Встречи.
Главная страница

Верхнеозёрск-83. Записки врача стройторяда. Первая страница

-82-

Всё нижеизложенное не имеет к прекрасной действительности никакого отношения.
Ненормативная лексика используется только в силу крайней необходимости.

-Командир считает и везде говорит, что всё плохо. Будь его воля, он бы уже давно закрыл отряд. Безматерных, Жигарев и Куклин не считают, что так плохо и собираются выбить из Верхнеозёрска всё, что только возможно. Почему я оказался в компании Ерохина? Как так получилось? – думал я.

-Что делается на холодильнике? – присел Ерохин на свою кровать.

-Ушли, - ответил комиссар.

-Котельная?

-Не закончили. ПМК завёз 12 мешков цемента, а нам надо 100 – пять тонн, - сказал мастер.

-А вы говорите! - обрадовался Ерохин.

-На пилораме всё по-прежнему, - сказал Куклин, хотя командир не спрашивал о ней, - Мы начали прикармливать Гришу-рамщика. Пить он не пьёт, что, конечно, большой минус, но ничего не поделаешь. Мы приглашаем его в нашу столовую и кормим на убой. 10 августа Гриша уезжает в отпуск домой, поэтому сейчас пытается зашибить, как можно больше денег, что тоже работает на нас. До того работал, как все, то есть, нещадно сачковал. Шёл на всякие трюки. Один раз совсем не хотел работать, так и сказал Володе-хохлу: «Не приезжай больше», а тот и рад стараться: уехал и с концами.

-Кстати, по поводу досрочного отъезда. Всех отпустить, кого хотели бы, не сможем – не даст зона, поэтому лишних людей следует, как следует зажимать. Как там Саша хочет плёткой, - выразительно посмотрел Ерохин на мастера.

Я оглянулся, пробегаясь взглядами по лицая, почувствовал что-то противное, пока невыразимое словами. Неожиданно в голове мелькнуло: «Что я делаю неправильно? Как мне надо себя вести?»

- Два отряда с физфака МГУ уже довели свою численность до 23 человек, так как им совсем нечего делать, - вернул меня Ерохин к действительности, - За это Порыгин неоднократно ставил Попова в позу и орал: «Почему ты допускаешь?» Тот отбрехивался: «Мы уже разобрались – это командиры изнутри разваливали отряды. Мы приняли меры, и они уже просят, чтобы мы остановились, иначе им это совсем плохо кончится уже в Москве». Поэтому могут уехать только после визита зонального штаба».

-Давайте заявим им: «Комиссар отпустил, так как не знал вашей кадровой политики» и всё, - хихикнул мастер.

-Ну, да, отпустил, а приказ Маркова. Кстати, перевод в ДСО он не подписывает. Любая проверка и нас так ставят, и, значит, студенческого коэффициента не будет, - кивнул Ерохин.

-И наряд для ДСО мастер написал на 35 рублей, а не на 45, - сказал Безматерных, а Жигарев покраснел, глазки растерянно забегали по сторонам .

-Так стоит ли вообще с ними и завязываться? – нервно дёрнул головой Ерохин.

-Стоит, но надо ещё поторговаться, - твёрдо произнёс Паша, - Я берусь за это. Я повторяю, что сказал Николаевич – 45 рублей, так они делали. Я говорил с Александром Андреевичем, и он обещал разобраться…

-Кто этот Александр Андреевич? – спросил Решетников.

-Важное лицо в ДСО, - степенно и с большим достоинством проговорил Безматерных.

-Врёшь ты всё. Просто видимость переговоров с ДСО даёт тебе возможность болтаться, - подумал я.

-И ещё, комиссар. Да будет тебе известно, Кислинский – комиссар зоны – милейший человек - орал и топал ногами, как сумасшедший: «Твой комиссар так же не соответствует должности, как и ты». Ты не прислал ему каких-то отчётов, - с огромным, не скрываемым удовольствием проговорил командир, одаривая взглядами Куклина, - Ладно, по поводу работы на хайнозёрке надо ещё думать.

-Наивный у нас командир: всегда лепит всю правду-матку, страшно даже, - бросил Жигарев.

-Поздно уже. Мы не потянем, - сказал Безматерных.

-Может быть, некоторые из намеченных на отсев, захотят поработать на дороге? Иванов, например, – предположил я.

-Пусть катится к ёбанной матери, - злобно бросил мастер, - Он потом сам же командира и заложит…

-Чего это ты начал так заботиться о Ерохине? – подумал я.

-Уезжает баланс: те, кто работать не может, - продолжал мастер.

-О, если Жигарев так заговорил – сама мягкость, - неожиданно для меня необычным для него тоном проговорил командир.

-Это надо же – «сама мягкость», - подумал я, ещё плохо веря услышанному, - Издевается Ерохин? Шутит? Подлизывается? Ах, да, я совсем забыл: Ерохин считает Жигарева очень добрым. «Добрая, добрая», - вспомнил я юродивую из кинофильма «Женитьба Бальзаминова».

-Что по поводу Григорьева? – в который уж раз спросил Безматерных, невзлюбивший Диму с первого взгляда.

-Жизнь его исправила, - очень серьёзно заявил Куклин.

-Я могу ещё представить, как Дима Григорьев таскает шифер, но как он строит мосты – это уж очень интеллектуально, - скептически скривился Безматерных.

-Ладно, в понедельник могут уехать два человека, а остальные – после отъезда штаба, - сказал Ерохин, помолчал и продолжил, - Ситуация следующая: в этом году они должны сдавать только два домика, котельную и тротуары, то есть, четыре домика их не интересуют. Поэтому, когда я говорю, что мощности пилорамы недостаточно для тротуаров и домиков, то Марков отвечает: «Делайте тротуары».

