Встречи.
Главная страница

Сумерки. Первая страница

-2-

Поездка

Иногда, из-за отсутствия иной возможности, используется ненормативная лексика.

Мы договорились встретиться на мосту-развязке приморского шоссе возле электростанции. В последний момент мой рюкзак раскрылся, и всё его содержимое оказалось на земле. Только успел я собрать, думая: "это знак к счастью?" как мне позвонили - оказалось, что меня ждали в другом месте.

Я сел на заднее сидение рядом с показавшейся мне симпатичной, небольшой женщиной неопределённого возраста Лея. С другой стороны от неё сидел морщинистый, бородатый, лет 63-65 мужчина в очках и ермолке на длинных, седоватых волосах – Борис. Вёл машину Алон - чуть горбящийся человек лет 40, с заметным брюшком, бородой, ермолке на полулысой голове и в очках.

-Куда вас записать? - обратилась ко мне Лея, - Есть две группы: первая, которая будет пробиваться в Гуш Катиф и вторая - демонстрация на месте напротив блокпоста? В любом случае возможны аресты. Но следует решить, так как в зависимости от группы будет распределение по машинам.

-Этот вопрос мне уже задавали по телефону, когда я записывался. Я выбрал стояние, так как в случае прорыва в Гуш Катиф огородами существовала опасность попадания в дружеские арабские лапы. Сейчас пока я думал, Лея тихонька заметила: «Алон и Борис будут прорываться».

-Но я пока в более простой группе, - произнёс я, почувствовав какое-то неудобство и даже стыд за свой выбор.

-Машина мчалась по затихающим, ночным шоссе.

Я испытал страх: тюрьма, допросы, возможный суд… Неожиданно я вспомнил, что видел Бориса и Алона на проходящих несколько лет назад на озере Кинерет израильских слётах КСП.

Дорога проходила в молчании. Наверное и мои попутчики в неизвестность предугадывали наше скорое будущее. Прошло совсем немного времени, или так мне показалось, потому что я задремал, как мы остановились на одной из бензоколонок, где уже собралось машин 10 наших людей, и произошла непонятная мне перетасовка пассажиров. Мне указали моё новое место.

Я подошёл к новенькому блестящему Шевроле. Невысокий человек лет 35 с бородкой и ермолкой - хозяин автомобиля - Вениамин- взял мой рюкзак и начал устраивать его в багажнике.

Мы сели в машину, как будто бы только что сошедшую с конвейера. Вскоре сзади устроился высокий, бородатый, в ермолке, по внешнему виду ровесник хозяина машины, назвавшийся «Григорием» и рядом с ним плюхнулся полноватый, запылённый, пропахший потом молодой человек лет 20, с акцентом выросшего в Израиле, по имени Барух.

Через несколько километров быстрой езды по шоссе, Вениамину по мобильному сообщили, что впереди блокпост. Поэтому перед бензоколонкой, про которую говорил по телефону Аркадий Соловейчик – один из организаторов этого ночного марш-броска, Вениамин свернул на просёлочную дорогу. Проплутав по ней минут 30, мы вернулись на шоссе.

В направление Гуш Катифа тянулась ещё вереница военных машин.

-В Интернете я прочитал, что ни к одной своей операции Армия Обороны Израиля не подготовилась так, как к намечаемому погрому, - сказал я.

-Не исключено, - кивнул Григорий.

- Хорошо бы проколоть им всем шины, - мечтательно произнёс Вениамин.

-Без алимута (насилия, агрессии, иврит), - толи серьёзно, толи в шутку произнёс Григорий, скорее, на полном серьёзе.

-А это и не алимут – это против Хаммеров (военная машина). Против джипов можно, - подстроился к его тону водитель.

- Ущерб имуществу, - продолжал совершенно серьёзно Григорий.

-Чтобы обойтись без насилия, следует обратиться в Верховный зуд сраведливости – они помогут, - бросил я.

-Как вы его назвали? Я надеюсь, что не оговорились? – усмехнулся Вениамин.

-Это вы по поводу Верховного Суда справедливости? Конечно, оговорился. Но я всегда так оговариваюсь, - только сейчас для большей ясности, чтобы вы не подумали чего плохого, не оговорился.

-Самое антиеврейское учреждение в Израиле, - сердито выдал молодой человек Барух.

-Из молодых, да ранний. Это – хорошо, - подумал я.

-Ну, уж, не будем преувеличивать, - проговорил звучавший рассудительно и примирительно Григорий.

-Ты знал в Москве Мишу Монастырского? - спросил Вениамин Григория.

