Встречи.
Главная страница

Верхнеозёрск-83. Записки врача стройторяда. Первая страница

-137-

Всё нижеизложенное не имеет к прекрасной действительности никакого отношения.
Ненормативная лексика используется только в силу крайней необходимости.

Неожиданно я увидел вышагивающего невдалеке продавца Громова.

-Скажите, вы собираетесь закрывать столовую на переучёт? – подбежал я к нему.

-Да, переучёт, но часа на два и к вам это не имеет никакого отношения, - удивился он.

-Ну, пошли, оформим Серёгу, - почуялся сзади перегарный смрад Димы.

Дима оказался большим любителем поболтать – весь путь к домику фельдшера его рот не закрывался: «Плесецк отсюда примерно километрах в 200. Я родился там и всю жизнь прожил. Там и родители мои похоронены. Это сверху приказали посылать из Плесецка людей сюда. Там объёмы срезают, здесь увеличивают. Смысла нет никакого. Приезжают сюда люди с руками, а как тут с техникой и материалами уже сам знаешь. В Архангельской области лесов почти не осталось, а здесь собираются дополнительно рубить 300 тысяч кубов экспортного леса – это золото революции. Поэтому-то начальник нашей ПМК Высоцкий и приказал нам прибыть. Только он этого тоже не хочет, на него-то верхи и давят, и потому он отправляет сюда самых ненужных в Плесецке людей. Зачем вообще этот посёлок нужен? Всего-то 35 километров до Маложмы. Постройте дорогу, вахтенные участки, и руби себе. Уже миллионы вбухали, строят лет пять, а то и шесть. Бросают сюда всех: и солдат, и студентов, и химиков. Лагеря кругом. Каждый лагерь по полторы тысячи, но почему-то зекам здесь строить не дают. Боятся чего-то. К 31 декабря, как запланировано, котельную не запустят, это ясно: трубы ещё нет. А скоро зима: у зайцев хвост уже побелел. Таких дураков, как наши руководители, ещё по всему миру поискать и нигде не найдёшь. Но мужики говорят, что Верхнеозёрск совсем и не для лесорубов, а против американцев, чтобы они на нас внезапно не напали. Как будто бы под ним целый город построят. Кто его знает, когда врут люди, а когда и не врут».

Мы подошли к жилищу фельдшера. На стук долго никто не отвечал. В конце концов, Дима стал бить по двери ногами, только так разбудив среднего медработника. Проснулся он с большим трудом, вылез помятый, всклоченный, недовольный. За его спиной виднелись валяющиеся на брошенной на пол ветоши и тряпках тела троих усошников, так и не пришедших в себя, не смотря на весь шум.

-Прошу прощения, что нарушаю ваш драгоценный сон, но вам придётся сопровождать Сергея в онежскую ЦРБ. Я подозреваю у него, в лучшем случае, сотрясение мозга. Как бы чего и с его лёгкими не приключилось – он прилично харкает кровью.

-Убить этого Школьного надо, - тянулся, потирая глаза, отрыгивая чем-то тошнотворно смердящим, в чём преобладал перегарный дух, фельдшер, - Дружка его точно съедят. Играем мы вчера на гитарах, как культурные люди, а тут Школьный с Дружком и Петро с Тишкой. Вот псы и сцепились. Школьный полез их разнимать, а Петро Дружку ногой врезал. Школьный врезал Серёге за Петро, и пошло-поехало. Ладно, минут через 10 соберусь.

Подошёл маленький химик лет 40 и тут же заговорил: «Я всё видел, не пьяный был. Серёга, как поскользнулся, упал, так его Школьный стал здорово бить по шее ногами. Сотрясение мозга – точно. И Галка - Школьного блядь - тоже Серёгу по голове ногами била.

-Всё бодяга, бабские дела: Валя и Галка поцапались, за это Серёга и влип, - безапелляционно бросил Дима.

Фельдшер оделся и вышел. Мы пришли к домику Вали. Двоё мужчин подхватили Тихонова под руки и с трудом дотащили до машины. Он всё время отключался, обмякал, голова падала на грудь, ноги провисали безжизненными валиками и тогда его просто волокли, оставляя на грязной земле два следа от ботинок.

