Встречи.
Главная страница

Записки психиатра
Заглавная страница.

Сука.
Заглавная страница

-24-

Всё время я думал о предстоящей встрече. Как развернутся наши отношения? Вспоминая сыновей, испытал боль. Для мальчиков это будет удар. А для девочек? Ради них следует отказаться от личного счастья, от любви? Вдруг понял, "Не могу". Или не хочу? Нет жизни без нормальных отношений с женщиной. Только какие они нормальные? Явно не такие, как у нас с Ларисой. Затем я стал воображать, как буду встречаться с сыновьями. Придётся снимать квартиру и жить с её дочкой. Как сложатся мои отношения с ней и родителями Софы? Как дети воспримут Софу? Тут-то вовремя выплыло: "Дурень думкой богатеет". Ещё ничего нет, даже намёка, хотя какие-то намёки есть. Раньше она меня просто не замечала. Зачем ей так мне улыбаться и соглашаться встретиться? Значит, это – проявление чувств. Другого быть не может. Хотя, пойди, знай. В кои-то веки, но даже не мог заснуть. Забылся лишь под утро. На работе появился после 9.

Несколько минут спустя доктор Тернер собрала у себя всех врачей. По своему обыкновению откинулась на спинку вращающегося кресла, прижала к телу скрещённые руки для поддержки своей прекрасной, могучей груди, наверное, пятого размера, обвила подчинённых мало что выражающим взглядом: "Из "Национального Страхования" пожаловались, что врачи диспансера очень долго не отвечают на запросы. Сколько времени занимает от получения письма до вашего ответа? Сколько у тебя Гена?"

-Честно, не помню, по-разному… Когда сколько… - хамялся Казанский.

-Ну, в среднем.

-Должен проверить.

-Ладно, не хочешь говорить…

-Военная тайна, - подумал я.

-У тебя Сруль…

Доктор Якир не успел ответить: в кабинет вошла старший регистратор Лили: "Срочное письмо", - положила она на стол перед заведующей диспансером бумагу.

-Ничего срочного, - пожала плечами и покрутила головой доктор Тернер

Регистратор взяла бумагу: "Доктор Тернер, а почему врачи так поздно к 9 часам приходят на работу?"

-Вот, поганка, "срочная бумага", предлог. Припёрлась заложить. А такая тоже свойская, добрая улыбка: "Сю-сю, сю-сю". Позавидовала, она-то появляется рано…, - подумал я.

-Я.не возражаю, если врачи приходят к 9, но выполняют всю работу дня, - чуть приподняла заведующая характерным плавно-волнующим движением скрещенных на груди рук своё обильное женское достоинство. Я подумал: "Хорошо быть её мужчиной". Вспомнил, прошёл слух, что у неё есть любовник-итальянец – то-то она каждый год летает в Италию". Нет, не даром Бирман сожалел об отсутствии близости с ней и, подумав о предстоящей встрече, испытал сладостное сердцебиение: "Что-то будет?"

-Давайте договоримся, отвечать в "Национальное Страхование" в течение двух недель. Вы пишите ответ на полстранички, редко – страницу. Не тяните, пожалуйста. Речь идёт о наших больных, которым на основании ваших писем назначают пенсии по инвалидности. Людям без этих денег не на что купить хлеб. Не забывайте об этом. Я знаю, что у Ильи с этим проблем нет. Все свободны.

-Чего она от тебя хотела? - во втором коридоре, вдали от начальственных ушей, что-то понимающих по-русски, спросил я Казанского.

Он покачал головой: "Хер её знает. Зато тебя лизнула".

-Когда ты нас покидаешь?

-Через месяц возвращаюсь в больницу. Надоело мне здесь. Больно хлопотно.

При входе в кабинет, подумалось: "Лизнула будущего зава?" – усмехнулся и сел за стол.

Вошла молодая стройная арабка, которую не смог испортить даже арабский наряд, особенно обезображивающее молодых женщин головное покрытие. Хорошо хоть местные арабки не носят паранджи. До чего только недодумываются человеки, называющие себя "разумными". Я только не очень понимал, что Фахада делает в психиатрическом диспансере: "Что вас беспокоит?"

Девушка заулыбалась: "Ну, настроение там нехорошее и вообще, дайте мне таблетку", - ярко выраженный арабский акцент Фахады сочетался с неплохом иврите; обычно, простые арабки почти не говорят по-еврейски, в лучшем случае, знают иврит значительно хуже арабов.

-Так радостно лыбится и говорит о плохом настроении, - подумал я и спросил, -Так для чего таблетку-то?

-Ну, настроение там плохое и очень, - опять улыбка до ушей.

-Чего так-то?

-А дома плохая, - вот это уже без всякого намёка на ухмылку.

Я колебался.

-Плохо, плохо, плохо. Настроения никакой.

-Никакой, так никакой. Атипичная депрессия что ли? - бормотал я по-русски, давая рецепт.

-Дай очередь, да побыстрей, - протараторила Фахада, снизив тон.

-Чего побыстрее-то? Вы ведь видите, какие очереди.

-Слушай, - молодая женщина перешла на шёпот и подозрительно оглянулась, - Я тебе верил, ты меня не предай, - она чуть приблизилась ко мне и заговорила ещё тише, даже плохо различимо, - Отец и братья не отпускал меня одну, а мне очень хочет. Надоел дома, как тюрьма. А ты очередь давал, отец и братья пускал к врачу и один. Так приятно хоть чуть-чуть свобода. Делай, что желаю, своя воля. Пожалуйста, но никому…

Фахада жила в самом антиизраильском и исламистском городке нашей округи, а то и всего Израиля. Но всегда и везде появляются жаждущие свободы люди. Я давая Фахаде очередь на следующую неделю, думал: "Свободу женщинам востока. Тогда-то у них снизится рождаемость и будет мир".

