Встречи.
Главная страница

Верхнеозёрск-83. Записки врача стройторяда. Первая страница

-14-

Всё ниже изложенное не имело, не имеет, и не будет иметь отношения ни к чему происшедшему.
Иногда, из-за отсутствия иной возможности, используется ненормативная лексика.

-Нет. Я поступал в физтех, но из-за плохой школьной характеристики меня в физтех не взяли. Только через год я поступил в МГУ, но нет, худа без добра. Я не только не жалею, а доволен, что так получилось: в физтехе очень давят, на физфаке свободнее, больше самостоятельности. Физтех готовит с инженерным уклоном, а МГУ даёт чисто физический взгляд.

-Сколько раз ты ездил в отряды?

-Это седьмой. Всю структуру ССО знаю, как свои пять пальцев. Конечно, в ССО есть много нарушений, без этих нарушений ССО вообще невозможно. Только благодаря нарушениям ССО и способно существовать. Прежде всего, это нарушения финансового законодательства и трудового. Трудовое законодательство – это вообще бред: пусть каждый работает, сколько хочет и может, и пусть ему платят соответственно, а то получается чистая глупость. Командиры поставлены в очень узкие финансовые рамки, приходится выкручиваться. Если командир не умеет вертеться, то отряд ничего не заработает. Все командиры нарушают законодательство, все это знают и молчат. Таковы правила игры. Ловят только тех, кого хотят за какие-то другие, не имеющие отношения к ССО, дела. В принципе, посадить можно любого командира. Нет командира, не нарушающего законы. Если он не будет нарушать законы, то его отряд ничего не заработает, что полбеды, но и ничего не сделает, за что его размажут на всяких парткомах. Если решился быть командиром – знай, ты – преступник. Как и везде в ССО есть своя мафия. Если человек не в ней, то он просто будет рвать пупок, но ничего не получит.

-У вас в отрядах устраивают собрания по КТУ?

-Нет, так называемый коэффициент трудового участия у нас не обсуждается, а то получится уж очень много демократии, от которой один вред: что могут знать бойцы о членах других бригад? Ерунда. У нас один раз в неделю бригадиры говорят командиру о лучших бойцах, и тот на линейке объявляет благодарность, что эквивалентно 0.01 к КТУ. Один раз в месяц зачитывается список отряда с КТУ и всё. Распределение КТУ от 0.9 до 1.3, вместо 1.0. Хотя – это нарушение, но так у нас принято. Во всяком случае, в прошлом и позапрошлом годах, когда я ездил командиром, я делал так. Все были оформлены по второму разряду плюс КТУ.

-Интересно, как будет, но в прессе начали травить шабашников.

-Идиотизм, - сплюнул Паша, - Кто же будет работать? Шабашники заполняют вакуум, который никто заполнить не сможет.

-Попытаются заполнить коммунистическими отрядам.

-Туда едут один карьеристы, особенно комсомольские боссы, которым деньги не нужны, а для карьеры, почему 50 дней не покуражиться. От МГУ есть такой отряд в городе Гагарин, - скептически скривился Безматерных.

Восхитительное утро. Нежное солнце ласкает мир. Его тёплые лучи шаловливо скользят по деревьям, отталкиваются от листьев, на мгновение ослепляют внезапными вспышками. Ветерок резвится где-то вблизи, время от времени освежая одиноких путников. Омытый дождями лес весело шумет. Тропинка легкомысленно вьётся, обходя разноцветные лужи.

-Я вообще люблю физический труд, чтобы почувствовать силу в руках, - вновь заговорил Паша.

-Куда ты ездил?

-После первого курса был под Смоленском, а потом всё время в Архангельской области. Я люблю север. Мне очень нравится северная природа, белые ночи. В таких местах надо побывать.

-Как будет в этом году?

-Как будет в этом году? - машинально, как эхо повторил мой вопрос Безматерных, - Говорят, что несколько лет назад из Верхнеозёрска смотался отряд, кажется из Калининграда. Несделанный хвост дороги тогда был 30 километров, ничего не завезли, никаких материалов. Взяли и смотались. Кстати, сначала это был военный посёлок. Стратегический.

