Встречи.
Главная страница

Дневник одной практики. Первая страница

-5-

Будни, продолжение. Говорят, что они «праздники у нас».

27 мая. Вторник.

Иногда, из-за отсутствия иной возможности, используется ненормативная лексика.

Погода разменяла холодные весенние дожди на летние грозы: грязи не меньше, тепла больше.

16 комната в трансе. Около 12 часов ночи кто-то бросил несколько камешков в их окошко, а затем постучали в дверь. Услышав призыв, мадам страхагентша сорвалась, как подхваченный ветром лёгкий дымок и исчезла, как была в одной комбинации; возникли обоснованные сомнения: “А есть ли у неё вообще другая одежда?”

После утренней конференции взбудораженные представительницы злополучного номера обложили Иван Ивановича и, перебивая друг друга, выкрикнули в администратора своё возмущение. Главврачу не оставалось ничего другого, как пообещать во всём разобраться.

Мусина и я пошли в гинекологию. Отдельного гинекологического отделения в ЦРБ нет, но в гнойной хирургии выделено 7 гинекологических коек. Естественно, что минут через 40 мы покончили с делами (Купцова вместе с гостившими родственниками уехала в Тамбов) и пошли в первое хирургическое отделение смотреть аппендэктомию, которую делал худощавый брюнет с большими залысинами - Ахмед Абдурахманович Ибрагимов. Ассистировала ему Фирсова.

После операции я спросил Ибрагимова: “Вы давно в Староюрьево?

-Нэ очень. Я 5 лет назад закончил Дагмед. Распрэдэлылы в тамбовскую ынтэрнатуру, ыз нэё-то очередная ыгра распрэдэлэния зашвырнула мэна суда.

-Дома не оставляли?

-Молодому спэцыалысту остатса в Дагэстанэ практычэскы нэвозможно: ужэ много лэт в нашэй рэспублыкэ пэрэпроызводство врачэй. Поэтому-то дагэстанскых докторов можно встрэтыт по всэй странэ, так ы мы с Муртузом.

-Ну, и как в Староюрьево, нравится?

-Как сказат. Ыз-за отсутствыа анэстэзыолога опэрыруэм толко под мэстной анэстэзыэй, то эст сам понымаэшь - аппэндыцыты, грыжы, экстрэныэ случаы. Сэчас можэт быт станэт лучэ: одна ыз акушэрок прошла спэцыалызацыу по анэстэзыологыы ы я надэус начат болээ сложныэ опэрацыы, эслы нэ помэшаут. Кромэ всэго прочэго, жэлаюшых рэзат здэс болшэ, чэм надо, поэтому мэжду хырургамы ыдёт конкурэнцыя за болных. Правда, хырургам эщё нычэго - хот что-то можно получыт, а вот ыз-за абсолутной дэфыцытносты почты всэх лэкарств знаныя по тэрапыы уплывают с ужасаущэй скоросту. Ы вобщэ, я хочу в Дагэстан, я скучау по дому, надоэло в Россыы, да ы коллэктыв болныцы дэрмо: много сплэтныков и стукачэй. Как толко найду работу на Родынэ, нэмэдлэнно уэду.

В коридоре гостиницы возмущённо визжала Чердакова: “Эта пьяная баба опять у нас. Можешь себе представить какой ужас: мы входим, а она развалилась на моей кровати, храпит, воняет перегаром, да и не только перегаром - обмочилась к тому же на моей-то кровати, как свинья пьяная и совершенно голая. Я к ней прикоснуться боюсь. Боже мой, какая гадость кругом. Позвали дежурную, та сама поддатая. Всё-таки перетащила эту дрянь на её койку, где она тут же по новой обмочилась. Пусть мне теперь всё бельё меняют и матрас. Я к такой кровати не прикоснусь. Я брезгую. Я вообще очень брезгливая. Какая гадость! Какая везде мерзость! Ещё говорят, эта пьяница приехала не от госстраха, а школы проверять. Какой ужас! В гостиницу не пройдёшь: когда мы пришли на крыльце мордобой - новые постояльцы общаются. Ждали, пока милиционер разнимет, чтобы к себе пройти, а там эта. Боже мой, мамочка моя родная, ну, когда всё это кончится?”

Солнце начинало завершать свой каждодневный труд. Попивая чай с остатками московского печенья, мы непринуждённо болтали.

-Есть ли жизнь на Марсе? - потянулась Коблова.

-Есть ли жизнь на земле? - подстроился я под её тон.

-Бог живёт на небесах, - почему-то бросил Цыганов, а я скосил глаза в сторону Спешкиной: «По твоим отдельным высказываниям и по регулярному чтению Евангелия нетрудно предположить, что ты имеешь с Богом достаточно интимные отношения».

-Что ты имеешь в виду?

-Кажется, несмотря, а может быть даже благодаря успешной сдаче экзамена по научному атеизму, у меня есть достаточные основания предполагать, что ты веришь в Бога.

-Это правда.

-И в какого Бога ты веришь?

-Я - православная.