-Опять я дня 3-4 не вернусь, - махнул мне рукой фельдшер уже из кабины бортовой, где он уселся рядом с завалившимся назад Сергеем.

-Мусора так и не приехали, - сплюнул Дима, - Пошли, доктор, обмоем благополучное отправление раба божьего.

-Спасибо, только я при исполнении, - направился я в столовую.

-Илья, - улыбнулась мне Люда, чему я очень обрадовался, увидев отрядников, - С 9 до 11 часов не было света, холодильник совсем растаял.

Я собирался что-то ответить, но пришёл продавец Громов и с порога закричал: «Люда! Начинаем переучёт».

В центре зала сидел какой-то мелкий мужчина лет 45 в спортивном костюме с удивительно большими, загибающимися вверх усами и широким, раздвигающим глаза носом. Он курил, подпирая голову свободной от сигареты рукой: «Столовая закрыта. Садись», - помахал он мне рукой.

Я принял предложение.

-Ты – доктор, а я – муж Люды, - густо и обильно пах мужчина спиртным, - С 6 часов нас будят люди, чтобы Люда шла готовить им поесть, а возвращается домой она в 11 часов вечера. Я тоже имею право на жену, тем более за переработку кто платит? Никто. Жена, которую я не вижу и полапать не успеваю, получает 100 рублей в месяц. Днями её нет. Мы ссоримся, ругаемся вместо того, чтобы я её лапал и дальше сам понимаешь. Это жизнь? У нас есть парень. Обещали ему сегодня, в воскресенье – день отдыха, который даёт нам Партия и Правительство – пойти в лес за малиной, а вот – переучёт. Не только я свою жену полапать не могу в своё удовольствие и дальше, как сам понимаешь, но и парень плачет. Я ему говорю: «Ты – мужик. Возьми пример с меня, своего отца, займись тем, тем и тем», а Люда-то здесь. Все говорят: «Магазин плохо работает, столовая в таком дерьме», а на собраниях с начальниками все молчок, как язык проглотили. К вам можно будет, если что, обратиться?

-Конечно.

-Мы это обдумаем.

-Обдумайте.

Дверь широко распахнулась, и в столовую вбежал сосед Вали – высокий, усатый и поддатый мужик, выглядевший лет на 40.

-Закрыто на переучёт, - замахал маленькими ручками муж Люды.

-А я не к тебе и не в столовую, - затряс мужчина головой, - Я к доктору. Пошли ко мне выпьем бражки.

-Не многовато ли для утра? – подумал я и состроил улыбку, - Большое спасибо, но это позже. Первым делом – служба.

-Позже не будет, опоздаешь.

-Ну, ничего, постараюсь пережить. Я вам очень признателен за столь лестное предложение, но всё равно, потом.

-Пожалеешь, доктор, - бросил мужик, выскакивая из столовой.

-Вот такие здесь нравы, - покачал головой толи одобрительно, толи с осуждением муж Люды, а я пошёл в лагерь.

Отряд проснулся около 11 часов. Я подошёл к Жигареву и протянул ему листочек - заранее написанное и многократно обдуманное обращение.

И.О. командира отряда МГУ «Сигма» гражданину Жигареву А. Л.
От врача стройотряда МГУ «Сигма» Костровского И. З.
Заявление.
Учитывая столь резкое и грозное недовольство, проявленное всеми членами отряда по поводу закрытия отрядного котлопункта, и перевода отряда в поселковую столовую, прошу вашего письменного распоряжения об открытии отрядного котлопункта, закрытого главным врачом онежской СЭС.
Врач отряда МГУ «Сигма» Костровский И.З.
14 августа 1983 года. День строителя.

Смуглое лицо Жигарева побледнело, желваки заиграли, глаза округлились.

-Прошу вас дать мне письменный ответ.

-Вы получите ответ по инстанции, - ощерился Жигарев.

-Что это значит?

Мастер напрягся. Создалось впечатление, что обдумывает положение.

