Встречи.
Главная страница

Верхнеозёрск-83. Записки врача стройторяда. Первая страница

-7-

Верхнеозёрск

Всё ниже изложенное не имело, не имеет, и не будет иметь отношения ни к чему происшедшему.
Иногда, из-за отсутствия иной возможности, используется ненормативная лексика.

Завершив кладку печи, комиссар гордо промолвил: «За несколько часов работы проясняется, кто есть кто: кто в трудовом оргазме, а кто приехал тараканов кормить. Вы уже сделали перегородку в медпункте? Хорошо. Теперь соорудите полку на кухне, чтобы отделить кладовку от столовой. Доделайте, так же стол на кухне: тут четверо провозились полдня, пока я их не прогнал. Вперёд, доктор. Я сейчас сооружу навес над печкой. Его мы покроем рубероидом. Доктор, притащи мне пару тюков. Они тут валяются по всей округе».

На территорию лагеря забрёл пожилой, по пояс голый поддатый мужик. Почти всю его спину украшает татуировка: из могилы вылетает человек в саване с крылышками, сложенными вместе руками и устремляется к надписи: «Спаси, меня Боже». Работяга остановился, покрутил головой, сплюнул сквозь сгнившие зубы, процедил: «Бля» и побрёл своей дорогой.

-Ходят тут разные, - бросил сбивающий трап от крыльца столовой до сложенной им печки Куклин.

-Илья, - обратилась ко мне Света Петричук, - Сделай такие же полки и в нашей квартире.

Когда я с двумя бойцами закончили работу в женской комнате, туда неожиданно забрёл Ерохин: «Девочки решили, что им полки не нужны».

-У нашего командира намерения меняются два раза в день, а то и больше, - пробубнил работавший со мной Григорьев, когда Ерохин вышел.

-Наверное, он прав, - вспомнил я ерохинское желание переночевать в Онеге.

Внезапно на территории лагеря появился «курьер по спецназ заданиям», он же «блуждающий форвард» Паша Безматерных.

-Как дела в Маложме? – приветствовал его Куклин.

Безматерных окинул комиссара сонным взглядом: «В леспромхозе всё хорошо. Решили на крыше менять лишь отдельные плитки шифера. Мужики пашут. Пожар нам не страшен, - указал он на стоящую метрах в ста от лагеря пожарную машину. Как только она сюда попала, интересно?»

-По воздуху, привезли на вертолёте. Ты посмотрел бы электропилу. Такой абстрактный инструмент - всё время цепь спадает, - оторвался от работы Куклин.

Безматерных что-то промычал, но остаток дня провозился с электропилой, правда, так ничего и не исправив.

Увлечённые благоустройством, бойцы отряда не замечали, как на посёлок медленно наползал тёплый, солнечный вечер, наполненный муравьями.

Ерохин позвал меня к себе в комнату: «Доктор, обстановка в отряде может быть немного, ну, такая, не совсем обычная, что ли…»

-Это ещё почему?

-Я с тобой ещё не говорил об этом, но знай и будь готов – обстановка в отряде, как бы это определить, не самая лёгкая, что ли. Ты знаешь, что Света Петричук – жена Паши Безматерного?

-Теперь знаю.

-Но это ещё не всё: Света хочет развестись с Пашей, так как у неё есть любовник. Это студент, младше её лет на шесть. Он ещё приедет сюда. Он завалил несколько экзаменов, поэтому не смог поехать вместе с нами…

-Взять в отряд командира прошлого года, его жену, которая хочет от него уйти и её любовника, - подумал я, лишь сейчас обратив внимание, что Ерохин косоглазый.

-Кроме того, в отряде есть девушка, которую я люблю и ради которой собираюсь разводиться с женой – это Горбунова…

-Валера, ты где? – закричал с улицы Безматерных.

-Ладно, доктор, продолжим ещё, всё устроится, - встрепенулся Ерохин, направляясь к двери.

-Он ещё и любовницу взял. Намечается весёленький отряд, - двинул я вслед за командиром.

Повара приготовили первую отрядную еду: ужин в виде обеда. На пищеблоке мне не понравилось всё: грязно, набросано, на летнюю кухню, к выложенной Куклиным печке, постоянно забегают бродячие собаки. «Чёрт знает что?» - думал я, оглядываясь по сторонам.

-Что вы болтаетесь под ногами? – раздражённо спросила меня Юлия Грибкова.