-То бишь, поклоняешься ему в официально разрешённом православном виде.

-Это плохо звучит: я - православная.

-Значит, ты веришь в абсолютную истинность и непогрешимость каждой буковки, каждой запятой Ветхого и Нового Заветов вплоть до всех подробностей книги Бытия. То бишь: сотворение мира за 6 дней, изготовление Евы из ребра Адама, их совместного проживания в раю, в котором произрастало древо познания, а змий-искуситель настоятельно рекомендовал девице позавтракать его плодом, за что добрый Бог совершенно справедливо (предупреждал ведь) исключил преступную парочку из Эдема.

-Это тоже плохо звучит. Есть вещи, над которыми нельзя смеяться, даже если ты сам не веришь. Уважай чужую веру.

-Извини. В этом ты абсолютно права.

-Света, а непорочное зачатие было? - прищурился Цыганков.

-Что тебя может волновать во всей великой Книге. Уж если Бог смог сотворить весь мир из ничего, то неужели такая мелочь способна вызвать хоть какие-то вопросы?

-У матросов нет вопросов, а вот дупликатура слизистой влагалища, она же в просторечье зовётся “девственная плева”, пострадала или нет при непорочном зачатии? - что-то не унимался сегодня Цыганов.

Спешкина покраснела: "Дурак ты, Пётр".

-Ну, уж это - самый сильный аргумент. Но как же так, из-за какого-то паршивого яблока, может быть даже червивого (история об этом молчит) твой Вселюбящий, всепрощающий Бог шуганул обманутую гадюкой девушку вместе с молодым человеком из рая, за что? - на этот раз не выдержал я.

-Как же вы не понимаете? Это же символ: каждый должен отвечать за грехи.

-Так - это символ или это действительно когда-то случилось? - тяжело засопел Пётр.

-На такие вопросы тебе могут ответить только учёные люди. Я лишь читаю книги и верю - это было, это случилось, но в тоже время - это символ, знак, каждый должен понимать это именно таким образом. Это всё происходит в душе каждого человека.

-Ничего не понимаю, каким это образом, - начал я, но вмешался Цыганов: “А если Бог есть, то почему не все люди в него верят?”

-Это свойственно людям, в этом как раз проявляется их натура. Люди - слепы, жадны, несправедливы. Они не видят даже того, что находится перед носом, под ногами, а здесь - свет в душе.

Воблова допила чай и обвела диспутирующую компанию мутным взглядом: “Совсем вы, друзья мои, с круга сошли, такую чушь несёте. Пошли-ка, Лизочка моя, лучше телявизор смотреть, пока и мы не совращены какой-нибудь гадюкой”.

-Конфузно мне, ох, конфузно, - подхватила её тон Комарова, - Как вы научный атеизм-то сдавали? Хорошо сдавали - всё пятёрки, четвёрки получили, квантум сатис, так как других отметок и не было. Эх, фэйсом бы вас об тэйбл, знали бы как в Бога верить. Петров на вас не хватает, ох, не хватает. Мужика в серебрянке постесняйтесь - не дай Бог услышит, недалеко чай. Вообще, вместо того, чтобы лапшу друг другу на уши вешать, лучше выучите сербо-хорватские вирши:
Муха села на варенье,
Вот и всё стихотворенье,
что в дословном переводе означает:
Цыгель-цыгель, ай, люли.
Леге артис филосо`фы.
Цыгель-цыгель, леге артис,
Ай люлю, вы кончайте философию свою.

Обнявшись, подружки оставили комнату в темпе вальса.

-Хорошо, Света, а как же Бог допускает все эти бяки, творимые на Земле? Кстати, вся эта мерзость очень часто прикрывается Его именем, - продолжил я.

-Бог - это моральный закон, а не юридический. Это - закон любви. Сам Бог - это есть любовь. Он всех любит, потому что он сотворил человека по своему образу и подобию. Он - такой великий, что нет ничего больше Его и такой маленький, что помещается в любом сердце. Бог терпелив, но терпение его не бесконечно и горе, когда терпение Его лопнет.

-Как же так, у Бесконечного Бога такое маленькое, конечное терпение? Не странно ли это, Света? - спросил я.

-Терпение Его не бесконечно, потому что должна когда-нибудь кончиться скверна зла, обволакивающая Землю. Нельзя терпеть зло бесконечно. Он не будет терпеть грех и нечисть бесконечно, потому что любит своё создание.

-Очень любит - потому погубит, - попытался срифмовать я.

-Почему до сих пор терпел и терпит? – откусил кусок хлеба Цыганов.

-Это не так. Один раз Христос уже искупил все грехи человеческие смертию своею, но бездна скверны очень обильно накопилась вновь. Бог должен последний раз свершить Праведный Суд. Теперь-то уж точно последний. Больше Он никогда не допустит скверны…

-Где гарантия? - перебил я Свету, - По классике, 100% гарантию не даёт даже страховой полис. Один раз Бог уже надул человечество: распял своего сынишку. И что же? Оказалось, зря парень пострадал. Вдруг и в этот раз казус выйдет?