-Не нравится. Не похоже, чтобы ты собирался отвечать мне, - подумал я и хотел продолжить, но, спасая Жигарева от столь неприятного положения, к нам подскочил Куклин, нет смысла упоминать, одетый во всё тот же красный спортивный костюм и весело выкрикнул: «Илья, ты сдавал деньги девочкам – теперь финансовой ведомости нет?»

-Нет, я думал всё автоматически, - в этот момент периферийным зрением я увидел, как Жигарев, воспользовавшись моментом, поспешно отступает в сторону своего обиталища.

-Нет, - дёрнул меня за рукав Куклин, - Все получили аванс рублей по 20 и сдали их.

-Я получил аванс 10 рублей и потратил их в Онеге.

-Когда можно есть? – мгновенно сменил тему Куклин.

-Хоть сейчас, - сказал я и пошёл в столовую.

Несколько человек уже толи завтракали, толи обедали. Командир АЛТИ Андрей ждал, когда его девочки испекут булочки. Он единственный сказал мне: «Привет», и радостно замахал рукой.

-Илья, воды нет, - встретила меня Света.

Муж Люда вскочил со стула: «Я знаю. Вчера проехал трелёвочник и передавил в двух местах проложенный по земле кабель от дизельной к мотору насоса, который качает воду на весь посёлок. Но разве это кому интересно?»

-Нам это очень интересно, - ответил я.

-Тогда я помогу – вы мне симпатичны, как доктор. Пошли со мной и скоро вы все получите воду.

-Пошли, - принял я второе его предложение, на этот раз с большим сомнением.

-Мы с вами. Я – Серёга, а это мой кореш – Сашка - водопроводчик, - к нам подошёл светлый молодой человек. Водопроводчик тянул за собой плотного человека с покрытым крапинками лицом и ртом, в котором торчало не больше 2-3 чёрных и безобразных огрызков зубов.

-Золотая рота, - думал я, когда мы с каким-то торжественным молчанием, как, выполняя важнейшее государственное задание, шествовали к самому глубокому озеру в округе, да к тому же с проточной водой, на котором стоял насос, обеспечивающий водой весь посёлок.

От насосной мы пошли вдоль кабеля, пока не достигли места первого разрыва. Сергей сбегал за инструментами, и, самое удивительное, не прошло и получаса, как мотор загудел и я понадеялся, что живительная влага побежала по трубам.

Только не тут-то было. «Илья Захарович, - встретила меня в столовой злорадной улыбкой Грибкова , - Воды нет».

-Но мотор работает, - недоумённо пожал я плечами.

-Когда-то накачает, - сказала Люда.

-Мотор сам по себе, а вода – она сама по себе, - продолжала торжествовать Грибкова.

-В час дня пополудни – торжественная линейка, - закричал Куклин.

-Мы должны ждать воду, пока её что-то накачает, чтобы мыть посуду: нам доктор не разрешает оставлять посуду грязной в этом грязном свинарнике, - дуэтом продекламировали Света и Юля.

-Я – начальник штаба на общественных началах, я вас отпускаю, - жевал своей плоской нижней челюстью Безматерных, - А ты Шурик? – обратился он к Жигареву.

-Можно, - кивнул Жигарев, - бросив на меня ничего хорошего не обещающий мне взгляд.

Я решил прекратить с ними всякие разговоры, кроме самых жизненно необходимых, поэтому молчал, думая, что предпринять.

-Доктор, опять вступил в игру муж Люды, - Я помогу вам и на этот раз, так как вы мне по-прежнему симпатичны. Вперёд, - махнул он мне рукой.

Мы вышли на улицу. Муж Люды подошёл к какому-то странному сооружению типа сарая рядом со столовой, открыл его, что-то покрутил там, Люда закричала в окно: «Вода идёт».

-Я вам очень признателен. Как вас зовут? – протянул я руку мужу заведующей столовой.

-Василий, – пожал он мою руку, - Пойду, заберу жену – пока совсем не стемнело, мы обязаны пойти с парнем пособирать малину.

-Приятных и удачных вам сборов, - улыбнулся я и отправился побродить по посёлку.