-Разумеется, я учился с ним в одном классе. Где ты с ним сталкивался? В МГУ? Он учился на другой специальности.

-Нет, в МГУ мы с ним ни разу не пересеклись. В Интернете: нашёл его статью.

-По математике или по мистике?

-По математике. А что, он и по мистике статьи пишет?

-Разумеется. Он – один из самых занятных типов, которых я когда-то знал. Парень – необычайных способностей. Что тебе сказать, не смотря на 5 параграф, прошёл в МГУ на мехмат с первой попытки и это, несмотря на его предыдущие заслуги перед советской властью, хотя, может быть, помогло, что уже началась Перестройка и Гласность. Нам-то я уверен, она помогла.

-Что такое пятый параграф? – поинтересовался Барух.

-Счастливый – не знает, что такое пятый параграф, - усмехнулся я.

-Когда в Советском Союзе говорили: «5 параграф», то всегда подразумевали только евреев, потому что во внутренних паспортах национальность была записана 5 пунктом, - объяснил Григорий и продолжил, - Так вот этот самый Миша в 15 или 16 лет решил, что не хочет больше жить в Совке. Человек он - решительный: задумано – сделано. Собрался, купил билет и попытался перейти в Финляндию из Карелии. Первый раз он хотел прорваться, проехав на электричках, но попался. По молодости лет, наверное, его просто выгнали из закрытой зоны без всяких последствий. Но не такой он человек. Второй раз поплыл на матрасе по озеру в сторону Финляндии. Всё бы хорошо, да у него утонул спальник. Выбора не осталось, и он вышел на людей. Оказались геологи – тут же сдали в Кандалакше в ГБ...

Зазвонил телефон Вениамина, стоящий в автомобильном зарядном устройстве: «Все пути на Офаким перекрыты, - послышался голос организатора мероприятия Аркадия Соловейчика, - Попробуйте что-нибудь придумать, ну, например, что едете в Офаким к кому-то на день рождения».

-Попробуем, - ответил Вениамин, отключил телефон, - Ну, и что там дальше с этим Мишей?

-В Москве кэгэбэшник пришёл к его матери и говорит: «Вы знаете, что ваш сын хотел убежать за границу?» Хорошо, что мать Миши быстро сообразила: «Пойдёмте, я вам покажу», - провела она кэгэбэшника в комнату сына – там всегда царил неимоверный бардак, для неподготовленного - просто страшный, а с потолка вместо лампочки висел крючок. «Он вообще очень странный молодой человек. Вот видите, он несколько раз пытался повеситься на этом крюке». Мишу тут же освободили. В начале 90-х годов он поехал в США в аспирантуру по математике. Но в Америке ему всё не понравилось, кроме Интернета – тогда это ещё было в большую новинку. Он просиживал за ним часами, но работу написал, так как, пожалуй, один – из самых способных людей, которых я знаю. Вернулся Миша в Москву и стал евразийцем и оккультистом. Живёт в Москве, как хочет: несколько раз в год ездит за границу читать по разным университетам лекции, чем зарабатывает себе на жизнь, и возвращается заниматься своими увлечениями. Он, кстати, завёл себе сайт, да ещё страницу в ЖЖ («Живой журнал» - сайт на котором каждый может получить себе место и писать, что ему заблагорассудится).

-Ты-то себе завёл ЖЖ? – спросил Вениамин.

-Ни в коем случае – буду я на такое тратить своё время.

-Я тоже считаю ЖЖ совершеннейшей потерей времени.

Вот и обещанный блокпост, перед которым вытянулась длинная вереница машин.

-Фантастика – так называемое демократическое государство – не пускает своих граждан в город Офаким. Не обратиться ли нам и по этому поводу в Верьховный зуд сраведливости? - не выдержал я.

-Можно. Одно лишь обращение в Верховный суд справедливости стоит 5 тысяч долларов – это входной билет для евреев, потому что арабам его покупают всяческие правозащитные организации, - сказал Вениамин.

-В славном государстве Израиль их правильнее называть не правозащитными, а «арабозащитными»,- сказал я.

В этот момент к нам подошёл полицейский: «Куда направляетесь?»

-В Офаким, у нашего приятеля там сегодня день рождения, - ответил Вениамин.

-У кого-то в удостоверении личности имеется запись о проживании в Офакиме? – подозрительно осмотрел пассажиров Шевроле полицейский.

-Нет, - ответил за всех Вениамин.

-Тогда разворачивайтесь. Менахим, - закричал полицейский своему коллеге, который стоял возле перекрёстка, за которым установили блокпост, - Этих не пропускать.

