Встречи.
Главная страница

Верхнеозёрск-83. Записки врача стройторяда. Первая страница

-141-

48 день. 16 августа 1983 года. Вторник.

Всё нижеизложенное не имеет к прекрасной действительности никакого отношения.
Ненормативная лексика используется только в силу крайней необходимости.

Яркое, слепящее, но холодное солнце, залив посёлок, с ужасом взирало на творения рук человеческих.

Света и Юля всё-таки ушли, сопровождаемые эскортом из Димы Бутусова. «Значит, он приезжал забрать жену от живого мужа вместе с её подругой. Чего же так поздно-то? – смотрел я им вслед, - Такого бардачного отряда ещё свет не видывал. Хотя, кто знает, свет знаком и с вещами почище. Где же наш доблестный командир? Всё печётся о судьбе отряда и о его заработках? И так, осталось всего-то 17 человек, к которым необходимо приплюсовать командира в Онеге. «Нас осталось мало, мы, да наша боль». Уже и выступать не перед кем. Как жаль, что ушли девушки, теперь про них и слова дурного нельзя сказать, а так хочется. Ещё дня два и свою речь я смогу зачитать только правящей тройке. Неужели этих 17 человек оставят до 25? Комиссия по качеству и количеству тоже не спешит», - думал я по дороге на кухню, где дежурила последняя из оставшихся представительниц прекрасного пола - Татьяна. Ткачёва что-то делала. Я не хотел спрашивать её ни о чём, поэтому вышел на улицу.

Испугавшись сотворимого людьми, солнце закрылось ближайшей тучкой, но любопытство или чувство долга пересилило, поэтому оно вскоре появилось вновь.

Неожиданно я вспомнил улыбку Бутусова и подумал: «Останься он в отряде – всё было бы иначе. Я понимаю Свету – парень с такой улыбкой. В конце концов, дай-то Бог им счастья. Жизнь отрядами не кончается… Только будет ли человек вне отряда отличаться от себя же отрядного?»

Ко мне подошли три молодых человека в жёлтых куртках лесорубов: «Здравствуйте», - произнесли они одновременно.

-Доброе утро.

-Мы – рабочие леспромхоза, - сказали они одновременно.

-Очень приятно, - улыбнулся я.

-Когда вы уезжаете? – спросили они враз.

-А вы знаете кто я?

-Кто же вас тут не знает. Врач отряда из Москвы, - вновь зазвучали они все вместе.

-Правильно, - покачал я головой, - Очень надеюсь, что 19, хотя угрожают оставить до 25.

-Холодные ли домики, в которых вы живёте – нам обещали их? – исполнили они хором.

-Мне жарко не было, - улыбнулся я, - Откуда вы?

-Сейчас мы из Хайнозёрского леспромхоза, а приехали из Коношского района – там лес кончается, заработков нет, - опять сказали они разом, как будто бы спелись в каком-то хоре.

Мы помолчали.

-Разве это дорогу строят? - на этот раз заговорил одни из них со слегка перекошенным ртом, - Что толку песок-то сыпать? Его тут же размоет. Насыпали бы гравий. Сколько денег уходит, а всё тяп-ляп…

-А у нас за тяп-ляп платят, - подхватил краснолицый, пучеглазый, - Будешь стараться – ничего не получишь, а за тяп-ляп заплатили и на следующий год ту же работу дали другому, чтобы и он смог семью содержать, он тоже тяп-ляп и понеслась душа в рай.

-Уж сделали бы бетон, пусть дольше, зато стоял бы годы, - сплюнул длинный, чуть сутулящийся.

-Денег сколько, - тоже окропил землю своими выделениями пучеглазый.

-А каждый год ремонтировать – это не деньги? – рассердился с перекошенным ртом.

-Мы уже в этом году сделали план на 100 тысяч, - остановил приятеля пучеглазый, - На будущий планируют 300. На базе этого Верхнеозёрска намечают сделать посёлок городского типа, основать леспромхоз, а там, кто знает, может и городок вырастит, того и гляди, как Архангельск. Можете к нам приехать, дадут вам домик, врачи везде нужны, не только в столицах, - расцвёл в улыбке лесоруб.

-Я подумаю, - улыбнулся я в ответ и мы расстались.

Смрад в столовой резко усилился, среди запахов появился совершенно тошнотворно-удушающий.

-Я бы тоже хорошо не относился к тому, кто заставил бы меня это нюхать, - подумал я, приближаясь к кухне, - Жигарев молчит, как рыба. Я сам спрошу его. Издевается гад: «Получите ответ по инстанциям». Какая он всё-таки тварь.

-Что это у вас так благоухает? – спросил я у Люды.

