Встречи.
Главная страница

Верхнеозёрск-83. Записки врача стройторяда. Первая страница

-144-

Всё нижеизложенное не имеет к прекрасной действительности никакого отношения.
Ненормативная лексика используется только в силу крайней необходимости.

Аутодафе номер два. Продолжение

-А если бы что случилось? – вальяжно развалившись на стуле, положив пухлые ручки на брюшко, повторил Жигарев.

-Что вы имеете в виду?

-Что имею, то ввиду, - заржал Коновалов.

-Мы весной просили именно врача: сейчас я вижу, как мы ошиблись. Такого ужаса мы себе не могли и предположить, - театрально всплеснул руками Жигарев.

-Со столовой формально ты прав, но если мы будем придерживаться всех формальных распоряжений, то работать станет невозможно. Ты поступил для своего отряда, как чужой человек, - не спеша, рассудительно, с чувством, с толком с расстановкой говорил, как вбивал в меня гвозди Воробьёв.

-Я не только устно, но и письменно обратился к и.о. командира отряда Жигареву с предложением издать письменное распоряжение о возвращении на родной отрядный котлопункт, - задёргался я.

Жигарев побледнел и напрягся.

-Опять ты ничего не понял, - всё тем же своим новым Макаром защищал инженер по технике безопасности мастера.

-Что я не понял? О чём ты говоришь? Он должен был издать приказ…

-Вы обратились не к тому: по Уставу, в случае отсутствия командира отряда, его обязанности переходят к комиссару. Я хочу вам сообщить, что комиссаром не являюсь и не являлся.

-Во-первых, членом зонального штаба и.о. командира были назначены вы.

-Никакого приказа издано не было, то есть, и.о. командира был не я, а комиссар.

-Хорошо, если это так, то почему же вы мне не сказали об этом и почему не передали моё заявление и.о.?

-Уж увольте, я вам не почтальон и не собираюсь для вас осваивать его роль, как вы нас сегодня обучали, во-первых. И, во-вторых, бумажку вашу, не прочитав, я использовал в одном месте, так как не знал, что вы там накропали, и считал это мне лично не нужным, - подстроился под мой голос Жигарев.

Все засмеялись.

-Надо встать и уйти, - подумал я, но сказал, - Что же вы врёте наг нагло и подло?

-20 уколов – это разве много? – неожиданно завыл Куклин.

-Учитывая условия кипячения шприцов, на каждый укол мне приходилось тратить по полтора-два часа.

-Вот и сидел бы на площадке пока они кипят, - забубнил Симонов.

-Я не мог никуда от них отлучиться. Когда я попробовал отлучаться, то вода в кипятильниках выкипали, шприцы расплавлялись, приходилось всё выбрасывать, а у меня здесь фабрики медицинских инструментов нет.

-Это твоя личная неорганизованность за счёт отряда, - потёр подбородок Симонов.

-Всё равно – это легче, чем таскать бетон, - выпалил Куклин.

-Это совсем другая сфэра. Писать три с половиной наряда втроём – это тоже значительно легче, чем таскать бетон.

-Гражданин Костровский в июле был на участке часа по два, - неожиданно нагло, железным тоном произнёс Жигарев.

-Вам об этом трудно судить: вас там было и днём с огнём не сыскать. Можно было бы из окна вашей комнаты, да оно выходит в другую сторону, - опешил я, почувствовав тревогу.

-А мне не трудно, мне всё легко. Я всё время был на площадках, поднимая народ на новые трудовые успехи, - взвился Куклин.

-Шурик знает больше всех о трудоднях, - сказал Симонов.

-В августе не знаю, - Куклин изобразил на лице пародию на оторопь.

-Шурик в августе ты только последние 10 дней пишешь наряды, - сказал Симонов, - То есть, комиссар имеет полную информацию обо всём происходившем и происходящем.

-Да, я имею полную информацию, - подбоченился Куклин.

-Сколько дней в июле? – спросил Симонов.

-21 по табелю, - сосредоточенно наморщил лоб Куклин.

-И оценивать необходимо не только количество, но и качество. Герштейн получил полдня за подобный труд, - вещал Симонов.

-Правильно! Здорово! – захлопали в ладоши Добролюбов, Коновалов и Рыбкин, как будто бы внезапно получили нечто-то необычайно важное, способное изменить всю их оставшуюся жизнь в лучшую сторону.

-Может быть, я перегну палку, но я считаю, что необходимо проставить за июль по полдня, а за август – ноль дней, - махнул рукой Жигарев.

-Не только не перегнёшь, но не догнёшь, - радостно завизжали Коновалов, Рыбкин и Добролюбов.

-Я сам знаю, когда и кто отсутствовал, и мы напишем документ, - самодовольно изрёк Куклин.

Я растерялся, не знал, что сказать, не был готов, не ожидал, потерял дар речи. Дальше всё покатилось, как по маслу.

-Я против: поставить за июль всего три дня, которые и наберутся, если мы считаем, что он работал самое большое два часа в день, - радостно и зловеще зарычал Добролюбов.

-Будем голосовать! Будем голосовать! Будем голосовать! - пустился в пляс на полусогнутых вокруг стола Куклин. Резко остановился и пропищал: «Кто за то, чтобы за июль месяц 1983 года врачу отряда гражданину Костровскому И.З…

-Играющему роль врача отряда, отвратительно плохо играющему, - растянув рот лучезарным оскалом, отрыгнул фразу Жигарев.