-Тогда принял смерть за грехи людские один лишь Сын Божий, а сейчас будет Страшный Суд, во время которого грешники заплачут, а праведники возрадуются.

-Какая это доброта вообще, чего говорить о бесконечной доброте, если за краткий миг земных грехов, в которых человек может быть даже не виноват, Вселюбящий, Вседобрейший Бог обрекает чада свои на вечные страданья? - спросил я.

-Грешник виноват - он грешил против Бога, он должен быть наказан, он понесёт наказание. В конце концов, каждый получит по заслугам своим.

-А вдруг человек искренне верил, что делает добро, а получилось, что он всю жизнь творил зло. Что если ошибочка закрадётся? Что считать добром? Что считать злом? Что есть истина? - продолжал я.

-Для Него нет секретов ни на дне морском, ни в небе высоком, ни в последнем закоулке любой души. Поэтому каждый получит не только за творимое им, но и за помыслы свои…

-Ого-го, - не удержался я, - Уже и за помыслы судить будут, а как поступать с бредом шизофреников? Что делать с хульными мыслями, болезненными извращениями, патологией влечений? Извини, но разве человек отвечает за свои мысли?

-Им всё будет учтено, можешь в этом не сомневаться.

-Какие уж тут сомнения. Значит, самое главное - были бы помыслы чисты, а там – творите, что нравится? – всё больше и больше включался я в волнующую тему.

-Когда будет Страшный суд?- спросил Цыганов.

-После дождичка в четверг, - пробормотал я и подумал, - Да он каждый день. Только мы об этом ещё не догадываемся.

-Откуда я могу знать помыслы Его.

-Откуда ты знаешь, что Он - самый большой, самый маленький одновременно и собирается завязать со злом? – откинулся я на спинку стула.

-Об этом говорят Святые книги.

-А что говорят книги про Бабу-Ягу Костяную Ногу? – вернулся я в исходное положение.

-Это - совершенно разные вещи.

-Света, Бог, действительно, всемогущ? – упёрся я руками о стол.

-Да, - твёрдо произнесла Спешкина.

-Почему же тогда Он не может сделать, чтобы все люди любили Его, то бишь, жили в мире, чистоте, согласии?

-Он мог бы сделать это, но не хочет - кому нужна навязанная любовь, - тяжело вздохнула Света, - Богу она тоже не нужна. Бог для того дал человеку свободную волю, чтобы тот сам решал. Пусть человек решает: с кем он с Богом или с дьяволом.

-Света, значит, ты и в дьявола веришь? - чуть отпрянул я.

-Конечно.

-Откуда же он взялся? - задумчиво произнёс я.

-Если Бог всемогущ, то, - начал Цыганов, но Спешкина прервала его: “Это - падший ангел. Я сама видела, как один священник выгонял бесов. То не могло быть ничем другим: не болезнь, не нозологическая форма, как нас учат, но именно бесы. Изгнать их может только священник и то не всякий, а истинно верующий, чистый во всех своих помыслах…

Все замолчали. Весь диспут Скороходов неподвижно полулежал на кровати Комаровой, не проронив ни одного слова, а сейчас потянулся и сказал: “Не пора ли нам помолиться на сон грядущий, ибо завтра тоже день будет богат событиями и трудами праведными”.

Во время вечерней прогулки по тихим окрестностям Воблова рассказывала: “Моя Лизочка очень крупно поругалась с Чердаковой eщё 2 года назад…

-Чего они не поделили, тем более учимся в разных группах?

-Много знать будешь, друг мой, скоро состаришься. Так вот, с тех пор Лизочка так и прозвала Альбину: "Моя любовь на 3 курсе". Когда она увидела Чердакову на вокзале, то вдруг захотела остаться…

-Будто бы почти за неделю до отъезда мы взяли в компаньоны кота в мешке?

-Всё-то ты не так понимаешь, друг мой, - почему-то раздражённо огрызнулась Раиса.

-Где уж мне.

Может быть поэтому, а может быть ещё почему-то, но отношения между 16 и 9 женскими комнатами ухудшаются не по дням, а по часам. Стол для принятия пищи остался единственным местом способным объединить враждующие кланы, но и он был превращён в поле жарких и свирепых баталий. Наши прелестные и не очень, нежные создания жалости не знали. Причём Комарова-Воблова почти начисто забивали контрдуэт Чердакова-Фирсова: бред и кривляния первой пары остроумнее, вторая - уж очень сильно фальшивит.

Сначала почти все продукты были сложены в 16 комнате, но местные дамы ничего не готовят. Повторяют сказанное ими на первом собрании: “Завтрак, ещё чего, так рано вставать. Ужин? Вам охота - вы и готовьте”. Обед, к счастью готовят профессиональные повара в больнице. В самой же 9 комнате кулинарным делом в основном ведает Воблова, меньше - Мусина, ещё меньше Спешкина, палец о палец не ударяет - Комарова. Естественно, что продукты перенесли в 9 комнату, поближе к шеф-повару.

возврат к началу.