Встречи.
Главная страница

Верхнеозёрск-83. Записки врача стройторяда. Первая страница

-68-

Всё нижеизложенное не имеет к прекрасной действительности никакого отношения.
Ненормативная лексика используется только в силу крайней необходимости.

Вдруг я понял, что водитель пьян. Здорово пьян, если и не в дупель, то очень близко к нему. «Как это я мог не заметить? Хорошенькая поездка. Это его верхнеозёрские напоили в благодарность, за то, что он подвёз их до конца трассы. Но что делать?» - подумал я, посмотрев на дремавшего Цымбала.

-Съехали мы с дороги первого класса, а это только – третьего, - забубнил шофёр, - В дождик по ней не поедешь: чуть что тащи трактором.

От бетонки отходила тоже предназначенная только для одного лесовоза колея, но уже деревянная, во многих местах разбитая. Почву под ней почти не выровняли, поэтому она то резко поднималась, то так же стремительно падала вниз, превращая езду в подобие плавания на судне в шторм или какой-то захватывающий дух аттракцион не для слабонервных. Вдобавок, колея непрерывно петляла. Лишь считанные метры этой пародии на дорогу оказались более-менее прямыми в горизонтальной и вертикальной плоскостях. Угрюмо перешептываясь, кругом понуро затих исковерканный лес, окружающий застывшие вдоль колеи вагончики и трактора. Лесовоз остановился метрах в ста от погрузки, так как там ещё стояла другая машина.

Наконец место свободно. Заезжать следовало задом. Маневр, требующий полного внимания от трезвого водителя. Наш водитель долго пытался попасть в ведущую к погрузке колею. Наконец, после множества неудачных попыток, преуспел и добрался до полянки, на которой лежали груды хлыстов. Небольшой, красный трактор-погрузчик с клешнёй подъехал к машине, заняв место между нею и хлыстами, захватил несколько брёвен, поднял их над собой и двинулся к лесовозу. Перевёл брёвна на сторону машины и положил на прицеп, сильно тряхнув машину.

Водитель выскакивал из кабины, вскакивал на подножку, влетал в кабину, ложился на сидение, опять спрыгивал на землю. На глазах его разводило всё больше и больше.

-Я много не возьму – двадцать кубов, - заорал он, лёжа на сидении, затем повторил свой крик, выскочив из кабины, - Я много не возьму: не родная резина, туфта, радиальная, мягкая.

Он опять влез в кабину и зачастил, похоже, что объяснял мне: «С хорошей резиной, в сухую погоду можно взять до 35 кубов, а зимой – и 40. Но наша норма – 21 куб за смену. Должна быть одна ездка, но обычно делают по две. За каждую ездку тащим более 25 кубов», - он икнул и выпятил глаза, сам не понимая, зачем он всё это говорит.

-Сколько вы получаете? – нашёл я самый соответствующий моменту вопрос.

В декаду зарабатываю до 300 рублей, а в месяц – по 500-600, так как дожди, простои. Раньше выбивали по 700 рублей за 15 дней, но нам срезали, поэтому и не хватает народу. Какой мудак будет за такие деньги пахать. Ты кто по специальности? – неожиданно уставился он на меня в упор, видимо забыв, хотя не прошло и часа, как я представился, начав со специальности.

-Я – врач.

-А, врач. Как врач врачу не скажу, а как шофёр шофёру замечу - в каждом деле есть свои тонкости и особенности. Много не возьмём, до столбиков.

-Совсем ты хорош, как зюзя. А до Онеги ехать и ехать, да ещё с таким грузом, - подумал я.

Погрузка закончилась. Водитель лихо нажал на газ, и прицеп съехал с колеи. Вывалившись из кабины, припадая, как подбитый зверь, убегающий от охотников, шофёр добежал до трактора. Несколько минут он о чём-то жарко говорил с трактористом, размахивая руками, как крыльями мельницы при резком ветре. Наконец, тракторист затряс рукой, и направил погрузчик к лесовозу, предварительно, подняв «клешню» над собой. Трактор остановился перед нами, водители укрепили тросы. Натяг и, угрожающе прозвенев, трос лопнул, почти одновременно нанеся два щелчка по вытягивающему и вытягиваемому, слава Богу, железу. Вторая попытка оказалась удачной, и мы поехали.

-Дело тут такое, - забыв про руль, развернулся всем корпусом в мою сторону шофёр, - Если погрузчик чуть задел трос, одну нитку, то на спуске у нас пять километров, как шестьдесят и всё по тебе, - он посмотрел на кубометры хлыстов за нами.

