Встречи.
Главная страница

Верхнеозёрск-83. Записки врача стройторяда. Первая страница

-78-

Всё нижеизложенное не имеет к прекрасной действительности никакого отношения.
Ненормативная лексика используется только в силу крайней необходимости.

Вторую половину дня, работая, я придумывал, что сказать на штабе против срезанных часов. Всё-таки я решился. Неожиданно я вспомнил «Историю партии». Одним из пунктов программы большевиков было запрещение штрафов. Дожили, Слава Богу. Ссылаться на Программу ВКП (б) не буду. Могут не так понять на 66 году Советской власти…

-Мужики, вы знаете, как местные прозвали нашего комиссара? – оторвал меня Дмитрий Фурса от мечтаний.

-Как? – распрямил я уставшие плечи.

-Штурмбанфюрер.

-Метко, - не выдержал я, - Не в бровь, а в глаз. По выразительному взгляду на меня Зиновьева, я понял, что именно он донесёт на меня Куклину. Я не был уверен, что он капнет и на Фурсу – они свои, а я – чужой. Хотя кто знает, вдруг, я просто стал тут параноиком?

Вразвалочку подошёл Решетников.

-Откуда это ты? – приветствовал его Фурса.

-От верблюда. Помогал крыть крышу комиссару и Паше. Крутилось возле них сто человек, а сделали крышу они плохо. Когда я сказал им об этом, то Безматерных меня обрезал: «Я не крою крыши, я закрываю наряды».

-Не верю я Решетникову – чтобы он заявил такое Безматерынх и Куклину? Врёт, - мелькнула в моей голове мысль.

-Кто он вообще, этот Паша? – сплюнул Фукса.

-Прошлогодний командир, - ответил Решетников.

-Но в этом году он – простой боец.

-Вот это ты размечтался, - не выдержал я и подумал, - Простой, да не очень. Скорее, очень сложный.

-Почему мы вас не видели? – спросил Зиновьев.

-В последний момент они поменяли домик – отсюда не видно, - объяснил Решетников и ушёл в лагерь.

К концу рабочего дня мы с удовольствием завершили цоколь домика.

-Приятно оставлять за собой, что-то сделанное твоими руками, - собирал инструменты Зиновьев.

-Именно такими словами говорит Петричук, - подумал я.

-Правда, доктор? – похлопал меня по спине Фурса, которого уже прозвали «Фурсович».

-Само собой, - ответил я ему тем же движением и неожиданно почувствовал себя в западне. В этом году я тоже не смог установить нормальные и правильные отношения с руководством отряда. Может быть, проблема во мне? Хотя с командиром в этом году у меня, вроде бы, всё в порядке. Только у самого командира, мягко говоря, трудности, с верхушкой отряда. Как мне надо было себя вести? Как мне продолжать? Стоит ли сегодня на штабе защищать бойцов? Никто из них не защищал себя. Как там Паша сказал: «Тебя они защищать не будут». Когда я вспомнил мой ответ: «Защита мне не потребуется», - в голове мгновенно прозвучало многозначительное безматерное: «Как знать». Он-то знает. В отличие от Валеры Паша слова на ветер не бросает и весит, не смотря на свой рядовой чин нынешнего года, ничуть не меньше командира. Значительно больше, потому что он в мафии. А Ерохин? Ну, так, выступать на штабе или нет? Кой бес подмывает меня искать какую-то справедливость, которой не было, нет, и не будет никогда и нигде. Да, ещё хочу говорить о свободном времени. Зачем?

Перед ужином я должен был сделать втык Ирине: она опять принесла из столовой пирожки с мясом, то есть, запрещённое правилами ССО сочетание мяса и риса.

-Я заказывала булочки, а они принесли, - надула губки Горбунова.

-Ирина, многократно объяснял и просил. Надо было отказаться, - разозлился я, а любовница командира пожала плечиками, развернулась и была такова.

За ужином Куклин объявил: «Члены штаба собираются в столовой в пол-одиннадцатого. Опоздание расценивается, как измена. Таким образом, и наказывается».

-Правильно его прозвали местные. Форма штурмбанфюрера была бы ему очень к лицу, - подумал я.

Комиссар перенёс штабы в столовую, так как это позволяло ему всё время заседания пить чай с сушками, которых он съедал гору: «Вот, - юродствовал Куклин, - У рабочих нет хлеба и они вынуждены питаться кренделями».

-Приятного аппетита, - расплылся в улыбке Жигарев.

-Не развился бы заворот кишок, - отхлебнул из своей кружки Безматерных.

-Тем более, как сказал мне посетивший нас онежский санитарный врач: «В онежском районе нет профессиональных болезней», - бросил я, вспомнив, что Слуцкер обратил внимание и на Безматерных: «Кто он?» - спросил он меня. «Это все хотят знать, но мало кому удаётся. По номиналу – простой боец, но, как говорится: «Не верь глазам своим».

-Теперь-то я понимаю, что Воробьёв тянул, когда сделал крышу за полтора дня. Сегодня мы с Пашей успели закончить крышу до ужина, - победоносно забрасывал в себя сушку за сушкой комиссар.