-Окей, - ответил полицейский. Когда мы подъехали к нему, он указал нам своим светящимся жезлом налево, на разворот.

Вениамин развернулся и, проехав несколько сот метров, позвонил Аркадию: «Нас завернули».

-Попробуйте через другой въезд. Если не получится, то мы собираемся в 15 километрах от Офаким, в одном из поселений и оттуда попробуем пробиваться все вместе с проводником Рами. Одна из машин – там едет Алиса - проскочила – они уже проехали до самого Кисуфима. На блок посту Алиса сказала, что они - олимы (новые репатрианты, иврит) - в Израиле 2 месяца, везут ботинки резервисту-жениху на перекрёсток Кисуфим. Их везде пропускали.

-Попробуем, - усмехнулся Вениамин.

Он долго плутал, пока не выехал на другой въезд в Офаким. Разумеется, здесь тоже – блокпост.

-Рискнём? – оглянулся Вениамин.

-А, если они, на самом деле, попросят показать ботинки? У кого-нибудь есть запасные? – спросил Григорий.

-Красовки не подойдут? Я могу посидеть и босяком – авось проверять не будут? – спросил я.

-Не, красовки не очень хорошо. У меня воинские ботинки – я только что отслужил, - начал разуваться Барух.

-Вперёд, - решительно встроился в машинную очередь к блокпосту Вениамин.

-Куда? – через несколько минут подошёл к машине полицейский.

-Везём резервисту ботинки, - ответил Вениамин.

-Куда это?

-На перекрёсток Кисуфим.

-На перекрёсток Кисуфим, значит…

-У человека ботинки порвались и он босяком по колючкам, - ввернул Вениамин.

-Разворачивай, пока я вас всех не отправил в отделение – там разберёмся с вами со всеми, - оборвал Вениамина полицейский, - Вон отсюда и чтобы духу вашего здесь не было. К ёбаной матери, - последнюю фразу он, по виду типичный марокканец (еврей из Марокко), - произнёс по-русски, уверен, как и все остальные в Израиле, кроме «русских», даже не понимая, что говорит.

-У нас не получилось, - зашнуровывал ботинок Барух.

-Не было среди нас Алисы, - предположил я.

-Гриша, ты знаешь Резника? – спросил Вениамин.

-Да. Он тоже собирается поучаствовать.

-Не может быть – он же левый, - не поверил Вениамин.

-Он – правый, да ещё какой правый, но только он настолько разумный, что кажется левым, - объяснил Григорий.

-Замечательно – это вы. Левость, по-вашему, тождественно равна разумности? - спросил я.

-Не тождественно, но бывает.

-Странно, я-то уверен, что именно левые начисто лишены минимального здравого смысла. У них есть лишь одно: пресмыкательство и лебезение перед арабами. Единственное их кредо жизни: «Всё для арабов – свободу абортов для евреек».

-Вы утрируете, - не согласился со мной Григорий.

-Я-то думаю, что наоборот, они ещё хуже. Страх перед арабами делает их совершенно безумными. Малодушие доводит их до слабоумия, лучше сказать, малоумия. Трусость – худший порок, как открыл ещё Булгаков. Короче, страха ради иудейска, они сдадут всё и всех.

-Среди них тоже есть искренние люди. Это их убеждения.

-Иные каннибалы тоже во всех остальных смыслах могут обладать самыми превосходными человеческими качествами.

-Вениамин засмеялся, а Григорий, покачал головой: «Не надо так жёстко и безжалостно».

-Я знаю, что не надо, только не очень хочется идти под конвоем в Освенцим.

-Вы утрируете, - опять покачал головой Григорий.

-Хорошо бы так.

-Затягивается наше путешествие, - посмотрел на часы Вениамин.

-Тебе завтра на работу? – спросил Григорий.

-Да, все мои отпуска я уже потратил на предыдущие мероприятия. Но постараюсь 17 вырваться.

-Погром намечен на 17, - сказал я.

-Будем надеяться, что он не состоится, - голос Григория сочетал мягкость и твёрдость.

-Плохо всё-таки организовано – мы уже три часа крутимся, - заметил Вениамин.

-Самое неприятное, что непонятно, как дальше, - бросил молодой человек Барух.

Зазвонил телефон: «Как дела?» - опять зазвучал голос Аркадия.

-Нас не пропустили: номер с ботинками для милуимника (резервиста, иврит) проходит не каждый раз, - ответил Вениамин.

-Хорошо, все собираются возле мошава (поселение, иврит) Шиболим и оттуда огородами прорываемся к перекрёстку Кисуфим. У тебя карта есть?

