Встречи.
Главная страница

Верхнеозёрск-83. Записки врача стройторяда. Первая страница

-152-

Всё нижеизложенное не имеет к прекрасной действительности никакого отношения.
Ненормативная лексика используется только в силу крайней необходимости.

Я пошёл на телефонный узел позвонить в Москву. Было тепло и приятно. Стрелки часов ещё не добрались и до 8, но улицы уже были пустынны; даже пьяные пропали.

Минут через тридцать стало настолько холодно, я что решил доехать до общежития на автобусе.

В полупустом салоне на площадке возле задней двери к девочкам лет 16-17 интенсивно приставал молодой человек лет 27-28, и девочки не скрывали, что его внимание им очень нравится. Они кокетливо хихикали, закатывали глазки, смеялись наигранными, неестественными голосами. Когда мужчина замолкал, подыскивая чтобы ещё такое выдать, они перехватывали инициативу. Я попытался прислушаться, но ничего не понял, кроме отдельных, почти не связанных между собой слов и реплик.

На остановке вошли три особы возле 25 лет, чьё состояние опьянения вплотную приблизилось к вдрабадан. Четвёртая была серьёзно навеселе, зато с собакой – тощим, рыжим кобельком, которого она постоянно звала: «Джек».

Вскоре, одна из самых продвинутых в контактах с зелёным змием в очках, мини-юбке и белых носочках, стараясь достать собаку всеми своими плохо повинующимися её центральной нервной системе конечностями, пуская слюни, с трудом ворочая языком, настойчиво забубнила: «Д-же-ки! Дже-ки, ёб твою мать, хуй тебе в рот, - схватила пса за загривок и подтащила к себе, - Сиди, блядь, сиди, тебя здесь никто не тронет».

-За сиськи, - идиотски засмеялась одна из что-то отметивших красавиц, - Потому что сисек и нет, а хуй твой и на хуй никому не нужен.

-Ты, Валька, дура – хуй всегда нужен, - не согласилась третья из подружек, достала из авоськи бутылку и стала пить прямо из горла.

Мне было не дано узнать, чем закончится это представление, так как я должен был выходить.

В комнате царил страшнейший бардак: развороченные кровати, разбросанные везде вещи, кипы бумаг, в том числе ведомостей и табелей на столах. В голове зазвучал голос Ерохина: «Июль – 100%, август – по половине. Идёт торговля».

В соседних комнатах остатки отряда обмывали конец его существования. Длительное воздержание требовало интенсивного выхода. Я прошёлся по комнатам, разыскивая тёплый круг. Вот и они: «Валера, можно тебя?»

-Меня?! – удивился он, как будто бы позвало его страшное чудовище с Марса, но, поколебавшись немного, побледнев и подёргав глазками, вышел.

-Ты не дашь мне адрес Зонального штаба?

-Кажется Карла Маркса 31. Я тоже думаю, как мне быть дальше: переночевать там не удастся, так как начали приезжать командиры с отчётами. Пошли в нашу комнату.

Я сел на кровать. Ерохин остался стоять: «Ты зря торопишься. Я думаю, завтра часам к 12 все получат расчёт».

-Не знаю, может быть, но завтра попытаюсь улететь рано утром. Больше мне здесь делать нечего. Деньги перешлют по почте. Рублей 100 будет?

-Думаю, что 200.

-Просто по-царски. А каков средний?

-300-350, так как аккорд срезали.

-Врёшь ты всё, - подумал я и спросил, - Из-за оценки удовлетворительно?

-Да. Переделали все наряды на совершенно дикие нормы выработки. Макаров подписал, но сейчас нормировщица проверяет. Если они пропустят эту туфту, то ладно, а если нет, то разница будет значительная – примерно 30%. Мой заработок будет таким, что даже стыдно назвать. Ты был прав, когда спрашивал, чего они там делают втроём? Ты думаешь, всё кончено? Ничего подобного – игра идёт. Они ещё не решили, сколько платить мне.

-Тройка?

