Встречи.
Главная страница

Сумерки. Первая страница

-3-

Иногда, из-за отсутствия иной возможности, используется ненормативная лексика.

Временами машины поднимали такую пыль, что всё исчезало в загадочном, сказочно-фантастическом мареве, иной раз - хоть глаз выколи. Даже дальний свет с огромным трудом прорезал в этой беловато-сероватой мгле небольшие коридорчики, обрывающиеся в метре от машины.

-Вот устроили светопреставление, - бросил я, ожидая услышать, и услышал от Вениамина: «Антисемиты, проклятые».

-Вы помните, откуда это? – пытался я разглядеть за окном пейзаж, то тщетно.

-Откуда? – спросил Григорий.

-В древности, во времена Страны Советов рассказывали такой анекдот: «Встречаются два еврея. Один спрашивает: «Как дела?» «П-п-пло-х-хо. Х-х-ходил уст-т-т-раиваться дик-к-ктором, н-н-не п-п-приняли, антисемиты, п-п-проклятые».

-Ладно бы, что просто ничего не видно, так ещё и дорога дрянь, - засмеялся Григорий.

-Самое главное, мы знаем кто виноват, - присвистнул Вениамин.

Когда почва твердела, зона пыли оставалась сзади, то было видно, что все машины, как маскхалатом, покрыты густым слоем персти. Опять изменение покрытия, опять мельчайшие частички, взбитые колёсами впереди идущих машин, наполняют собой всё прилежащее к земле пространство, отчего оказываешься как в молоке, вновь с трудом пробиваемом дальним светом.

Иные спуски и подъёмы захватывали дыхание - казалось ещё немного и всё - машина рухнет вниз, пусть и с не очень небольшой высоты, но вполне достаточной, чтобы почувствовать всю прелесть свободного падения и дружеского сочетания с землёй матушкой. Несколько раз, на крутых подъёмах мы выходили, чтобы облегчить машину.

-Не могли дорогу вымостить, - шёл я возле машины с трудом ползущей по одному из резко забирающих вверх склонов.

-Антисемиты проклятые из Шабака (израильское КГБ), - посмеиваясь, рулил своим уже так отличающимся от всего-то несколько часов начавшего путь новенького с иголочки Шевроле Вениамин.

Когда видимость улучшалась, то в течение всей ночи мы видели по сторонам от нашей кавалькады группки людей, движущихся в правильном направлении приговорённого израильской кликой к поруганию Гуш Катифа.

-На Кисуфим, - радостно заметил водитель, - Будем надеяться, что 17 там будет весело.

-А Шарону с подельниками будет очень грустно, - сказал я, вспомнив какой-фильм о войне, где, глядя на пролетающие самолёты, кто-то бросил: «На Берлин!»

Так и чередовались пыль, камни, овраги, подъёмы, спуски, сонные, безлюдные посёлки - что их отдыхающим жителям до угрожающего, надвигаемого правящей израильской камарильей погрома. «Спите сладко, дорогие израилюшки, ваша очередь ещё не поспела, израильская власть предержащая и арабы позволили вам покайфовать ещё несколько мгновений. Только придёт и ваша очередь, не отвертитесь. Спросите тогда себя: «А где был я, когда Шарон готовил погром Гуш Катифа и севера Самарии?» Нет, они спросят себя совсем другое: «Почему я не драпанул вовремя за океан, как сделал мой сосед справа?»» - думал я.

Часа в два ночи выехали на поле и остановились. Неожиданно прямо над нами затарахтел вертолёт.

-Всё, нас засекли, - сплюнул Вениамин,- Сейчас он передаст всю информацию полиции, приедут воронки и побросают нас всех в них.

-Не, не приедут - у них сейчас других дел тьма, - как обычно, не спеша, чуть певуче, проговорил Григорий.

-Скорее пошлют Ф-16 и ковровыми бомбёжками раздолбают всё на хер – мы же не арабы, за нас ни одна собака, защищающая права человека не гавкнет, - усмехнулся я.

-В этом ты прав: в Израиле права человека – это, по определению, права араба, - согласился Вениамин.

-У израильских евреев есть только одно, но зато почётное местечковое право: быть тем или другим путём убитыми арабами, - сказал я.

-Всё-таки, вы слишком остры, вы утрируете, - заметил Григорий.

-Экстремисты. Само присутствие здесь говорит об этом. Нормальные люди давно посмотрели новости, попили йогурт, почистили зубы и легли спать: намечаемый погром их пока не касается, значит – плевать, их хата с краю, - сказал я.

-Всё наоборот: экстремисты – это оставшиеся дома, - начал разминать члены Григорий.

-А нашего полку всё прибывает и прибывает, - кивнул Вениамин на ещё одну группу, религиозной молодёжи, проходившую мимо.

-Прохладно уже, однако по ночам, - поёжился я.

-Антисемиты, проклятые из Шабака, - засмеялся Вениамин. Вереница машин остановилась.

Остановка затягивалась. Кто-то попытался зажечь фонарик, но его тут же одёрнули: «Светомаскировка». «Какая, на хер, светомаскировка – вертолёт давно всех засёк». «И всё-таки, потуши фонарь». Другие, со всех дел, решили поужинать или позавтракать. Григорий вытянулся на заднем сидении, задремал, дёрнулся, пришёл в себя: «Веня, ты слышал про Фоменко?»