-Это – их трудности. Они подписали договор и пусть платят. То, что у них нет денег – это их трудности, но за один метр тротуара платят 1 рубль, то есть, за 500 метров – 500 рублей. Уже есть наряд, - скороговоркой выпалили Жигарев.

-Это тротуары с отводной канавкой? – спросил командир.

-Без, - дуэтом выкрикнули комиссар и мастер.

-Тогда можно. Всё равно пилорама не справляется, - потянулся Ерохин.

-Пусть возят из Онеги: дорога почти готова, - сказал Безматерных.

-Да, за бутылку можно доехать на лесовозе до развилки, - сказал Ерохин, - Даже жопу не жжёт.

-Интересная у тебя жопа, - усмехнулся Безматерных.

-Хайнозёрка может быть неплохой шабашкой и отрядом следующего года, - сказал Куклин.

-И предыдущего, - буркнул я.

-Нет, я кончаю аспирантуру и выхожу из МГУ. Еду с командиром АЛТИ Андреем в Нарьян-Мар, - совершенно серьёзно произнёс Паша Безматерных.

-С меня тоже хватит, - сказал Ерохин.

-Само слово хайнозёрка мне не нравится. Поехали комиссар в Нарьян-Мар, - нежно хлопнул сидевшего невдалеке Куклина по спине Безматерных.

-Кстати, в Облздраве мне сказали, что по поводу больничного листа поговорят с главным врачом. «С Ириной вы сделали лажу, - улыбаясь, горит мне Марков, - Повар у вас Ткачёва». Надо было составить акт на объекте.

-Всё равно по закону пять первых дней дают справку, и лишь потом – больничный, - сказал я.

-Точно, они, сволочи, Олегу на пять дней дали справку и лишь со среды больничный, - кивнул Ерохин, - Мне обещали поговорить и по поводу СЭС. Этот мудак лезет не в своё дело…

-Кого ты имеешь в виду? – подал голос Воробьёв.

-Слуцкера. Он хочет знать, сколько человек в выездном списке. Сколько в наличности. Бардак. Аркадий сказал, что берёт СЭС на себя: половина отрядов не имеет медицинского журнала. Выездной список у нас есть. Хорошо, что я его тебе не дал…

-Чего хорошего? Чего он от меня хочет? – подумал я, испытав обиду на командира.

-А бак пусть Марков делает, - продолжал Ерохин, не интересуясь моими мыслями и чувствами, - В лагере надо перед приездом комиссии прибраться. Это касается всех.

-Из отъезжающих может быть, жаль лишь Жогова, да и то он последние дни не тот, - пропищал Воробьёв, - Спят на ходу, потому что до двух часов играют на гитаре.

-Сегодня начнём проверку. Первым её проведёт доктор в 24-45, - приказал командир, не взглянув в мою сторону, - Как Симонов? – вспомнил Ерохин отсутствующего бригадира.

-Какой-то вялый, сонный, - сказал инженер по ТБ.

-Он не высыпается. Когда он выспался, то пошёл так работать, что дай Бог каждому, - сказал Ерохин.

-Симонову требуется спать больше, чем каждому, - закивал Воробьёв.

-Мне хватает 5 часов, - повёл своими широкими плечами Решетников.

-Чем лично занят комиссар? – повёл голову в сторону Куклина Ерохин.

-Мы начали крыть крышу.

-Это хорошо, - почесал кончик носа Ерохин.

-А я не согласен. Да, не дёргайся ты, не лезь сам, а решай глобальные проблемы, - голосом – гремучей смесью пафоса и подхалимства проговорил Безматерных.

-Глобальные проблемы, - про себя перекривлял я Безматерных, - Это на тридцать-то человек двое пишут целыми днями наряды, один – бьётся в Архангельске и Онеге. Ясно, почему ты так задёргался: если комиссар пашет, то уж тебе-то, оформленному бойцом, сам Бог велел. Ты же твёрдо решил в этом году кайфовать. Да и может ли командир прошлого года работать руками? Никогда.

-Илья как-то давно сказал, что комиссар не работает, - посмотрел на меня Куклин.

-Я и сейчас утверждаю, что комиссарская работа не ведётся, - вяло проговорил я и вспомнил, что когда-то, уже на самом деле, давно обвинил Куклина в сачковании.

-Нет, не то, - продолжал буравить меня взглядом Куклин.

-Ты и не должен таскать доски, - теперь уже и Безматерных уставился на меня, - Твоё дело стратегия…

-Высокая теория стройотрядовского дела, стратегия и тактика… - не сообразил я чего, обратив внимание, как сжались кулаки Безматерного.

-Ладно, ребята, давайте жить дружно, как говорит кот Леопольд из мультфильма. Мы все делаем одно и то же дело. Мы все любим, друг друга, - неестественно и фальшиво звучал Ерохин.

-Правильные слова, да, - встал я и, не прощаясь, оставил комнату. Они остались. Я ушёл переносить вагонку – лежит за вертолётной площадкой. «Примерно 20% отряда каждый день не работают, - думал я, - И ещё подводят под это идеологическую базу. Хотя правильно делают. Без идеологической базы – это был бы простой шлангизм, а так всё в соответствии… Одна готовит прокорм, что хорошо и верно. Минимум один болеет… Какое мне-то дело – заплатили бы деньги… Такова жизнь и люди её населяющие… Наверное, я - последний идиот, если ещё надеюсь на деньги в этом отряде.

возврат к началу.