-Хорошо бы того, руль подержать, - попросил я.

-А, не ссцы, что я первый раз. Не первый год замужем, хотя, скажу тебе, как шофёр шофёру, в нашем деле важны свои тонкости и особенности, - он всё-таки положил руки на руль. Тяжелогруженая машина с трудом лезла вверх.

-Или колесо на выстрел, и всё, пиздец, в кювет. Если на подъёме, значит повезло. Едем до Онеги примерно два с половиной часа, если всё будет хорошо, а то вчера поменял все шесть колёс на выстрел: сейчас нет запаски. Едем на ура.

Я посмотрел на Цымбала, который уже тоже понимал происходящее и, видимо от этого, побледнел, как полотно.

-Едем на ура, - попытался успокоить я Сашу, но не заметил, чтобы моё утешение подействовало на него.

Шофёр бросил руль и закурил. Машина чуть не съехала с колеи – в последний момент он выправил руль, радостно выкрикнув: «Успел, бля. Много не везу – резина туфта».

-Скажу тебе не как врач врачу, или гинеколог гинекологу, но как шофёр шофёру, бля – в нашем деле есть свои тонкости и особенности: держи руль, ёб твою мать, - подстроился я в тон хмельного.

-Не ссцы, бля, - огрызнулся водитель, но руль схватил, только в следующее мгновение почти прилёг на него.

-Спать надо дома, особенно, когда нажрался, - с придыханием прошептал Цымбал. Я заметил ужас в его глазах.

Начался подъём. Шофёр продолжал лежать на руле. Машина не потянула и поехала назад – он успел нажать на педаль и мы съехали на тормозах. Вторая попытка прошла удачно.

Ну, слава Б-гу, вот и трасса. На обочине голосовал невысокий человек лет 30 с усиками, в кепочке – лицо артиста, красавец мужчина. Шофёр решил остановиться, но вместо тормоза нажал на газ, да направил машину в сторону ловящего попутку. «Да, так ты и задавишь», - от неожиданности мужчина даже отскочил в сторону, хотя лесовоз остановился от него на достаточном расстоянии.

-А не ссцы. Хочешь ехать – садись. Я сегодня – добрый, - затряс руками и головой водитель.

-Ты сегодня пьяный, - прошептал Цымбал.

-Как же третий пассажир? – подумал я.

-Илья, давай сойдём, - прошептал Цымбал, - Я боюсь.

-Я тоже, но машины за нами никто не пошлёт. Тебе надо срочно к стоматологу. Даст Б-г, хоть до Маложмы доедем, а там уж прорвёмся. Неожиданно я испытал какое-то нелепое чувство, почуял что-то, захотел пройти это испытание, как оно идёт.

-А если не даст.

-Не каркай. Едем на ура.

Как будто бы вняв нашим страхам, водитель чуть протрезвел, или мне так показалось.

-Ты часто выходишь на трассу такой? – не мог не спросить я.

-Не очень, по праздникам… а у нас, как не захотим, то и праздник. Нас ГАИ не останавливает. Если я не хочу, то никто меня не заставит, а если захочу – никто не остановит. Ты не смотри, что я такой молодой – у меня уже двое детей. Мне их кормить надо.

-Постарайся уж, не сделай детишек сиротами, - прошептал сидевший возле двери Цымбал.

-Раньше, чтобы на новой – двухлетней машине работать, пять лет на развалюхе заставляли пахать, а сейчас дают сразу. Лесовоз служит три года, и его выбрасывают, потому что ему уже полный пиздец наступает. Водителей не хватает. Раньше рубили близко к Онеге, получали по 1000 рублей, а сейчас пилим по 100 километров и выдают на рыло по 500 рублей. Все кадровые рабочие ушли. Остались только, кому уже поздно рыпаться – осталось год-два до пенсии, куда ему, на хуй. Да и молодёжи набрали, кого попало, всякий сброд. Потому-то посмотрите, вдоль трассы валяются куча за кучей брёвен – это всё перевернувшиеся машины. Я в армии возил полковника. Классный мужик. Жена у него тоже баба справная. Её я по всем местам отвозил. Без этого нельзя, – водитель затих, прищурив глаза на расстилающуюся перед нами дорогу.

Неожиданно он затормозил, выскочил из кабины, побежал назад – один хлыст чуть соскочил. Вернулся в кабину, схватил из-под сидения топор и, размахивая им из стороны в сторону, как будто бы отбиваясь от кого-то, отрубил свисающую часть бревна.

