Встречи.
Главная страница

Верхнеозёрск-83. Записки врача стройторяда. Первая страница

-17-

Всё ниже изложенное не имело, не имеет, и не будет иметь отношения ни к чему происшедшему.
Иногда, из-за отсутствия иной возможности, используется ненормативная лексика.

Свистел и вонял гидролизный завод. В тени доски почёта, напротив входа в контору Куклин и Безматерных обсуждали происходящие события. «Самолёт в три часа дня», - объяснил мне своё присутствие Паша.

-Вчера поставили столбики на втором свайном поле, - продолжил комиссар, - А брус привезли только на один домик. Ванька – дома, Маньки – нет. Трелёвочник почему-то поехал за песком и не привёз нам доски. Среди приехавших есть парень, имеющий права на вождение трелёвочного трактора – может быть нам пора обнаглеть и всё взять в свои руки.

-Не надо уж очень наглеть. Мы знаем, как ты это можешь, - по-отечески похлопал Бекзматерных Куклина по плечу, достал из бумажного пакета огромную ватрушку, - Пошли лучше в бухгалтерию чай пить, я всегда с ними чай пью.

-С бухгалтерами или ватрушками? – улыбнулся я.

-Кстати, доктор, - развернулся комиссар в мою сторону, передавая санитарный паспорт отряда, - Я был у Маркова по поводу наших кухонных требований, а он мне отвечает: «Питайтесь в столовой, как я вам всё время говорил. В Верхнеозёрске я сам питаюсь в столовой. Так что, Илья, с ПМК многого не выбьешь. Съезди, доктор, в СЭС, переговори, пусть они обеспечивают написанное в санпаспорте, а то мы будем жаловаться».

-Санпаспорт – мой позор первого дня, - подумал я и бросил, - Хорошо. Жаловаться мы можем, это бесплатно.

Автобус ПМК подвёз меня к поликлинике.

-Ещё ничего не узнала, - увидела меня в дверях своего кабинета заведующая Татьяна Вениаминовна Ракитовская – высокая блондинка с выпирающим, массивным носом оседланным по-детски круглыми очками, - Но вот посмотрите утверждённые Минздравом нормативы времени врача ССО.

Я ахнул: «Рабочий день длительностью 13 часов – полторы ставки. Если вы не дадите мне хотя бы ставку, то вряд ли я смогу ездить в Нижмозеро».

-Не знаю. В ЦРБ запарка: 8 врачей в отпуске, а 5 – на сенокосе.

Помощника санитарного врача Медведевой в СЭС не было; обещали, что она появится в 2 часа. Шофёр пошел обедать в покосившийся, чёрный, рубленый домишко, а я сел на деревянный настил, ведущий в личный гараж Виктора. Упершись спиной в ворота, рядом развалился вислоусый, тощий блондин с экземой на правой руке.

-Вы из Архангельска? – начал я.

-Да.

-Не знаете, как попасть на Соловки?

-Очень просто: самолётом – 6 рублей или на теплоходе – 35. Я там был в отряде от АЛТИ – это архангельский лесотехнический институт, который окончил в 72 году.

-Работаете инженером?

-Работал мастером, главным механиком, получал копейки, поэтому сейчас – работяга.

-Переехали из Архангельска в Онегу?

-Не совсем, скорее, перевели, - мужчина помолчал, почесался, - Я на химии. Получил три с половиной года усиленного, статья 203 – хулиганство. Вышили вдвоём с приятелем из ресторана. За нами 4 салаги лет 18. «Дай закурить», - сказал один из них. В общем, пристали, началась махаловка. Взяли тут же. У салаг синяки и кровоподтеки, вот мне и дали.

-Как же так? Вы говорили, что на вас напали? - не поверил я.

-Вот так. Все говорили, но что толку: у них синяки – значит всё.

-А сколько дали другу?

-Друга втягивать не стал. Зачем? Сам не отвертишься, а за групповое только больше дадут.

-Врёт, - подумал я и спросил, - Странно, вы говорили на суде, как было дело?

-Всё говорил, но что толку: у них синяки – значит, сидеть мне. Сейчас сидят два парня. Шли они как-то втроём. К ним пристали два мужика: «Давайте деньги». Они им объясняют, что деньги надо зарабатывать. Одного для убедительности толкнули. Мужики отстали. Один мужик пошёл домой, а другой взял нож, нагнал парней и одного из них пырнул в живот. Двое других его за это слегка попинали ногами. Повязали всех. Ребята получили по 4 года усиленного, а пырнувший ножом – два. Адвокат подал протест. Отшили. Прокурор подал протест. Городской суд утвердил, а районный и РСФСР оставили в силе.