-Но ведь им пришлось всё подносить самим, а вам человек шесть таскали, - зачем-то ляпнул я, тут же подумав, - Зачем я защищаю ещё и Воробьёва?

-Я считаю без подноски, - прекратил поглощение пищи Куклин, наморщил лоб, пошевелил усами, кашлянул, отпил из кружки, - Начнём с объектов по важности. Давай, Коля.

-Какой-то трелёвочник подвозил нам материал и попросил помочь в погрузке, - пропищал Воробьёв, и так-то его почти женский голос сегодня звучал ещё выше.

-Это был Володя-хохол? – спросил комиссар.

-Вроде нет, – ответили вместе Воробьёв и Симонов.

-Ну, знаете, это уже лечиться надо. Доктор, каковы твои познания в психиатрии? – демонстративно захлопал в ладоши Жигарев.

-Это был не он, - нахохлился и так-то невысокий Воробьёв, напомнив мне какую-то птичку-невеличку.

-Ладно, давайте остальные объекты потом, а сейчас разобьём коллектив назавтра по объектам. Кстати, доктор, нам подносили 6 человек, потому что выяснилось, что их забыли распределить. Вот и пришлось мобилизовать их на подноску нам, чтобы не замёрзли, - чуть подпрыгнул Куклин.

-Я что, - сами собой поднялись мои плечи, и про себя я добавил, - Хоть пятнадцать человек заставь служить себе. Вы, не способны правильно расписать даже 25 человек по шести местам, физики, мать вашу. Правда, ему-то все и служат.

-Кстати, - весело-озлоблённо бросил мастер, - И на завтра доктор не у дел…

-Как и обычно, - бросил Безматерных.

-Гершкович тоже вне дел, - продолжал веселиться Жигарев.

-Пусть они завтра поносят шифер, - впервые подал голос Глеб Иванов.

-Согласен ли доктор? – вложил предельную едкость в каждое своё слово Куклин.

-Почему я должен быть не согласен? – пожал я плечами, - Куда партия пошлёт.

-А пошлёт она тебя, - начал Жигарев и почему-то осёкся.

-Вот он – тотальный интеллигент, - злобно подумал я о мастере, - Сам почти ни хера не делает, но считает, что для других нужна палка, да покрепче. Хотя, не знаю, как и сказать, что он сачок, если он так демонстративно возится с нарядами. Тем более, изредка даже выскакивает на объекты слегка растрясти жирок. Щеголяет всегда в чёрном рабочем, почти не запачканном костюмчике и кедах. «Сказать тебе, кто ты есть?» - подумал я, но промолчал, – С Гершковичем, так с Гершковичем, ещё лучше, поговорю с ним.

-Дима Григорьев назначается на завтра дежурным, - выпалил комиссар.

-Я с ним справиться не могу, - выступила, зашедшая по каким-то своим делам на кухню Ткачёва, - Я завтра по кухне. Пусть его перевоспитывает Света. Дайте мне кого-нибудь другого.

-Диму давно пора отправить в Москву. Задержался товарищ Григорьев здесь, не хорошо это, - произнёс своим тоном, как это умеет лишь он, Жигарев – вроде бы обычные слова, но каждое хлещет почище самой жгучей крапивы.

-Твоя недоработка, комиссар, - закивал Безматерных.

-Исправлюсь, весь исправлюсь.

-Когда же будет этот досрочный отъезд? – посмотрел я на Безматерных.

-Это дело комиссара: я кадровой политикой не занимаюсь.

Лицо Куклина изобразило нечто блаженное.

-Кстати, Шурик, ты знаешь, как тебя прозвали местные? – обратился Жигарев к Куклину, и не дождавшись ответа мгновенно сам ответил, - Штурмбанфюрер.

-Недурственно, Недурственно, - на этот раз комиссар изобразил из себя нечто величественное.

-Ему это не только подходит, но и доставляет удовольствие, член партии. Какой только, - подумал я.

-Сегодня дежурил Харатьян, он – тихий, спокойный, исполнительный мальчик, - напомнила о себе Татьяна.

-Короче, он тебе очень понравился, и ты хочешь поиметь его ещё раз, - загоготал Куклин.

Татьяна покраснела: «После обеда мы красили, и он таскал козлы».

-Поняли Танечка, возьми Харатьяна ещё раз. Если бы плохо дежурил, то заставили бы ещё раз. Хорошо дежурил, понравился девочкам, значит, будет ещё раз. Так будет и дальше, - кривлялся Куклин.

-Уловка 22, - усмехнулся Жигарев.

-Ну, вроде бы и всё, - затолкнув последнюю сушку в рот, встал Куклин.

-Не совсем. У меня есть два вопроса, - сказал я, решившись.

-Валяй, доктор, это уже интересно, - опять сел Куклин.

-Во-первых, человек тем отличается от таракана, что у него есть вторая сигнальная система.

-Вот это уже, на самом деле, интересно, - злобно заблестели глазки Жигарева.

возврат к началу.