-Поправка принята. Кто за то, чтобы за июль месяц 1983 года гражданину Костровскому И.З. отвратительно плохо играющему роль врача отряда поставить три рабочих дня, а за август месяц того же 1983 года – нуль рабочих дней, - Куклин излучал всё нарастающий писк, который достиг ультразвуковых частот летучих мышей, от чего я почувствовал резкую боль в ушах.

В голове и груди у меня воцарилась полная пустота. Я отяжелел и примёрз к стулу.

-Я против, - взывал Добролюбов, - Один день за июль и …

- Минус 20 дней за август, - громогласно заржал Жигарев, - Гражданин Костровский должен оплатить отряду его пребывание при нас за август месяц.

Ерохин сидел, как воды в рот набрал.

-Ладно, мужики, серьёзнее. Давайте голосовать, - хрюкнул Симонов.

-Давайте голосовать! Давайте голосовать! Давайте голосовать! – бесновался Куклин, - Кто за один рабочий день в августе сами знаете кому?

-Лишь Добролюбов выбросил вперёд руку в подобном нацистскому приветствии.

-Кто за три дня сами знаете кому и за что? Мы добрые.

Я почувствовал внутреннюю дрожь и головную боль. Почему я примёрз к стулу? Почему не встал, не заявил, что всё это - мерзость и грязный фарс и не ушёл, хлопнув дверью? В чём дело?

Воздержались только Цымбал, Доминич и Флёров. Все остальные, включая Воробьёва и Ерохина, проголосовали «за».

-Принято подавляющим большинством голосов. Теперь о КТУ. Прочитаем и за прошлый месяц. Начнём. Безматерных. Прошлый месяц – 1.3. Какие предложения?

-1.3, - завизжал Добролюбов.

-Голосуем. Принято единогласно. Жигарев. Прошлый месяц – 1.3. Сколько в этом?

-1.3 – завизжал Добролюбов.

-Подождите, - неожиданно приостановил праздник Симонов, - Пусть расскажет, что делает для отряда. Сколько написал и закрыл нарядов?

-Почему такой вопрос именно у тебя? – неожиданно подал голос Ерохин.

-Не для меня, а для всех, - буркнул Симонов.

-Хорошо, - повёл покатыми плечиками и потряс жирненьким животиком Жигарев, - Чтобы понять, в чём дело, надо повариться в этом котле. Шурик, - он развернулся к Куклину и взял под козырёк, - Тоже спрашивал: «Что мы делаем?» Посидел с нами несколько дней и понял…

-Шибко вумный, - само собой вырвалось из каких-то моих глубин.

-Два часа поговорить со Школьным – это знаете, - напыжился Куклин, - Мужики, всё, что вы сделали, если оценивать строго по расценкам, то получится рублей по 200 за весь срок….

-Вот мы и пытаемся сделать это не так, - обрадовался Жигарев такой ожидаемой защите, - А уж как получится – это будет видно.

-Тяжело произнести цифру 7 нарядов за 45 дней, - опять вырвалось из глубин моего подсознания без всякого моего участия, только никто не обратил на это внимания.

-Мы боремся за вашу зарплату не за красивые глаза, - от удовольствия Жигарев расширил упомянутый им орган, - Но потому что мы в этом кровно заинтересованы. Будет у вас хорошая зарплата – будет и нам хорошо. Организация написала наряд на 980 рублей, а мы заметили, что там существуют простые арифметические ошибки и подняли его до 1200 рублей. Потом они нам сказали: «Пишите сами», и с 15 июля мы пишем. Да, можно было бы не приступать к работе без положенного в таких случаях наряда-задания. Тут, как в торговле – пока ты нужен, о чём-то речь идёт, а потом можешь только кричать и махать руками, но мы пошли на этот риск, потому что выбора нам не оставили…

-Понятно, 1.3, - резко оборвал начавшего входит в раж Жигарева Симонов.

-Цифра написанных нарядов так и осталась для вас секретом, - в очередной раз выбросило моё подсознание и добавило, - Теперь я понял выражение гадючник. Если масса настроена против, то никакие твои аргументы не действуют и любая чушь и лапша противников проходят на «ура». Кстати, освобождённый член штаба не может получать КТУ больше 1.1

-А то, что вы. Илья Захарович, называете травлей, оскорблениями и угрозами – было просто отражением отношения к вам отряда, - неожиданно во внезапно наступившей тишине прозвучал голос Куклина.

Дальше шло простое штампование, за исключением часто повторяющихся случае повышения КТУ. Первым из «повышенцев» оказался Добролюбов, которому Жигарев предложил поднять с 1.25 до 1.3, включая и за первый месяц, что вообще могло расцениваться, как преступление, хотя и КТУ неработающих членов штаба 1.3, тоже было нарушением: по Уставу больше 1.1 неработающие члены штаба получать не могут.

-КТУ командира, - резко изменил тон Куклин, - В прошлом месяце было - 1.1

-Девочки передали, что ставят командиру КТУ ноль, - сказала Татьяна.

-Что делал? – с видимым удовольствием представил из себя злого следователя Симонов.

возврат к началу.