-Есть.

-Если что, звони.

-Путешествие будет долгим и с сомнительным исходом, - произнёс я.

-Прорвёмся, - уверенно отрезал Григорий.

-Я уже прорывался в Гуш Катиф. После демонстрации в Сдероте организовали несколько групп, которые прорвались. Некоторые нарвались на полицейских и солдат и их арестовали, а мы прорвались. Километров 20 протопали, все с ног валились, чуть к арабам не попали. Хорошо нас встретили люди из Гуша, а то точно забрели бы к арабам, - сказал Барух.

Чего же не остался-то? – спросил Вениамин.

-Мне обязательно надо было вернуться домой. Но сегодня я обязательно опять прорвусь. Мы их остановим.

-Они не пройдут. Дай-то Бог, чтобы так и было, - вздохнул я.

-Так будет, - уверенно произнёс Григорий.

Примерно часовое блуждание по дорогам завершилось благополучно: мы подъехали к въезду в поселение Шиболим - место сбора. На не очень большой площади перед закрытыми воротами поселения, уже стояло машин 20, которые собирались прорываться к перекрёстку Кисуфин, чтобы помешать воплощению в жизнь принятой правительством и кнессетом программы еврейского погрома Гуш Катифа и севера Самарии.

-Они всё время говорят о законности своего решения, - начал я.

-Отдача еврейской земли незаконна в принципе, - отрезал Григорий.

-Нюрнбергские расистские законы были ничуть не менее законны, чем принятый израильским кнессетом закон о так называемом «размежевании-компенсации». Нюрнбергские законы были даже более законны, потому что Шарон протащил этот закон о еврейском погроме, чтобы не сесть в тюрьму. Кстати, почему-то об этом не говорят, сущность, которая по закону не имеет права быть министром обороны, как Шарон, просто по определению не может быть премьер-министром, то есть, Гитлер был более законным правителем, чем Шарон.

Прозвучавшее в ответ мне молчание, я расценил, как знак согласия.

-А почему Шарон не имеет права быть премьером? – через несколько минут спросил Барух.

-Потому что после Сабры и Шатилы заседала комиссия Кахане и решила, что Шарон не имеет права быть министром обороны. В каком ещё заповеднике демократии такое возможно, я уже даже не упоминаю всё остальное…

После затянувшихся переговоров, разговоров и многочисленных телефонных звонков, машины вытянулись цепочкой, и мы начали свой бросок в ночи.

-Будем надеяться, что ведущий нас Рами не сыграет роль Сусанина, - усмехнулся я.

-Кто это? – спросил почти полностью оторванный от русской истории и культуры, выпускник израильской школы Барух. Хотя, очень сомнительно, приобщила ли его израильская школа хоть к чему-то, включая еврейскую историю.

-Сусанину приписывают подвиг. Во время русско-польской войны 17 века он, вроде бы, завёл польский отряд в непроходимый лес, в котором все поляки погибли, правда, предварительно зарубив Сусанина, - сказал Григорий.

-Но Рами мы, в любом случае рубить не будем, - засмеялся Вениамин.

Дорога становилась всё хуже и хуже.

-Чтобы не запутаться здесь ночью Рами должен был проделать этот путь несколько раз, - заметил я.

-Будем надеяться, - сказал Вениамин и в этот момент его новенький Шевроле плюхнулся брюхом, вздрогнув и издав препротивный звук.

Дорога, если вообще это слово подходило к поверхности земли, по которой мы ехали, вздыбилась буграми, угрожала валунами, между которыми распахнули свои пасти становящиеся всё глубже и глубже канавы, превращающиеся в расщелины. Одна из трещин земли оказалась настолько глубокой, что проводник Рами – высокий, подтянутый, седой мужчина лет 45 вышел и стал руководить действиями преодолевающих это препятствие водителей.

Осторожно и очень медленно объезжали машины угрожающее препятствие, тем более, просёлочная дорога и так-то вся корявая, да ещё пошла вверх и под углом. Командир кавалькады Рами руководил преодолением по-военному чётко: «Держать влево. Так, хорошо, Теперь правее. Отлично. Понимаешь иврит? Отлично. Вперёд».

-Шабак (израильское КГБ) вырыл, - бросил я.

-Антисемиты проклятые, - засмеялся Вениамин – каково ему, хозяину новенького Шевроле.

-Не могли дорогу вымостить, - говорю я.

-Антисемиты, проклятые, - смеются вместе Вениамин и Григорий.

возврат к началу.