-Надо же, - сочувственно покачал я головой, подумал, - Я тоже не верю в справедливость советского суда, но что бы вот так, по уголовному делу, - и спросил - Тяжело в лагере?

-Сейчас хуже стало: после 75 много козлят. Получил небольшой срок, только в зону – как тут же говорят: «Отпустим через 7 месяцев на химию, если будешь с нами друг». Нет таких сроков по УК. Крысит, за то его и отпускают на химию. Вот он и цепляет на руку повязку СВП – служба внутреннего порядка и козлит всех налево и направо. До 75 года таких сразу же увозили с объекта с проломленным черепом – несчастный случай, а сейчас считается нормой.

-А почему?

-Молодёжь пришла другая, да ментам больше прав дали.

-Сейчас, значит, с ними ничего не делают?

-Ясное дело, если мне мать собрала на последние посылочку, передала через зону и свободных, а он заложил, то уж пусть я свои 60 дней отсижу в карцере, но ему-то голову пробью.

-Почему же другие так не делают?

-Я же говорю: молодёжь другая, так и норовят козлить. А сейчас, когда Андропов пришёл, то совсем гайки завинтили. Я тут в Архангельск мотался, так всё изменилось. На 5 минут раньше с работы ушёл – прогул. В рабочей одежде купил водку – забрали – штраф. Ещё раз попался – по 33 статье увольнение за пьянство и прогулы. Крутит гайки Андропов. Нам даже майоры и полковники МВД говорят: «Сейчас всё пойдёт через тюрьму. Всех прижмут, как при Сталине. Новые лагеря уже строят. Рассказывают, в него уже дочь Брежнева стреляла, но ранила только. Он в больнице полежал, его там на ноги поставили, ясное дело, для Генерального секретаря сделают всё. Об этом и «Голос Америки» передавал. Тут два парня сейчас сидят в зоне – художники из Москвы, в возрасте, за доски попали – они тоже самое говорят. Теперь двое подрались, один сбегал, а второй пошёл домой – там его и заберут. Один парень три усиленного получил. Пришёл домой чуть выпивши. Пошумели, он жене врезал и лёг спать, а у жены - синяк. Жена и капнула: «Он меня избил, и соседи слышали». На суд она не пошла: «Видеть его не хочу. Показания мои верны». Дали ему 3.5 года. Жена уж ахнула – двое детей всё-таки. Приезжала к нему в зону: «Извини, говорит». А было так: она дурочкой крутила жопой, а потом – «Не дам». Ну, мужик ей и врезал, а она на мужа, попугать решила, чтобы не пил. Думала, дадут 15 суток. Да не те времена пошли. Ещё один шёл чуть выпивши. Молодая девка лет 20 мыла пол наклонившись. Он ей слегка стукнул, хотел по жопе, а попал по пизде. Она развернулась и как мазанёт его тряпкой по морде. Он её толкнул в плечо, она упала, а он пошёл спать… Ему тоже срок дали. Сейчас уже на химии.

-А до Онеги новые порядки уже дошли?

-Нет ещё, тут всё пока по-старому. Но и здесь закрутят гайки и наведут порядок. Андропов по всей стране введёт, никто не отвертится. Порядок везде будет. Да с нашим мужиком иначе-то и нельзя. Только треть, а то и больше через тюрьму и зону. Хорошая школа жизни.

-Сколько вам осталось?

-21 месяц на химии, а потом хочу вернуться в Архангельск.

Возле ПМК Паша Безматерных беседовал с районный врачом Верховским. Аркадий Борисович Верховский – небольшой, узкогрудый, слегка горбящийся молодой человек 24 лет по паспорту, но уже с заметной сединой в чёрных волосах и верхним рядом зубов обильно разбавленным золотом. Одет районный врач был с иголочки: отутюженный синенький костюм ССО, украшенный семью кирпичиками – семь поездок в ССО - и комсомольским значком, подобранный под цвет галстук, модельные туфельки, в руках дипломат. Курил доктор Верховский «Newport».

-Я, кстати, в Онегу попал случайно: собирался в другой отряд, но проспал ракету. Самолёт туда отменили, вот и прилетел к вам, - приветствовал он меня.

-Что с аптечкой?

-Аптечку, конечно же, не взял. В следующий раз. Мы получили телефонограмму - срочно выехать с проверками на объекты, так как случилось ЧП в казахском отряде МГУ «Радиофизик»: погиб аспирант второго года по фамилии Сливный…

-Я его знал – хороший парень, - прервал Безматерных Аркадия.

-Точно не известно, но по слухам, он перетаскивал не отключённую бетономешалку, вот его и тряхнуло, - продолжил Верховский.

