Встречи.
Главная страница

Верхнеозёрск-83. Записки врача стройторяда. Первая страница

-58-

Всё нижеизложенное не имеет к замечательной действительности никакого отношения.
Ненормативная лексика используется только в случаях крайней необходимости.

Заведующая поликлиникой онежской ЦРБ – высокая, полная женщина лет 38 – Татьяна Васильевна пошла к хирургу, взять больничный лист и пропала.

Ирина сидела между Ерохиным и мной. Воцарилось неловкое, длительное молчание.

-Доктор, представь себе, что лет так через 25 мы случайно встречаемся где-нибудь в Москве, - неестественным голосом произнёс Валера.

Ирина надулась ещё сильнее, вот-вот слёзы брызнут из глаз.

Я не знал, как продолжать разговор, что сказать, чтобы оказалось уместным. Потому только чуть-чуть улыбался, слегка кивал и жалел Ирину. Неожиданно подумав: «Неужели я согласился оставить её, лишь потому что начал испытывать к ней симпатию?»

-Ты считаешь, что СЭС нужны? – нашёл новую, показавшуюся ему подходящей, тему Валера.

-Без сомнения. Другое дело, что прав мало, если вообще существуют. Да и наука уж больно скучная – в институте всё связанное с гигиеной и женщинами навевало на меня такую тоску, что с трудом сдавал экзамены.

-Почему с женщинами? Как они связаны с гигиеной?

-Трудно объяснить. Почему гигиена и социальная гигиена? Скучно. Почему акушерство и гинекология? Не знаю.

-С женщинами – это твоя проблема, - окинула меня невесёлым взглядом Ирина.

-Я знаю. Но, в конце концов, пора, сколько можно. Что они там печатают бланки для больничного, - встал я, подошел к кабинету хирурга, постучал и вошёл.

Хирург - полная женщина лет 40 посмотрела на меня исподлобья: «Я категорически отказываюсь дать больничный».

-Ну, вы уж как-нибудь сами, - обрадовалась моему появлению Татьяна Васильевна, шустренько выходя из кабинета.

-Она может работать поваром? – сделал я большие глаза.

-Поваром работать не может, но может заниматься лёгким трудом. Нетрудоспособна, но больничный не дам, - начала пофыркивать хозяйка кабинета, показывая своё раздражение.

-Это странно, - чуть растерялся я, - Пойду, скажу командиру.

-Пожалуйста. Ваше право, - холодно напутствовала меня хирург.

Услышав новость, Ерохин решительным шагом вошёл в кабинет и потребовал: «Дайте или больничный лист, или напишите, что может делать».

-Поваром работать не может, но может заниматься лёгким трудом, - стояла на своём хирург.

-Хорошо, каким? Напишите, пожалуйста, справку – каким лёгким трудом она может заниматься в ССО.

-Вот наши рабочие не требуют. Мы им говорим, и они берут и уходят.

-Всё-таки странно, чего вы так боитесь дать больничный на три дня? Что, вас за это ругают? - пожал я плечами.

-Напишите справку, каким трудом она может заниматься, - повторил Ерохин.

-Не знаю я перечня ваших работ. Не буду ничего писать. Справку на лёгкий труд даёт ВКК. Ближайший будет в понедельник. Пусть занимается лёгким трудом, - хирург стала демонстративно перекладывать какие-то бумажки на столе.

-Каким? Панели носить? Да? Хорошо. Занимаетесь здесь ерундой, - разозлился Ерохин, - Тогда будем разговаривать в Горкоме.

-Только не пугайте меня, - встала хирург, а Валерий вышел из кабинета.

-Пошли к заведующей.

Татьяна Васильевна показывала, что пытается помочь, но не всё в её власти: «Советую вам поговорить по телефону с И.О. главного врача ЦРБ Фоминым. Он сейчас у нас на терапевтическом приёме». Она набрала номер: «Алексей Петрович, тут с вами хочет поговорить командир стройотряда из Москвы. Одна их девочка отрубила себе кусочек кости большого пальца левой руки, и они хотят больничный или, в общем, лучше поговорите с ним сами».

Ерохин взял трубку: «Алесей Петрович, наш повар во время работы ударила себя топором по руке. Мы просим, чтобы вы помогли нам получить больничный или справку, где будет указано, что она может заниматься лишь лёгким трудом и не способна работать поваром… Разберётесь к 2 часам. Хорошо. Спасибо. Надеюсь, с вашей помощью мы сможем покончить со всеми нашими проблемами».

-Дети мои, на голодный желудок мы ничего не решим. Пошли, пообедаем в «Беломорочку». Паша уже прозвал её «Каналочка», а Флёров с ходу поправил его на «Эй, каналочка».

-Илья, а это правда, что диетические яйца, это когда без петуха? - спросила Ирина.

-Что? Что? – не понял я, - Кто это тебе сказал?

-Безматерных.

-Уж, лучше без курицы, - засмеялся я.