-Ничего себе, болтаюсь. Подцепят дизентерию – все шишки на меня посыпятся, - подумал я, чуть растерявшись от такой наглости, и спросил, - Когда снимать пробу?

-Никаких проб, - раздражённо-злобно бросила Света Петричук.

-Это – моя обязанность. Я – формалист. Врач должен быть формалистом. Свыкнитесь с мыслью, что пробы будут сниматься. Врач отвечает за сансостояние отряда и здоровье бойцов, - довольно робко промямлил я.

Петричук что-то ответила, но мне удалось услышать лишь скрип её зубов. Всё-таки в тот раз они дали мне снять пробы. «Может быть, они так возражали из-за качества, - подумал я, пробуя какое-то подобие щей из тушёнки, недоваренную пшённую кашу, благо хоть, заваренный чай не подкачал.

Успокаиваясь и отходя от первого столкновения с поварами, я думал: «В каждом отряде много обслуги. В этом году на 23-24 работающих человека имеются командир, блуждающий форвард Безматерных и четыре повара. Почему их четыре? Да ещё всяческие любовные треугольники».

Зато совместная еда прошла весело. Инженер по технике безопасности Воробьёв надел шапочку с против-комариной сеткой, поднял её и стал похож на бедуина: узкое, обросшее бородой лицо, горбатый большой нос, карие глаза, тёмный волосы из-под «чалмы». Кто-то из бойцов тут же назвал его «палестинцем».

-Нет, ты не похож на представителя угнетённого народа, ты напоминаешь мне басмача 20-х годов, - ввернул Ерохин.

-Почему 20-х? Он – афганец, - оживился, выйдя из своего обычного сонного состояния прыщеватый, узкоглазый, большеносый блондин Володя Семенов.

-Верно, душман, - подтвердил командир.

-Всё-таки мудрый у нас командир, - засмеялся Воробьёв, - В Вехнеозёрске нет ложек, поэтому представьте, что было бы сейчас, если бы командир не дал нам команды: «Запастись ложками», когда мы были в «Беломорочке».

-Понятно, своё взяли, - подал голос кто-то из бойцов.

Оживлённо-дёргающийся комиссар Куклин лихорадочно пожирал суп – остановился на седьмой тарелке, при этом ухитрялся рассказывать анекдот за анекдотом: «Спрашивают чукчу: «Что делаешь?» «Тюлень стреляй». «Зачем?» «Для шкура». «Что делаешь?» «Геолог стреляй». «Зачем?» «Для спичка».

-Посматривая на поглощающего пищевые запасы заместителя, командир бросил: «На отряд выделили две банки тушёнки на человека в неделю. Из круп в посёлке есть только рис и перловка».

-Это ты имеешь меня в виду? – ложка с супом зависла над тарелкой, лицо комиссара окостенело.

-Бог с тобой. Для тебя и пяти банок не жалко, - фальшиво-наигранно зачастил Ерохин, дёргаясь лицом и телом, - Кстати, нам тоже чуть не сунули трудного подростка. Я еле отбился: помогло, что в посёлке живут условники.

- Только трудного подростка нам здесь и не хватало, - подала голос Юлия Грибкова.

-Он мог бы украсить наши будни, - бросил я.

-Ну, доктор, вы ещё и садист, - злобно выдала Петричук.

-Кажется, она меня уже ненавидит, а ведь ещё жить и жить вместе. Может просто разряжается на мне? Что-то не вытанцовывается с бывшим мужем-аспирантом, без пяти минут кандидатом физмат наук и нынешним любовником-двоечником? Дай Бог, им всем счастья, а то мне несдобровать, - подумал я.

-Такие места надо видеть,- начал Безматерных, - Гниём мы там в наших столицах. Пусть бы и районный штаб сюда приехал и пожил недели две.

-«А то вы там задохнитесь за синхрофазотронами», - вспомнил я Высоцкого.

-Помню, в одном отряде нам приготовили вермишель с песком. Спасибо, девочки, за вкусный ужин, - потянулся Безматерных.

-Большую гадость трудно придумать, - подумал я.

-Ну, и что, - пожала плечами Грибкова, всегда придающая себе роль многоопытной, - В одном отряде один специалист, чтобы не портился хлеб, заворачивал его в бумагу и закапывал в песок. Потом доставал, стряхивал песок и ел.

-Никак очищал одёжной щёткой, - усмехнулся я.

-Садист, вы доктор, - ещё злее прошипела Света Петричук.

От её тона у меня аж холодок пробежал по спине.