-Скорее двойка: Безматерных и Куклин. Жигарев всегда присоединяется к сильнейшему – так ему спокойнее.

-Ну, да, он же умный, который в гору не пойдёт, и к тому же ещё и добрый.

-Да, они ещё думают, - задумчиво произнёс, погрузившийся в себя Ерохин, - Одно из обвинений мне – частые общения с тобой…

-Опасность распространения инфекции.

-Тебе тоже, кстати, полезно: чем меньше мы общаемся, тем больше у тебя будет рабочих дней.

-Это звучит, как новый закон физики, или лучше теорема…

-Точнее, аксиома…

-Тоже правильно: доказательству не подлежит. Хотя остались-то считанные мгновения. Чем они шантажируют?

-Есть уловка. Нет, это не уголовное дело, но несколько месяцев из жизни будет потеряно на хождение по парткомам и, в конце концов, с работы придётся уйти. Ты уж извини, не смог я тебе заплатить.

-А, конкретно, в чём дело?

-Девицы грозят написать на мою работу.

-Что? – спросил я, подумав, - Не прошло и года, как ты лихо планировал переквалифицироваться в дворники, даже меня звал.

-Запрещено собирать деньги до отряда, все так делают, и мы, как ты помнишь, собрали по 40 рублей. 40 на 40 - 1600. Я смогу отчитаться обо всех, ну, может быть, кроме 200-250. Притяну Безматерных, ещё рублей 350-400, Куклина – 350, но выплывет Маложма. Ребята с Маложмы тоже вносили по 40 рублей, но ничего из них не получили. Сам факт наличия Маложмы, если о нём узнают в парткоме, грозит неприятностями. Я не проел эти деньги, не пропил…

-Вот это будет твой самый большой минус, который ты на парткоме объяснить никак не сможешь. Не поймут просто.

-Мы купили инструменты. Электропила не потребовалась, но циркулярка сделала нам три домика, больше половины заработка, пока мы не начали прибивать любую рейку. Без неё, без молотков и ручных пил, мы бы недели две-три вообще простояли. Но разве это объяснишь в парткоме. Паша лучше всех знает формальные требования к командирам в парткоме – его самого дёргали и один раз чуть не додёргали, еле выкрутился, а то пару лет гулял бы по зоне. Вот он сейчас этим и пользуется. Я не знаю, сколько они мне дадут, но из того, что дадут уже требуют несколько сотен…

-Не понял, это как?

-Так вот, наивный ты наш. Требуют, чтобы из моего заработка я отстегнул им несколько сотен отступного.

-А, друзья познаются в беде и в стройотряде. А это ещё за что?

-Чтобы девочки не писали.

-Знаешь, я думал, что в моём предыдущем отряде были подлецы и негодяи, но сейчас я вижу, что они были просто весёлые ребята.

-Как тебе сказать, Паша считает, что при дележе денег каждый человек ведёт себя непредсказуемо…

-Эту гипотезу господина Безматерных я неоднократно оспаривал: очень даже предсказуемо.

-Я мог бы послать их, но мои трусость, слабодушие и даже непорядочность не дают мне написать всё, как надо, а их послать на хуй, поэтому-то так не сделаю: это уж очень дорого мне обойдётся. Лучше я свои пару сотен выброшу, чтобы потом не отдать 400-500, а то и больше и всё равно выскочить со всех мест и оказаться у разбитого корыта, горестно вздохнул Ерохин.

-Но всё началось ещё до дележа.

-Да, всё оказалось в личных отношениях: ни в производстве, ни в чём другом, а в личных отношениях. Я ошибся. Я думал, Света – такая хорошая девочка, у нас были такие хорошие отношения…

-Куда всё девается? Нет, я серьёзно.

-Паша Безматерных – такой хороший человек, так с ним хорошо. Кстати, и сейчас он относится лучше всех, во всяком случае, с пониманием. Он просто хулиганит, так как ни за что не отвечает. Он берёт у меня деньги, но с сочувствием и пониманием моих трудностей. Я ошибся в людях. Жигарев – умница, за водкой - всегда лучший друг, а здесь – человек всегда подмазывающийся к сильному…

-Не желающий ударить палец о палец, при этом мечтающий погонять других плёткой, от большой доброты, конечно.