-Да, это тот сумасшедший математик, который решил всю историю поставить на уши.

-Да. Они начали где-то в середине 70-х годов. Говорят, что, скуки ради, кто-то из их группы прочитал Морозова. Морозов – это был народоволец, который лет 30 сидел в Шлиссельбурге, совсем тронулся и написал кучу книг по всем возможным наукам, в том числе и по истории. В своём, так называемом, историческом труде Морозов пытался доказать, что вся хронология – лажа и притянута за уши. Фоменко эту идею подхватил и придал ей наукообразный вид. Они стали доказывать датировку исторических событий, пользуясь астрономическими данными. Так они утверждали, что Йешу (Иисус), если и был, то не в первом веке нашей эры, а в Х. Потом оказалось, что часть астрономических данных они просто подтасовали. Ещё одним способом построения исторических событий и фактов у них было сопоставление династий разных стран. Таким путём они как бы доказали, что Иудеи и Израиля не было, а это просто повторение истории Рима и Греции. Дошли они и до истории России. Доказывали, что никакого татаро-монгольского ига не существовало, Куликовской битвы не было и так далее. Чем дальше, тем больше, вошли в раж, стали выпускать книгу за книгой. Потом Фоменко из-за приоритета этого выдающегося исторического достижения, так разругался с одним из своих сотрудников, что дело дошло до ЦК…

-Что такое ЦК? - перебил Григория молодой человек Барух.

-Счастливый: не знает, что такое ЦК, - бросил я.

-Центральный Комитет Коммунистической Партии Советского Союза, - объяснил Григорий.

-Контора, которая рулила страной Советов, - вставил я.

-Не совсем – главные рычаги власти были в Политбюро ЦК – это человек 16, которые и владели одной шестой частью суши, - сказал Григорий.

-А я слышал немного другую версию, - сладко зевнул Вениамин, - Как будто бы Фоменко и несколько математиков, испытывающих презрение ко всему гуманитарному, решили доказать, что история - это чушь. Они смеха ради состряпали свою теорию, но затем так увлеклись, что сами стали в неё верить. Потом подошли новые силы и уж совсем вошли в раж и стали верить во всё написанное группой Фоменко, горячо пропагандировать и продвигать дальше. Я как-то видел пародию на их писания. Там доказывалось, что Чингисхан - это немец. Почему? Поляки говорят по-польски. Русские поют – по-русски. Песня Чингисхан немецкой группы Чингисхан написана по-немецки, значит Чингисхан - немец.

-Это как в советском анекдоте: «Приходит маленький мальчик из детсада и плачет: «Мамочка, я Ленина боюсь». «Почему». «Нам воспитательница сказала, что Ленин всегда живой и любит маленьких детей», - сладко потянулся и зевнул на этот раз Григорий.

-Слово Ленин Барух всё-таки знает, - начал я, - На заре моей юности партия и правительство решили отметить 100-тие дедушки Ленина. Политически грамотные граждане тут же разродились серией юбилейных анекдотов, часть из них я помню до сих пор: «Мыло по ленинским местам. Духи – запах Ильича. Часы–кукушка: каждый чай на броневичке появляется Ленин и кукукает».

-Ага, я тоже помню: «Тир Фани Каплан», - бросил Вениамин.

-Кстати, после Осло, один из моих сыновей, учился он тогда классе в шестом, принёс анекдот: «Летят на самолёте Рабин, Перес и Сарид. Самолёт падет и разбивает. Кто спасся?»

-Я такого не помню, - поёжился Вениамин.

-Ответ замечательно прост и правилен: «Израиль». Мы ещё не предполагали только, что через 6 лет придёт к власти ещё большее чудовище Шарон и породит весь этот ужас, - продолжил я.

Неожиданно справа показалось море огней за забором.

– Это военный лагерь Реим, - сказал Григорий.

-Построили целый город на 40, а то и 50 тысяч специально для изгнания, - добавил Вениамин.

-Ничего не жалеет правящая клика для изгнания евреев. Фантастика: в еврейском государстве создано первое в истории правительство единственная задача которого – это погром и депортация евреев. Хотя антисемитизм и был – центральным моментом нацисткой партии, но даже Гитлер не утверждал, что расправа с евреями - единственная задача его правления, - сказал я.

-Мы всё время проводим аналогию с Катастрофой. Поначалу меня это шокировало, но потом я понял, что, к сожалению, это – очень похоже, - огляделся Вениамин.

За забором чинно стояли освящённые ряды автобусов.

-Нет, нет, не подумайте, это не душегубки. Я не исключаю, что в этих автобусах есть даже кондиционеры. Гуманисты, мать их за ногу, - пробормотал я, - «Еврей не изгоняет еврея», - вспомнил я лозунг противников погрома, - Посмотрим ещё.

Дорога стала получше и побежала возле какого-то лесочка. Неожиданно появилось несколько солдат. Они, разумеется, поняли, кто мы, но заулыбались и замахали руками, желая удачи.

-Армия с нами, - радостно выдал Григорий.

-Хорошо бы если так, только так ли это? - подумал я, вспомнив полицию.

возврат к началу.