Поехали дальше. Я посмотрел по сторонам: леса меня умиротворяют, настраивают на особый лад, если не надо идти самому, то погружают в дрёму. Поэтому я откинулся на спинку сидения и прикрыл глаза. Не знаю, сколько пролетело времени: может быть минут пятнадцать, а может быть и час.

-Это твой подчиненный? – вырвал шофёр меня из мира неги.

-Что? – открыл я глаза.

-Он химик? – ткнул водитель указательным пальцем в Цымбала, пронеся руку за моей спиной.

-Нет. Он не химик, он – физик. Студент, - понизил я статус Цымбала с аспиранта, чтобы не объяснять шофёру, что это такое, в случае, если он не знает.

-Ну, всё равно, мужики, давайте по стакану.

-Лучше не надо, - задрожал голос Александра.

-Нет, мужики, ёб вашу мать, не помешает, - продолжал настаивать водило, и, обуянный столь волнующей темой, совершенно забыв о дороге, бросил руль, открыл бардачок, полез в него, достал бутылку водки и начал отдирать пробку. Тяжёлый, гружёный лесовоз понесло на обочину. На мгновение опомнившись, шофёр схватился за руль, но поздно – машину завалило градусов на 60.

Я посмотрел назад, пронзённый мыслью: «Что делать, если двадцати пяти тонная лавина хлыстов рухнет на кабину?» Но убитый лес проявил милосердие, пощадил нас, брёвна молчали: некие силы сжалились над нами - это произошло на подъёме. «Бежим!» - крикнул я. Оцепеневший Цымбал и пассажир выкатились из машины. Я схватил наши сумки и последовал за ними.

От полного переворота нас спас тяжёлый прицеп: его задние колёса, удерживаемые тяжестью груза, застыли на трассе. Зато левые колёса кабины взлетели вверх и повисли в воздухе, продолжая ещё вращаться, а правые в безнадёжном отчаянии вгрызлись в песок.

-Спасло нас, мужики, что этот мудак захотел поддать на подъёме, - дрожащим голосом проговорил наш безымянный попутчик, - Начни он всю эту хуйню на спуске, то лежали бы мы сейчас под этими тоннами.

Себя я не видел, но Цымбал и молодой человек стали белее белого.

Зато водитель ничего не понимал или вошёл в какой-то раж. Он забегал вокруг машины, затем схватил лом и начал открывать прицеп.

-Что этот мудак делает? – заорал попутчик, - Ёб твою мать, бежим, мужики.

Мы успели отпрыгнуть и на этот раз: освобождённые обезумевшим водителем, брёвна ухнули и покатились к своим живым собраться. Облегчённая, лишавшаяся якоря машина, рухнула на бок, смяв дверцу; все стёкла кабины разбились в крошку. Как добитый зверь, лесовоз умирал на боку недалеко от своего последнего груза.

-Ну, а теперь насобирать лежнёвок и спать, - пошутил пришедший в себя попутчик.

-Что такое лежнёвка? – спросил я.

-У нас так называют лежащие на земле ветки.

-Нам срочно в Онегу, - покачал я головой.

-Мечтайте, - усмехнулся мужчина, но в тот раз провидение было к нам благосклонно: раздался шум мотора и через несколько минут возле нас остановился красный КАМАЗ. За рулём сидел знакомый нам блондин из ДСО и рядом с ним полный мужик лет 45 в кепке. Блондин спрыгнул на землю. «Ваша?» - покачал он головой.

-Она самая, - закурил попутчик.

-Считайтесь мужики, что сегодня родились вы во второй раз и в рубашке. Ладно, поехали.

-Я подожду здесь, - махнул рукой, сидевший на соседнем пеньке водитель лесовоза.

-Вас прямо за нами послали, - улыбнулся я.

-Мы за морошкой собрались на вторую линию, - бросил мужчина в кепке.

-Что ему будет? – оглянулся я на оставшегося в прошлом шофёра.

-А ни хуя. ГАИ к лесовозам не подходит. В Хайнозёрке и так машин не хватает, а водителей ещё меньше. Составят липовый акт. Машину поднимут, дверцу снимут и завтра – в рейс. Этого водилу я знаю – неплохой парень. Вчера я за ним ехал. Его так повело, что я подумал: «Ну, пиздец», но вчера он выправился. Он каждый день бухой, но сегодня совсем вдребодан…

Неожиданно я заметил, что блондин и его приятель тоже весьма и весьма навеселе. «Не дай Б-г две аварии в течение часа – это уж совсем шикарно», - подумал я.