-Верно. Куклин, он просто – молодой и горячий. Не будь Паши, я бы расквасил ему нос и всё, стал бы как шёлковый. Сейчас он требовал даже подписи ведомости, кричал, что, если я не дам и ему подписать, то есть, он не узнает всё подписанное мной, то тогда будет полная хуйня и разговор в парткоме.

-Ну, и?

-Пока я держусь.

-Долго ли?

-Ты попал в переплёт просто так, потому что вздрючивал девочек за их плохую работу. Мало вздрючивал. Я тебе ещё в Москве детали расскажу.

-А как было в прошлом году?

-В прошлом году был Паша Безматерных и всё. Что он делал - никто не знал, что он говорил, все молча делали. Комиссар ездил на трелёвочнике и мешал всем работать. Но получили по 350-400 рублей, то есть, такая же паршивость. Я получил чуть больше.

-Кто и когда врёт? Безматерных говорил о 700-800? – подумал я и вспомнил, что Ерохин когда-то тоже называл такие же цифры. Значит, врёт Валера. С него не убудет, а мне, по его мнению, утешение. Заботливый он наш.

-Вот она, демократия…

-При чём здесь демократия? Не было никакой демократии: просто власть захватила кучка непорядочных лиц. Кстати, и при демократии руководитель обязан принимать решения и претворять их в жизнь…

-Всё равно, чем больше я знаю, тем меньше хочу демократии, особенно для России. До 25 июля я приказывал, а потом…

-Извини, Валера, всё началось с первого дня. Ты – командир, ты решил остаться в Онеге и ты немедленно должен был поставить комиссара на место.

-Мы с Пашей тогда были ещё вместе и тут же сделали ему втык. Но потом, если бы не Безматерных, я бы справился с Куклиным: разбил бы ему ещё пару раз сопелку - и на него бумаги есть – и ходил бы он, как шёлковый. Но Паша Безматерных решил, что так ему выгоднее и потому явился центром кристаллизации. Необходимо было отправить Свету, как только она начала мутить воду, то есть, в первых числах июля.

-И Пашу тоже.

-Теперь Куклина вообще нельзя брать в отряды никем…

-Если только командиром.

Ерохин засмеялся.

-Но не дай Бог такого командира, хотя, не исключено и ты ошибаешься. Может быть, командир, который так ему врежет, что он не только о комиссарских штанах забудет, но и об очках, и мгновенно начнёт бриться и менять костюм каждый день.

-Они мне постоянно ставят в очень большую вину общение с тобой.

-Похоже, что - это твой самый большой грех сезона. Но это ужасно интересно, если отбросить особо опасные инфекции, то о чём идёт речь? - спросил я, подумав, - В который уж раз ты мне говоришь об этом?

-Они мне не объясняли, а я не спрашивал.

-Для тебя – это очевидно.

-Для меня ничего не очевидно, весёлый ты наш. С Воробьёвым я работаю три года, никогда ничего плохого, но в отряде он решил посмотреть, как я буду себя вести в экстремальных условиях…

-Что это значит?

-КТУ – 0.1 за полгода такого труда…

-Он физик-экспериментатор?

-Да, какое это имеет значение?

-Я бы подумал, биолог, изучающий как бороться с социально вредными животными, например, крысами. А то и просто садист, или у тебя он тоже в рубрике добрый, как и Жигарев, прекраснодушный ты наш.

-Конечно же, Воробьёв обсуждал это с девицами, а на собрании все промолчали.

-Ну, не все, некоторые говорили и со смаком.

-Я спросил Жигарева: «А что штаб командиру именно так выражает недоверие?» И он мне ответил: «Вот доктор говорит, что мы ходим втроём, а все остальные это слышат. Вступись я за тебя, то мог бы получить КТУ ноль, тем более, ты был столь близок с доктором и это все видели».