-Поднимается ветер, - состроил удивлённое лицо Ерохин.

-Наши палестинские ветры нам не страшны, - легкомысленно выдал инженер по ТБ Воробьёв.

-Валера, отпусти народ омыться в озере, - попросила Юлия Грибкова.

-Отпусти, отпусти, - дружно загалдели все.

-Ладно, - махнул рукой Ерохин.

-Я ещё до подхода основных сил провёл рекогносцировку местности и обнаружил, что ближайшее к отряду озеро под названием Песчаное, является и самым пригодным для плавания, - гордо заявил инженер по ТБ Воробьёв.

-Тогда веди нас. Сусанин, - вскочил комиссар Куклин, - Заодно и рыбы половим.

Прорезающая весь посёлок дорога за последним домиком (сосед лагеря) делает небольшой изгиб, выпуклость которого подпирает вертолётную площадку, и, вильнув в другую сторону, вырождается в тропинку между деревьями, скатывающуюся вниз к наполненной до краёв оцепеневшей жидкостью чаше. Окружённое плотным частоколом сосен и елей, разряжаемых лишь у самого берега белоствольными, чуть изгибающимися берёзами, притаилось и застыло одно из озёр, давших имя посёлку. Удивительно яркое для этого часа суток, неунывающее солнце северной летней ночи подчёркивало сумрачность окружающего леса и темноту чистейшей воды.

Дюралюминиевая лодка «Прогресс» привязана к берегу без всяких противоугонных средств, даже весла внутри. Комиссар, Харатьян, Гореленков и я воспользовались простодушием местных жителей. Примерно на середине озера, все кроме меня, забросили удочки. Несмотря на небольшие воздействия цивилизации на местную флору и фауну, улов отсутствовал начисто. Покормив несколько минут рои комаров и мошек, я разделся и прыгнул в воду. Сначала холодно, затем очень хорошо, потом опять холодно… затем с трудом отогрелся зелёным чаем возле отрядной печки.

На кухне собрались все отрядные дамы и несколько бойцов.

-Где Валера? – зачем-то решила поискать командира Петричук.

-Где они ещё могут быть – на штабе в его комнате. Вся честная компания собралась: комиссар, Воробьёв, Паша, - своим обычным высокопарно-наигранным тоном произнесла Грибкова.

-Интересно, идёт штаб, на который меня не позвали. Я – член штаба. Даже если обсуждают чисто производственные вопросы, то у меня есть право присутствовать, чтобы знать что делается в отряде. Вряд ли они ведут какую-то игру за моей спиной. Для интриг тоже ещё совсем мало времени. Простой боец Безматерных присутствует. Мало ли что он был командиром. Видимо много. Кажется, Ерохин решил держать меня за болванчика? Что ждёт меня в этом отряде? Похоже, что хорошего мало, - думал я, грея руки о горячую кружку чая.

Прервав мои размышления, закончившие заседание, весёлой гурьбой высыпали к теплу и горячей жидкости.

-Посёлок должны были сдать ещё в прошлом году, - начал Ерохин, - Канализацию сделали давно, она уже успела забиться, и сделали так, что у неё нет стока.

-Ей, кстати, никто ещё и не пользовался. Мы можем стать первыми. Школьный хочет, чтобы мы её всю почистили, - заметил Воробьёв.

-Ну, это он может хотеть, - покачал головой Паша Безматерных.

Командир сделал несколько глотков чая и произнёс: «Учтите, завтра подъём в 7-00. Построение на линейку в 7-03».

Спокойно рассудительный, чуть замедленный в движениях и порождаемых им словах, Дмитрий Григорьев сказал: «За три минуты трудно одеться, тем более, нет такой необходимости».

-Учись, - жёстко отрезал Ерохин.

-Обычно повара поднимают командира и бойцов, когда завтрак уже готов, - заметила Петричук.

Не уверен, что Ерохин дослушал её речь до конца: на первых словах Светы он встал, потянулся и покинул комнату по-английски, не попрощавшись.

-Он ещё поменяет свой приказ, - протянул в след командиру Григорьев.

-Почему ты так думаешь? – спросил я.

-Намерения у Валеры меняются не менее двух раз в день, - объяснил Дима.

-Это мы уже сегодня слышали, - пробормотал я.

В спальне на троих: Безматерных, Харатьян и я стоял гнуснейший запах, как будто бы мышь разлагалась в самой вонючей шпаклёвке. Поиски источника смрада завершились обнаружением матраса на кровати Безматерных.

возврат к началу.