-Бачки не выносятся, - ответила заведующая столовой.

-Куда вылить, опять в лужу?

-А куда же ещё? Что у нас может измениться?

-Почему я не устроил бой Остапенко по поводу этой помойки? – испытал я мерзопакастнейшее чувство, с отвращением выплёскивая смердящую жидкость на землю.

Вернувшись, я сказал Татьяне: «Пробы снимаю я».

-Не ответив мне, Ткачёва отвернулась.

-Я уже скучаю по Свете, - подумал я, присаживаясь за ближайший к кухне стол – Не возвращаться же назад из-за нескольких минут. Буду ждать здесь, наслаждаясь ароматами.

О возможности снять пробу я узнал сам несколько раз заходя на кухню – Ткачёва не соизволила удостоить меня и полусловом. Так как с отрядом я не ем, то сразу же пошёл гулять по посёлку.

-Протяжённость времени особенно хорошо познаётся во время пытки и не только физической, - шёл я по границе леса и посёлка, - Как греки называли исключение из общества? Остракизм. У евреев тоже было подобное явление. Как оно называется? Спинозу подвергли ему...

Решив, что прошло достаточно времени, чтобы бойцы закончили завтрак, я вернулся в столовую. Татьяна мыла посуду.

-Надеюсь, вы это делаете в трёх водах? – приблизился я к ней.

-Нет, посуда после каши не грязная.

-Издевается, тварь, - еле-еле сдерживал я раздражение, чтобы не заорать, не выбросить какое-нибудь резкое слово, - Сколько раз я ей говорил. Она несколько раз подставила меня, когда как назло говорила проверяющим всё неправильно. Почему, как назло? Назло, конечно. Не могут быть на физфаке такие тупые, значит, она просто издевается надо мной.

Посчитав до 10, чтобы успокоиться, я произнёс: «Говорил вам раз 30, если не больше: мыть надо в трёх водах. Таковы правила. Это совершенно обоснованное требование не из-за грязи, а для дезинфекции. Ладно бы меня, для вас это было бы просто приятно, но если вы хотите отравить бойцов, то продолжайте в том же духе. С минуты на минуты должна приехать комиссия по качеству. Если они вас спросят о мытье, то вы собираетесь опять им говорить, как вы моете, а не как надо? Как я вас почти два месяца пытаюсь обучить…»

Ткачёва лишь пожала плечами.

-Обязательно скажет – это удар по мне.

Я развернулся и пошёл в лагерь: «Всё зарастает грязью и гадостью. Так и жди, что прикатит Поливников с санитарным врачом. Наступает разгром. Нет, так дело не пойдёт», - остаток пути до комнаты я пробежал, схватил лист бумаги и, не присаживаясь, написал.

И.О. командира отряда МГУ «Сигма» гражданину Жигареву А.А.
От врача отряда Костровского И.З.
Заявление.
1). До сих пор я не получил вашего письменного ответа о переводе отряда на отрядный котлопункт. Я требую ответа в самое ближайшее время.
2). Так как из-за развёрнутой против меня кампании оскорблений, травли и неприятия, мой контакт с членами отряда нарушен, то я обязан известить вас о нарастающем обрастании отряда грязью. Вы обязаны принять соответствующие меры, в противном случае, ответственность за санитарно-гигиеническое состояние отряда целиком и полностью ложится на вас.

-На ловца и зверь бежит, - выскочил я на улицу, увидев идущих гуськом в «Ангар-18» Безматерных и Жигарева.

-Комиссар видимо в этот раз облегчился индивидуально, - подумал я, подбегая к Жигареву, - Я жду вашего решения.

-Получите по инстанциям, - нагло осклабился он.

-Издевается, подлюка, - подумал я, протянул бумагу и сказал, - Тогда у меня нет выбора.

Жигарев схватил листок, поморщился, как клопа раздавил, с отвращением засунул его в карман: «Получите по инстанциям».

-Это – издевательство, - покраснел я.

-Получите по инстанциям, - рысцой побежал он вслед ушедшего Безматерных.

Я оглянулся. Нет, всё в порядке: неуклюже согнувшись, отставив зад, свесив большие, тяжёлые, нелепо болтающиеся руки, большими шагами спешил за двумя из тройки Куклин.

-Орангутанг в красном, - подумал я, - Кажется, дело идёт к мордобою. Молодцы, ребята, палец о палец не ударят. На меня работают», - отправился я на новый круг вдоль посёлка.

-Привет, Илья, - остановил меня на границе двух отрядов Андрей – командир АЛТИ.

-Как жизнь?

-Нормально.

-Андрей, сколько бойцов должно быть в отряде, чтобы командир его был освобождённым?