-Света твоя жена? – спросил я, хотя прекрасно знал ответ.

-Да.

-У вас несколько странные отношения.

-Странные? Отношений нет никаких, очень плохие. Разве это не видно? Мы живём с тёщей, с ней отношения ещё хуже: она, наверное, и является причиной. Жена взяла себе тон и поведение тёщи, а у них в генах поучать. Тёща меня каждый момент тыкала, всё ей не так, каждая мелочь. «Чего в грязной рубахе?» «Чего то?» «Чего это?» Я просто поворачивался и уходил. Жена тоже взяла моду орать на меня по любому поводу. Я ведь не буду отвечать криком, подумаю только: «Ну, и дура же ты» и ухожу. Дочку жалко. Сейчас она в Перми у моих родителей. Разговаривал с ней по телефону, она просится: «Папочка, я к тебе хочу на Белое море». Я её воспитываю, жена только обхаживает и выкармливает. Я тоже обхаживал её в грудном возрасте. Тогда вместе с нами жила ещё мать тёщи; три женщины в доме. На жену было страшно смотреть: кормит, стирает, не спит ночами. Тёща и бабка палец о палец не ударили. Я им этого никогда не прощу. Я окончил кафедру радиофизики, и после МГУ два года прослужил в армии, хорошо хоть в Подмосковье. Приходил домой со службы в 9 часов вечера: за день набегаешься как собака, а ночью стираешь пелёнки.

Примерно полкилометра мы прошли молча. Вольготно расположившись на бледном северном небе, поднимаясь вверх, раскалялось солнце. Стало жарко. Движение - спасение от комаров и прочих кровососущих. Остановка немедленно обращает путника в продукт потребления жадного, алчущего крови роя, безжалостно швыряющего свои вечно голодные легионы на жертву.

-Жена завела себе друга, - ещё тише, чем обычно, проговорил Паша, - Нет, нет только платонически…

-«Блажен, кто верует, тепло ему на свете», - подумал я.

-Ходят в театры, музеи. Сначала я переживал, а сейчас мне всё равно. Зачем жить с женщиной, которая не любит? Теперь я тоже не очень-то соблюдаю верность, а интенсивно ищу замену, и не без успеха. Осталось только найти работу. Я мог бы пойти в ящик: устойчивость, деньги, но сидеть, как в клетке от и до, за границу – ни-ни, на хер такие удовольствия? У меня есть друг-араб из Ирака. Его отец – секретарь компартии, в подполье, в горах. Сын в Союзе с 10 лет, окончил школу, женат на русской. Ему несколько раз предлагали взять подданство. «Зачем? – говорит, - На хорошу работу всё равно не дадут (он хоть и с детства живёт среди русских, но продолжает говорить с ошибками), станешь подданным – за границы не пустят, а так я – свободный птица: поеду в Швейцарию заниматься наукой. Не выйдет, рвану преподавать в Алжир – 1800 долларов в месяц. Накоплю денег, поезжу по миру, может быть, займусь наукой в своей лаборатории».

-В горы не хочет, - усмехнулся я.

-Зачем? Зря, что ли столько лет учился.

Мы опять замолкли. Приятно идти, вдыхать чистый воздух, слышать щебет каких-то птиц, радоваться лесу. Даже жужжание изредка пролетающих комаров и гнуса не мешает.

-Ты читал «Бесы» Достоевского?

-Если в школе не заставляли, то нет. Я не могу его читать: очень нудно и скучно. Он меня раздражает.

-Наверное, как и многих, но Фёдор Михайлович высказал несколько довольно интересных идей. Например, «Если Бога нет, то человек Бог и значит, свободен, то есть всё дозволено». В «Бесах» некто Кириллов по этому поводу совершает самоубийство. Объяснил, что раз он – бог, то значит, свободен, а высшая свобода – это убить себя, да не когда всё плохо, а когда всё хорошо. Похоже, что без Бога – всё чистый маразм, бессмыслица. Без Бога не может быть никакой нравственности. На чём она может строиться, когда всё прах? Если естественно научная функция Бога, как одного из законов природы, весьма сомнительна, может быть, даже не нужна – лишняя гипотеза по Лапласу, то обойтись без нравственной силы… Я ничего вразумительного взамен не вижу, только пустота, абсурд и мрак.