-Он и на самом деле умный, только получить должен был бы не ноль, а минус один, но это в другой раз. Кстати, мне, в отличие от доброго Жигарева, терять мне было нечего, но голосовать я не мог, - соврал я, прекрасно зная, что по Уставу имел право голосовать, да только Ерохин даже не пикнул в мою защиту или пользу, так зачем же мне.

-Мог. Не могли только я и Ткачёва – мы на ставке, а все остальные могли.

-Кто бы мог подумать, - я постарался изобразить искренность, не знаю, насколько удачно получилось, - Я этого не знал, в прошлом году я не голосовал.

-Ты был на ставке и освобожденным членом отряда. Не смог я заплатить тебе доктор, и вообще.

-Что-то очень часто он это повторяет, - подумал я и сказал, - Зато я получил информацию, набрался опыта.

-Да зачем он?

-Не знаю, может быть когда-нибудь и пригодится. Это была уникальная ситуация. Больше в ССО я не поеду.

-Мой знакомый бывалый мужик объездил с ССО всю страну, а сейчас принципиально их игнорирует и ездит только с шабашками. Я его немного боялся, а сейчас понимаю, что зря. Так вот, дай я ему Маложму – он её у меня просил, то они вчетвером сделали бы в два раза больше, в два раза быстрее и заплатили бы столько, сколько я сказал. Вместо него я взял Самолина. Они уже все сбежали и ничего в отряд не внесли. Что сейчас говорить – игра уже сыграна. Пойду с весёлым лицом приму свою дозу и вернусь, чтобы сесть на всю ночь отрабатывать своё КТУ 0.1. Ну, где ты видел такой КТУ у командира?

-А зачем на всю ночь?

-Чтобы отдать 200 рублей, а не 400, - с этими словами Ерохин вышел, минут через 5 вернулся и принялся выполнять взятые на себя обязательства.

Я лёг. С шумом и громом распахнулась дверь, и в комнату ввалился на бровях Цымбал. Обычно сдержанного, замкнутого молчуна местная огненная вода превратила в косноязычного болтуна с нелепыми ужимками и гримасами. За ним вполз пьяным-пьяный Флёров.

Они тут же закричали: «Мы не хотим спать на септических кроватях и матрасах».

Цымбал на бровях добрёл до своего ложа, рухнул, как подрубленное дерево, помолчал и минут через пять выдал: «Придётся лечь в такие септические кровати».

-И матрасы, - добавил я.

Чуть придя в себя, часов до 5 они и все остальные бывшие бойцы бегали по коридору, кричали, заскочили в комнату, увидели Ерохина, взревели: «Командир, 8 часов пишем».

-Да, - спокойно ответил Валера.

-Это хорошо. Пиши, пиши, - завизжал Флёров.

-Отрабатываю КТУ 0.1.

-Хуй с ним, Валера, посмотри какая ночь, - заржал Цымбал, бросившись на свою лежанку, - А кровати, матрасы и подушки все септические.

-Ну, и написался же Женя, - дурацким голосом захихикал Флёров, - Я не представлял его таким: тащил его на себе от самой гостиницы, а он ещё тот мужик, да жир есть. Доктор, что такое алкогольное отравление?

-Посмотри на себя.

-Спасибо, доктор.

-Доктор, что такое норма? – опять заговорил со мной о медицине Флёров в начале четвёртого ночи.

-Отсутствие патологии.

-Нет, ты мне дай определение нормы, положительное, а не отрицательное.

-Состояние полного физического и психического…

-Мужики, - оборвал меня Ерохин, - Так мы ничего не получим – мне нужна хотя бы относительная тишина, хотя бы в нашей комнате.

-Ну, и работоспособен же ты, Валера, я бы так не смог. Всю ночь пашешь, - в голосе Цымбала звучало искреннее уважение пьяного.

-Должен же я КТУ 0.1 отрабатывать.

-Должен, - согласились вместе Флёров и Цымбал.

возврат к началу.