-Если это так, то какая дурость: радиофизик погибает от нарушения ТБ, связанного с электричеством, - проговорил Паша.

-Это первая смерть в ССО МГУ за последние 8 лет, - сказал Аркадий, отвёл меня в сторону и зашептал, - Что это за чёрный человек с командирскими нашивками, - кивнул он в сторону скрывшегося в дверях ПМК аспиранта.

-Паша Безматерных.

-А!!! Прошлогодний командир. Много я наслышался об этом отряде. В нём произошло несколько ЧП, в том числе травма пальца с потерей его функции. Балдёжный был отряд. Странно, что Ерохин взял его в этом году. Почувствовавшему вкус командовать работать трудновато.

-Ну, это ты размечтался, по поводу работу. Самое последнее, что Паша Безматерных собирается делать в этом отряде, так это работать. Только это мелочи. Что ты скажешь, когда узнаешь, что Ерохин взял в отряд прошлогоднего командира Безматерных вместе с его женой, с которой они, скорее всего, разводятся, а чтобы не соскучиться, присовокупил любовника жены и для собственных утех определил бойцыцей свою любовницу, - бросил я.

-Вот это да, - воскликнул Верховский, хлопнув себя дипломатом по ляжке, - О таком отряде я ещё не слышал. Тебе, кажется, крупно повезло. Зато место романтичное.

-Этого добра навалом, - кивнул я и подумал, - Это ведь ты уговорил меня поехать с отрядом Ерохина: обещал много денег и романтики. Я согласился на то и другое.

Вновь прибывшие прошли все круги ПМК. Мы сели в автобус, чтобы ехать в Верхнеозёрск с заездом в ОРС и столовую, последнюю по просьбе районного врача, который ещё даже не завтракал, а дело уже шло к позднему обеду.

По дороге Куклин дал нам несколько минут для посещения ЦРБ.

Заведующая вздохнула, увидев на этот раз меня вместе с подмогой: «До Облздрава я не дозвонилась».

-Есть приказ номер 179 по Минздраву и ССО, согласно которому у врача линейного отряда должны быть 1.5 ставки, - нахраписто проговорил Верховский.

-Мы решили забрать верхнеозёрского фельдшера в пионерский лагерь – там остался лишь один при норме – три, - осклабилась Татьяна Вениаминовна.

-Странно, об этом речь вообще не шла, - неодобрительно хмыкнул я, - Кроме того, 7-8 получка, то есть эпидемия травматизма, поэтому не знаю как дальше, но в эти дни фельдшер должен присутствовать, - выпалил я, подумав, что напрасно сказал ей это.

-Посмотрим, - ещё зловеще улыбнулась Ракитовская, - Вы получили ставку, значит, надо работать.

-Совершенно необходимо, но я должен выполнять врачебную работу, а не фельдшера, не санитара и не ещё Бог весть кого.

-Эта песня повторяется из года в год, - сказал мне Верховский по дороге к автобусу.

На втором этаже двухэтажного, деревянного ОРСа толстенный, здоровенный мужчина Владимир Иванович надменно сжал тоненькие губки, совсем не соответствующие всем остальным его частям, включая рот: «Ни о каком постановлении об особом снабжении ССО мы ничего не слышали – ССО снабжаются на общих основаниях. Но мы будем стараться. Я обещаю вам дать всё, кроме гречки: она только для детишек».

Моложавый человек лет 35 - главный инженер ПМК Макаров тоже ехал с нами: «Мы вообще можем давать в Верхнеозёрск всего достаточно, но продавец в магазине не пишет наряды: он занял странную позицию. Учтя его работу, мы стали ему несколько меньше платить, после чего он заявил, что не будет выписывать требования – ему, мол, всё равно, что есть в магазине. Мы с этим разберёмся. Это – наше дело. Ваше дело – работать».

-За нами дело не станет, - лихо выдал Куклин.

Времени на столовую не оставалось – так решил комиссар. Поэтому остановились возле магазина. Огромная очередь из мужиков с каменными лицами плотно заполнила вино-водочный отдел, выставив хвост на улицу: в Онеге была ограниченна продажа алкогольных напитков. Но вислоусый условник – мой недавний собеседник и толстый лысый мужик очень быстренько купили 10 бутылок водки, сговорившись об этом со здоровым типом в синем свитере, чьё наглое проталкивание к прилавку не вызвало в суровых рядах ни малейшего возражения. «Похож на вора в законе», - подумал я.

Для остальных пассажиров автобуса добрый Куклин приобрёл на деньги отряда сливовый сок и хлеб.

возврат к началу.