-Ну, вас, - махнула рукой Ирина.

Поев, мы вернулись в поликлинику. Душная, тяжёлая, обволакивающая жара. Трудно поверить, что рядом Белое море – часть Ледовитого океана. Ерохин поймал Фомина, но тот послал нас подальше – к заведующему хирургическим отделением больницы. Ирина совсем сникла. Она шла медленно, неохотно, трагически повесила голову, рассматривая что-то под ногами.

Хирургическое отделение занимало второй этаж трёхэтажного блочного строения. Мы сели невдалеке от сестринского поста ожидать окончания операции. Неожиданно появился исполняющий обязанности главврача Фомин. Валера подскочил к нему, чуть не сбив одного из больных. «Нет, нет, - с испугом отпрянул в сторону Алексей Петрович – мужчина средних лет, сверх солидной комплекции – белый халат с трудом, в обтяжку сидел на нём, - Нет, больничный лист не дадут. Пусть обращается на ВКК. Хотите жаловаться - жалуйтесь».

Возбуждённый Ерохин вернулся к нам. «Доктор, возьми направление на ВКК».

-Как хочешь, так и будет, - пошёл я искать место, где дают направления. По дороге я заглянул в хирургический кабинет. Принимал вчерашний хирург. Он узнал меня и всем своим видом показал, что уже всё знает. «Заходите, заходи», - неожиданно перешёл он на «ты», продолжая рассматривать рентгеновский снимок.

-Слушай, мне нужен совет и твоя оценка. Без формальностей. Трудоспособна или нет?

Молодой человек отложил снимок: «Конечно же, нет, не трудоспособна, но больничный я не дам. Скажут с ВКК, тогда дам. Сам понимаешь, зачем мне приключения и неприятности?

-Понятно. «Что толку жить без приключений. И с приключеньями – тоска». Кроме того, меня интересует твоё мнение и относительно её прогноза.

-Здесь открытый перелом. Отломок не приживётся. Если разовьётся остеомиелит, то хорошо, если осколка, а то и всей фаланги. Сходите к заведующему хирургией Гудкову Иван Ивановичу. Он скоро кончит оперировать. Может он поможет.

-М-да, не самый радостный прогноз, - подумал я, как Ерохин отнесётся к, не дай Бог, такой беде с пальцем.

-Не все наши прогнозы радостные, - взял другой рентгеновский снимок хирург.

-Мягко говоря. Спасибо, - вышел я из кабинета.

По дороге к операционной Ирина плакала: «Я здесь не останусь…»

-Об этом речь не идёт, - перебил я девушку.

-Я в Москву не поеду. Валера, возьми меня с собой. Ты ведь знаешь…

Щека и глаз Ерохина заплясали безудёржным трусом.

-Ирина, неужели ты думаешь, что мы хотим тебе какого-нибудь зла? – решил я помочь Ерохину и понял, что сказал ерунду.

-Меня это не интересует.

-Ну, ладно, но пальцев у тебя не так-то много, чтобы терять их почём зря.

-Это способ борьбы с производственным травматизмом, который резко и везде падает, - раздражённо бросил Ерохин.

-И особенно – в Онеге, - поддержал я его.

-Идиотизм, зачем скрывать? Ведь от этого все эти события приобретают форму чудовищных слухов, которые действуют против системы и, вообще, люди просто перестают верить.

-Дело в том, что действует глобальный принцип, аксиома,- предпочёл я с Ерохиным обсуждать эту тему, а не уговаривать Ирину, - Там, за бугром всё имеет совсем другие характеристики. Например, наводнение в Техасе – это проявление загнивания, а землетрясение в Ташкенте – это возможность ещё раз продемонстрировать героизм…

-И преимущества системы: советское – значит хорошее, - с непонятной радостью произнёс Валера.

-Отличное, - поправил я его.

-И самое главное, что наша система трещит по всем швам. Ещё немного и всё это кончится.

-Трудно сказать: ресурсы огромны, - скосил я глаза на девушку, которая ещё больше сгорбилась и помрачнела.

-Какие ресурсы? Людских уже нет, а для освоения природных ресурсов требуется новая технология, которой тоже нет. Например, трубы для газопроводов. Казалось бы, но не могут делать, так как это трубы большого диаметра, там давление 70 атмосфер, тысячи километров, всё – как натянутая струна. Должна быть очень чёткая структура кристаллов, а её-то и не могут сделать.

-Валера, оставь меня, - подвела итог нашему обсуждению Ирина.

Ерохин посмотрел куда-то мимо и засвистел.

-Вот это ты зря – говорят, денег не будет, - бросил я и ощутил ещё большую жалость к Ирине. После удара топором наши отношения совершенно изменились, но не поторопился ли я, пообещав взять её на свою ответственность? Ну, а что её могут сделать в Москве? Если хирурги решат, что нужна операция, то понятно, что немедленный отъезд. Если же посоветуют консервативное наблюдение, то я – готов.

возврат к началу.