-Вообще, на лесовозах работать страшно, - продолжал водитель, - Сейчас ещё ничего, особенно, когда не очень косой, а вот зимой, гололёд, как понесёт под откос, а на тебя сверху тонны, и за такие деньги. На хуй это надо.

-И часто такое бывает? – спросил я.

-Сколько хочешь. Вон, - указал блондин на кучу хлыстов на обочине, мимо которой мы как раз проезжали.

-Как в этом году морошка? – продолжал я поддерживать разговор.

-Побили её мороз и град.

-Давно вы здесь? – спросил я.

-Два с половиной года. Начал вместе с Николаевичем. Всё. Дальше я вас, ребята, не повезу. Если бы Николаевич сказал: «Завтра всё закрою», а то 70 километров в один конец пилить – завтра не заработаю…

-Тем более, побитая морошка ждёт, - подумал я.

-За Копейкиным пошёл автобус, скоро проедет мимо. Так что довезёт вас до Маложмы. Вот она, вторая линия, нам – направо, вам вперёд и скоро автобус.

-Большое спасибо, - сказал я, выходя.

Опять мы на трассе. Хайнозёрская технологическая, лесовозная. Северная ночь середины лета. Яркий, но хладный круг солнца висел над самыми деревьями. Свежий ветерок бодрил, заставляя ускорять и ускорять шаг. Тишина. Окаймляя дорогу, тянулись красные полосы Иван-чая. Не через оконное стекло движущегося транспорта, а вблизи было хорошо видно, что шрам дороги прорезал уже больной лес. Сплошь да рядом стояли сухие и засыхающие деревьев, чах нездоровый подлесок, проплешины каких-то растерянные полян пустыми глазницами смотрели в небо, как бы моля его о пощаде.

Вдруг опять сзади раздался шум мотора. «Автобус за Копейкиным», - радостно сказал уставший и перенервничавший Цымбал. Но вскоре нас догнала бортовая. За рулём сидел мужик в красной шапочке, которого я много раз встречал в Верхнеозёрске. «Куда путь держите, мужики», - открыл он дверцу машины.

-В Онегу.

-Поехали.

Почти вся дорога прошла в тишине и лёгкой дрёме. Лишь подъезжая к городу, водитель бросил: «Сейчас с высокого поворота мы увидим Белое море с Кий островом, на котором есть пансионат союзного значения».

-Стоило из-за этого меня дёргать, - подумал я.

Самгина в диспетчерской не было, и никто ничего не знал. Цымбал пошёл в общежитие, а я остался ждать больного. Но около 12 часов ночи приехал почти протрезвевший наш герой-водитель и сказал: «Шофёр, который взял вашего мужика минут двадцать назад проехал пустой на 20 линию».

Не понимая в чём дело, я побрёл через спящую Онегу. Ночи стали уже почти тёмными. Пройдёт совсем немного времени, и жители Онеги заплатят за несколько летних белых ночей длинными, приполярными, чёрными днями. Соглашаясь со мной, огромный блин желтоватой луны любопытным всё видящим оком наблюдал за городком. Решив срезать путь, я попал в болото и пришёл в общежитие мокрым по колено.

В нашей комнате на четвёртой койке лежал невысокий, сухой, молодой человек лет 23 в форме ССО, которым оказался Андреем - командиром АЛТИ.

-Он-то и был третьим на ДСО, - понял я.

Хлопок двери разбудил командира: он проснулся и сел на кровати.

-Вот и доктор, - приветствовал меня Ерохин, а Безматерных пожевал своей плоской нижней челюстью – последние дни он большую часть времени показывал, что не в духе.

-Будет хорошее настроение с такой женой, как Света, - подумал я.

-Привёз человека в районный град на консультацию, - улыбнулся.

-Видим, видим.

-У вас тут командирское гнездо, - сказал я.

-У всех проблемы. У нас такие же, как и у вас – снабжение, - тёр глаза командир АЛТИ, - Наш отряд стоит на бетонных работах. Нам требуется 30 тонн цемента, то есть почти 30 вертолётов, постоянная доставка.

-Завтра мы летим по этому поводу в Архангельск, - сказал Ерохин.

Командиры пошли звонить в свои зональные штабы, а остальные заснули.

возврат к началу.