-Начиная с 26…

-Интересно, у нас даже Ерохин не может быть освобождённым, - подумал я и спросил, - Строишь планы на следующий год?

-Да. Собираюсь поехать на шабашку – строительство газопровода от Ухты. У меня есть друг-ассистент кафедры математики, так он в прошлом году ездил командиром, получили по 3000 тысячи, самый плохой боец получил 900 рублей. Я хочу оформиться в каком-нибудь отряде, чтобы осенью на картошку не послали и осенью тоже подработать. А где Валера?

-Хороший вопрос. По последним агентурным сведениям он пребывает в Архангельской области, онежском районе, районном центре Онега…

Андрей с удивлением покачал головой. Я пожал плечами. Мы разошлись. «А вдруг у Ерохина так плохо с матерью, что он вылетел в Москву? - подумал я, вспомнив о телеграмме, - Тогда Поливников назначает командиром Куклина, - от такой перспективы меня аж передёрнуло, - Или посылает завершать дела Попова? Он – тоже гнида, но я уверен, что стань Попов командиром – в конце всё будет хорошо, даже для меня. Он не допустит власти тройки, уж в этом можно не сомневаться. Вопрос лишь один - Захочет ли он?»

Ожидая гостей, я опять углубился в лес. Навстречу мне попался худой мужчина лет 55, чуть горбящийся, с морщинистым лицом - собиратель живицы.

-Здравствуйте, - остановился он рядом со мной.

-Здравствуйте, - обрадовался я возможности общения, - У вас сейчас сезон?

-Наш сезон июнь, июль, август и половина сентября. Но крутиться надо. 1 килограмм стоит 41 копейку, вот и посчитайте, сколько надо собрать, чтобы семью прокормить. Платят, если потопаешь.

-Куда живица-то идёт?

-На канифоль, прежде всего.

На многих соснах были видны метров с двух и выше сходящие вниз полосы, заканчивающиеся в прибитых к дереву воронках, торчащих из банок, куда и собирались слёзы деревьев.

Скрылось солнце. Похолодало. Подул ветер, по температуре долетевший прямо с Белого моря.

-Когда уезжаете? – спросил мужчина.

-19 или 25.

-А я в Москве ни разу не был. В армию меня не взяли, потому что заболел туберкулёзом. Так и не удалось выехать из Архангельской области: здесь родился, здесь и помру. Зато дети мои учатся в Сыктывкаре, но и до них никак не доеду. Ну, до свидания - мне студентов кормить надо, - продолжил он свой путь.

В посёлке Бронислав и Сашка тянули новый кабель, который им дал Школьный.

-Как успехи? – спросил я.

-Кабель не то что надо, но на первое время сойдёт, - ответил Сашка.

-Первое время – это пока они здесь, - недовольно произнёс Бронислав и посмотрел на меня с каким-то презрением, - Вода нужна только вам. Остальные не ходят и не спрашивают.

-Вы знаете анекдот про чукчу? - спросил я.

-Нет, только про евреев, - приподнял шляпу электрик.

-Женился чукча на француженке. Через некоторое время говорит своему приятелю: «Ну, и грязная у меня жена – два раза в день моется».

-Вот я вам и говорю: капризные вы больно, нашим никому этот водопровод не нужен - взял ведёрко и принёс себе, сколько требуется, - в голосе Бронислава звучало раздражение.

-Работать тебе лень, - подумал я и пошёл в столовую.

Безматерных, Жигарев и Андрей из АЛТИ сидели за отдельным столом и о чём-то оживлённо беседовали.

-Запустили насос, - обрадовала меня Люда.

-Уж не поэтому ли на кухне опять тьма мух и всё валяется? – пробормотал я, подошёл к сваленным в углу коробкам, почувствовал трупный запах, открыл верхнюю и увидел, - вонючих кур.

-Это я вытащила их из холодильника: Громов должен списывать, - объяснила мне Люда.

-Всё-таки она тоже идиотка, - подумал я и пошёл на улицу вдохнуть чистого воздуха. Солнца не было, но ветерок дул на удивление тёплый. Группа бойцов, среди которых Безматерных, приближалась к столовой. «Чего вы лук-чеснок ищите, - продолжал разговор Безматерных, - Через три дня будете в Москве и наберётесь там витаминов».

-Вот она радость, - подумал я, - Кажется, это не совсем шутка – он-то знает всё: зря что ли чёрный кардинал. Хотя необходимо быть готовым ко всему. Только бы мне выступить. Неужели, если Ерохин и сегодня не приедет, они завтра уйдут? Серьёзный поступок. Красивая сцена: возвращение блудного командира: Ерохин здесь, а отряда и след простыл.

возврат к началу.