Ситуация показалась мне настолько интересной, что я позвонил Грузинеру.

-Да, свободу женщинам востока, - подвёл итог моему рассказу Виктор.

-И как много больше. Знаешь, я подумал, что это правильно. Среди женщин, конечно, могут быть совершенно оголтелые, но современное общество становится более мирным, когда обращается в так называемое демократическое. И никуда не деться, одно из проявлений которого – свобода женщин…

-Не совсем так. Да и женщины могут быть агрессивны. Ладно, у Романа отношение к ним отрицательное, утрированное какое-то. Мужской шовинизм. Но и такое общество может оказаться крайне экстремистским. Феминистки - очень агрессивны. Кстати, она может и приезжает к любовнику, может быть, даже еврею.

-Ну, и хорошо, красивая баба, пусть станет еврейкой. Не всё им забирать наших женщин. Только как бы её не убили родственнички, у них это в порядке вещей, как сам знаешь, Так называемая "честь семьи". Короче, эенщина в парандже порождает войну…

-А женщина в мини порождает блядство, - весело перебил меня Виктор.

–Ладно, скажем аккуратнее. Паранджа это символ войны, нетерпимости. Мини – это символ открытости и мира… Первое – это прочная семья, основанная на абсолютной власти мужчины и страхе женщин. Арабы неверных жён или девиц, которые захотят с евреями просто режут,..

Виктор вновь перебил меня: "Ты хочешь сетью или блядство?"

-Нет ричего даром. Блядство – это плата за нашу и вашу свободу… - в кабинет заглянул больной, - Извини, Витя, служба продолжается и нет ей конца и краю.

Зеев – в Союзе звавшийся Владимиром – писал в иерусалимском университете диссертацию по математике. Работа продвигалась не просто успешно. Три его статьи отпечатали в самых престижных математических журналах мира. Оставалось совсем немного… И вдруг как-то утром соседи вызвали полицию, потому что по улице с криками бегал совершенно голый мужчина. Полицейские арестовали Зеева и тут же отвезли в одну из психиатрических больниц Иерусалима. После многомесячной госпитализации Зеев вернулся в городок Гиват Менаше к родителям. Разумеется, о продолжении математической диссертации не могло идти и речи.

Невысокий, упитанный, с первыми пролысинами мужчина в очках 27 лет спокойно и равнодушно поглаживал свой подбородок: "С первого взгляда я ничего не делаю, но на самом деле, я замешан во всём мире. Моими мыслями и размышлениями я связан со всем миром. Мысли – это энергия. Энергия моих мыслей влияет на всю Вселенную. Никогда я не был так тесно и плодотворно вплетён в Космос".

-Вы можете заниматься математикой?

-Зачем? Моя роль намного важнее.

-И что же это за роль?

-Я руковожу всем происходящим в нашем и потустороннем мире.

Я подумал: "Замечательно, и спросил, - Каким образом?"

-Ну, вы ведь знаете?

-Что я знаю и откуда?

-Лицемерите, доктор. Вы ведь сами говорите мне, что я – Машиях (Мессия). Я слышу ваш голос.

-И этот включил в свою систему, - подумал я и проговорил, - Почему вы бегали в неглиже перед госпитализацией?

-Это была моя миссия. Мой посыл Вселенной. Не волнуйтесь, больше Вселенной моё неглиже не требуется. – улыбнулся Зеев.

-Будем надеяться, - покачал я головой .

Месяца полтора спустя взволнованный женский голос частил по-русски: "Я мама Володи, ну Зеева. Он уже больше чем полгода не принимает лекарства. Он всем врал. Он бегает, кричит что-то несуразное, раздевается, хватает ножи. Так страшно. Сделайте, ради Бога, что-то пока беда…"

-Срочно вызовите полицию.

-Вы с ума сошли. Но ведь он не преступник…

-А я и не сказал, что он – преступник, но он – опасен? Опасен. Опасными, прежде всего, должна заниматься, полиция. Во-первых. Кроме того…

-Его надо спасать, больного человека, а вы – полиция и в каталажку. Что вы несёте? Вы врач или кто?

-Вот дура, - подумал я, услышал крики в трубке, жёстко проговорил, печатая каждое слово, - Позовите Зеева к телефону".

-Вы что совсем ничего не понимаете, он же ничего не…

Я резко и безжалостно оборвал: "Вы хотите, чтобы вам помогли или хотите диктовать и оскорблять? Как вам хочется! Немедленно позовите сына к телефону", - последние слова я выкрикнул.

-Володенька, тебя доктор-психиатр к телефону.

-А пошёл он на хуй, - громыхнуло в самую трубку.

-Спасибо, - весело бросил я, повесил трубку, возбуждённо забурчал по дороге к доктору Тернер, - Туда и направим свои стопы. Замечательно. Отказ обследоваться психиатром налицо. Подозрение на острый психоз – тоже. Значит, выполнены все условия, чтобы просить у районного психиатра распоряжение о приводе на принудительное психиатрическое обследование.

Выслушав меня, доктор Тернер тут же позвонила регистратору Лили: контора районного психиатра заработала. Полицию вызвали соседи. Полицейские отвезли Зеева в психиатрическую больницу, где его, на основании распоряжения доктора Тернер, положили в закрытое отделение.

Я с трудом доработал день. "Куда вы так торопитесь?" – удивилась моему стремительному оставлению диспансера медсестра Даниэла. Я лишь улыбнулся: "До свидания".

возврат к началу.