишь её, то всё. Экая слюнявая параша, просто хуй моржовый…”
-Зачем тебе печать лесосибирского магазина “Товаров промышленного обихода”?
-Наивный ты, докер, до неприличия. Деньги, докер, с потолка не падают. С помощью печати мог бы подделать фальшивые чеки для оправдаловки. Собирал бы с бойцов по 10 копеек - им пустяк, а мне на бутылку - всё 7 рублей. Так-то. Учись, докер, пока я жив, не делать мудацких ошибок и зашибать бабки.
Князь встретил меня в штабе: “Илья Захарович, поедете в Ново-Енисейск и переговорите об оплате с зональным врачом. Кстати, главный бухгалтер СУКЭПСа уже утвердил ставки мастера и инженера по ТБ - по 185 рублей. Завхозу дали 160 рублей. А мне 200 рублей не дали, так как у Никитина оклад 190. По этому поводу я решил ехать в Дивногорск - там сидит начальство Красноярскгэсстроя. Сегодня ночью проведём эксперимент. Некрасов, Телешов, Брюханов, Трошин и Гуреев поедут в три часа ночи таскать шпалы. Мы решили выяснить: действительно ли креозот опасен сам по себе или только в комбинации с солнцем. И тебе будет меньше работы, если опыт удастся”, - послюнявил Князь согнутый указательный палец правой руки.
Бригада номер один “Прожжённые” должна сделать один километр железной дороги и 500 метров подкрановых путей. На 1000 метров рельсов должно быть 5 стрелок. Последние три дня делают первую.
Высокий, толстоватый, в очках, с кучерявящимися тёмными волосами, скрывающими уши Телешов жаловался: «Местный мастер ничего не знает и ничего не хочет делать, относится к своим обязанностям спустя рукава. То одного нет, то другого, то третьего. За весь день может быть, только один час проработали непрерывно, а остальное время помногу сидели, а это очень расхолаживает. Поэтому когда появлялась работа, то приходилось себя перебарывать, который раз вдохновляться. Но вторую половину дня мы проработали хорошо. Всё-таки, жалко, что мастер такой скверный. С нормальным мастером мы бы такого натворили…»
Перед штабом Князь заговорил со мной заговорщицким тоном: “Доктор, я тебя прошу достать для Веретенниковой освобождение на 10 дней. Лариса работает инженером на одной из кафедр МАИ и поэтому имеет ограниченный отпуск. Кроме того, что она важна отряду - её отец один из наших деканов, так что сам понимаешь…”
-Я попытаюсь выяснить в больнице и сделать всё возможное.
-За нами, Илья Захарович, тоже не пропадёт, - даже похлопал он меня по плечу.
Почти на каждом штабе завхоз заявляет: “Доктор плохо следит за дневальными, а те, разумеется, пользуются этим и безбожно сачкуют. По списку обязанностей дел у дневальных столько, что им бы присесть некогда, в сортир поссать не успевали бы, а из-за отсутствия контроля доктора они успевают днём спать”.
Я равнодушно молчал, переводя взгляд от мрака за окном на моих компаньонов по “безнадёжному мероприятию”, за успех которого они уже столько раз пили.
Завхоз - Александр Иванович Безбородов, по маёвской традиции - Хез ( для меня это слово стало собственным и я пишу его с большой буквы) - пожилой молодой человек: он поступил в институт после службы на подводной лодке. Хез раздражителен, вспыльчив, заводится с пол-оборота; если что-либо ему не по нраву, то он немедленно переходит не повышенные тона. В состоянии опьянения агрессивность Безбородова резко возрастает, появляются прилипчивость, вязкость, занудность, желание повторять всё по много раз и учить остальных уму-разуму. Зато весь следующий день после попойки Хез тише воды и ниже травы; видимо набирает растраченные силы.
Бригадир шестой бригады Алексей Борзенков учится с Безбородовым в одной группе. Он тоже поступил в институт после армии. Алексей худощав, шепелявит, тоже вспыльчив, но менее агрессивен, даже пьяным, по сравнению со своим однокашником.
Безбородов и Борзенков обращаются друг к другу: “Вася”.
Бригадир второй бригады Михаил Кикаев в трезвом состоянии обычно спокойно-отвлечённый, а пьяный совершенно меняется, становясь непредсказуемо активным.
Мастер - Борис Дзюба и трезвый, и пьяный - спокойный, занудно рассудительный, замедленный, плохо соображающий.
Инженер по технике безопасности Владимир Лещенко - единственный по-настоящему работающий освобождённый член штаба, который меньше всех любит говорить о работе на штабе и во время оргий. На штабе Лещенко обычно дремлет, постоянно призывая: “Решать вопросы в частном порядке”, а на пьянках всегда пытается не допустить производственных тем. Пьёт только водку с большим удовольствием и много.
Бригадир пятой бригады Зайцев - рыжий молчун с миловидными чертами покрытого веснушками лица. Он - самый молодой из членов штаба, старается подражать старшим товарищам, но чаще всего делает это фальшиво и неестественно.
Бригадир третьей бригады Александр Дроздов тоже немногословен. Я всё не могу понять: он молчит, потому что способен сказать очень много или оттого, что сказать нечего.
Лесосибирск-82. Хроника стройотряда. Первая страница
следующая страница