-В идее Бога что-то есть. Может быть, существует какой-то Высший разум, который руководит человеком, а человек просто включается в него. Я очень расстроился, прочитав недавно научно-фантастический рассказ, где обыгрывалась подобная идея – это приятно, но одновременно и обидно, что опередили. В этом рассказе Землю отделили от Космического Разума, но, в конце концов, человеческий разум встраивается в единый поток Вселенского сознания. Конечно же, «всё остаётся людям» - это маразм. На материализме этику не построишь. Может быть, Бог заинтересован в злых и жестоких – нужны волки, чтобы овцы не дремали. На самом деле человек всегда делает угодное Богу.

-А если разразится атомная война?

-Значит и это Ему угодно, но, скорее всего, мы просто от голода сдохнем. Если Запад может делать ракеты и всё остальное, то у нас – только ракеты, и всё из-за низкой производительности труда.

Часа через полтора пути мы подошли к строителям дороги. Начало рабочего дня. На площадке рядом с несколькими вагончика собралось не меньше 15 «КРАЗов» - возят песок для отсыпки дороги. На одном из самосвалов мы и проехали три километра до ответвления от основной дороги на карьер.

-Скоро начнут возвращаться утренние, груженые лесовозы, они смогут подвести, - напутствовал нас на прощание шофёр.

-Спасибо, - ответили мы вместе, и продолжили отмеривать шагами пустынную дорогу.

-Чего ты поехал в отряд? – спросил меня Паша.

-Сдуру.

-М-г-г, - покачал он головой.

Крутой спуск почти без остановки, не теряя скорости, переходит в подъём. Метрах в 300, прикрывшись от наступающего мира существ, называющих себя разумными, прореженным, умирающим ожерельем тайги, вытягивается прочь от цивилизации одно из множества первобытных озёр. Его манящая тайна, заставила нас оставить путь вперёд и ринуться, несмотря на заросли, болото, ужасающие мириады насекомых, в сторону влекущей водной глади.

Отвернись от видимого кусочка дороги, сбрось всё до последней одежды и на построенный чьей-то первобытной рукой плот. Такое удовольствие получает совершенно раскрепощенное тело, что не обращаешь внимания даже на мошку, слепней, комаров покрывающих кожу зудящими волдырями.

-Немного найдётся таких мест, - подумал я, прощаясь с озером.

Темноволосый, высокий, смуглый человек 30 лет в больших, дымчатых очках, с лицом изрезанным глубокими морщинами, особенно резко рассекающими щеки, молчал. В лице Паши было что-то не очень приятное, наверное, из-за выходящей вперёд во время разговора и еды нижней челюсти со сглаженной подбородочной ямкой, как будто бы лишён всех нижних зубов. Говорит он тихим голосом, иной раз «шамкает», отчего его лицо становится похожим на старушечье. Даже раздражаясь и в гневе, продолжает звучать всё так же негромко и глухо, лишь ещё больше походит на старую бабу.

-Сегодня день Независимости США, - начал я.

-Чёрт с ними, - почему-то необычайно резко, даже чуть повысив голос, выдал Безматерных, - Политикой я больше не интересуюсь. Когда-то интересовался, а теперь – нет. Надоело. Журналисты – проститутки, про политиков – чего уж говорить. Я теперь занят своими проблемами, за глаза хватает: жена, работа, смысл жизни. Тем более, всё равно ничего не изменишь, зачем заниматься онанизмом.

Первый, груженый лесовоз загудел за нашими спинами в начале двенадцатого часа дня.

-Кто сядет, если там уже есть один пассажир? – спросил Безматерных.

-Давай ты.

-Ладно, мне быстрее к ребятам надо, но, в тот раз, рядом с водителем уже сидели два человека. Не успели мы пройти и полкилометра, как сзади запела другая машина, на этот раз автобус ПМК с нашим знакомым водителем – Виктором.

-Привет, - остановился он возле нас, - С утра пораньше уже отмахали почти 20 километров, орлы, ёб вашу мать.

возврат к началу.