Из примерно 20 человек отряда со мной здороваются лишь Доминич и Коновалов, пусть и сквозь зубы. Я им отвечаю. Все остальные проходят мимо меня, как будто бы я - куча песка. Переживая такие лобовые столкновения, я напрягаюсь, чувствую сердцебиение, сухость во рту, пытаюсь расслабиться. Далеко не всегда это получается. Больше всего я не хочу показать им своё волнение, напряжение, наполняющее меня отвратительное чувство неловкости, неуклюжести. Полное отчуждение.

Подойдя к озеру, я замер, сквозь прикрытые глаза смотрел на леса, на покрытую лёгкой зыбью поверхность воды, деревья, соскучившись по небесам, поднял голову… «Иля,» - раздался сзади знакомый окрик. Я оглянулся. По деревянному тротуару возле ближайшего к озеру ряда вагончиков телепалась совершенно пьяная Валя под ручку с одним из химиков.

-Иля, я завтра поеду, а куда его положили?

-Я же тебе сказал – в хирургию, - еле ворочал языком тоже накачанный горячительными напитками условно освобождённый.

-Иля, а где оно?

-Возле церкви.

-Этого я не знаю. Я знаю какой-нибудь продовольственный магазин, - дурацки, по-пьяному захихикала Валя и пара продолжила свой трудный, на самом деле тяжелейший жизненный путь, даже сами не понимая, насколько он непрост.

Возвращаясь в лагерь, я думал: «Завтра приезжает комиссия по качеству. Похоже, что больше всего я боюсь переноса срока на 25 августа, - тут же вспомнив Юру, которому тянуть здесь ещё два года, я поёжился, - Вот будет дикость. Я и так живу по принципу: «Если изнасилование неизбежно, то надо расслабиться, чтобы получить хоть какое-то удовольствие», но если слишком много удовольствий для народа, то расслабляться сложно». «Илья», - опять кто-то окликнул меня.

-Я становлюсь слишком известным, - подумал я, оглядываясь. Ещё один знакомый усошник по имени Аркадий, разумеется, тоже хмельной.

-Ты слышал, что приехавшую выдавать получку 19-летнюю Жанну изнасиловал химик Витька?

-Теперь слышал - Верхнеозёрск обильно богат слухами. Произошло всё, так сказать, не отходя от кассы, - сказал я и подумал, - Как созвучно моим мыслям. Если он тоже позовёт меня оттянуться, то это будет уже через чур шикарно.

-Пошли по стакану.

-Я бы с радостью, но сам знаешь – у нас сухой закон.

-Хуй с ним, как и со всеми остальными законами – они не для нас.

-Дуракам закон не писан, если писан, то не читан, если читан, то не понят, если понят, то не так – потому что он дурак, - вспомнил я детскую присказку и улыбнулся, - В следующий раз, всенепременно.

-Ну, хуй с тобой, - продолжил свой путь условно освобождённый.

-Пора прятаться в медпункте, пока меня не позвали ещё раз. Надо же, как он вовремя заговорил со мной об изнасиловании. Жалко Жанну - красивая девочка. Если один из этих, - поёжился я, представляя себе возможное происшествие, - Остаётся лишь надеяться, что это просто – сплетня. Расслабляться хорошо, но если изнасилование сильно затянется, то там и расслабление перестаёт помогать. Хотя Ерохин не сомневается в отъезде 19, но решать-то должен Поливников, а он, кроме всего прочего, живёт в здании Архангельсклесстроя, хозяин которого Мовсисян. И Аркадий обещался просить повышение зарплаты с 8% хотя бы до 30. Лучше бы он не пошёл, так как Мовсисян может сказать: «Ладно, я пойду вам на встречу, при условии, что вы сделаете то же самое: останетесь до 25». Четыре дня я ещё смогу жить в таком расслаблении непрерывного изнасилования, но 10 будет намного труднее, тем более, что очень хочется поехать на Соловки. Опять крепостное право, чёрт бы его драл. С сегодняшнего дня буду снимать пробы, а есть с этим отрядом не буду.

Я вернулся в столовую, купил буханку хлеба, бутылку подсолнечного масла и пошёл в свою комнату, радуясь, что в начале сезона не отдал привезённый мной чеснок на кухню. Хоть в чём-то проявил мудрость.

возврат к началу.