Встречи.
Главная страница

Записки психиатра.
Первая страница

-5-

Михаэль задумался на мгновение: "Очень часто бывают флешбеки. Раньше я родителей часто спрашивал – у меня такое ощущение, что подобная ситуация уже была и проигрывалась..."

-Уже виденное…

-Да, очень часто. Я знаю, что такое с людьми бывает, но последнее время я говорю себе: "Да, что-то слишком часто это бывает".

-Это не флешбеки. Флешбек – это что-то всплывающее из прошлого, вспышка…

-Бывает, но очень редко. Это в основном на подсознательном уровне. Например, был я в армии, я видел что-то подобное. Всплывает. Или вот… Это связано, так видишь там какую-то передачу и начинаешь… Но если к этому тебя не толкают, там не задают вопросов, не видишь там какие-то фильмы, телепередачи как-то связанные с чем-то подобным. Я фактически не могу смотреть ни один фильм как-то связанный там со снайпером. Нет никакого желания. Не хочу. Я просто знаю, к чему это меня приведет, и я пытаюсь просто избежать. Не смотрю фильмов связанных с наркоманией, стараюсь не заводить разговор на эту тему. Я просто очень сильно оскорбляю сам себя, когда начинаю говорить на эту тему. Я начинаю рассказывать об этом взахлёб, а потом думаю: "Господи! О чём я человеку рассказываю? Что тебе это давало?"

-Опа, похоже, это в мой огород камешек, - подумал я.

-Зачем? Что за чушь ты ему рассказываешь?

-Как вы чувствуете себя среди людей?

Михаэль пожал плечами: "Иногда там чей-то взгляд поймал, там думаешь: "Чем я тебе покою не даю?" Иногда думаешь, что люди там шепчутся, обсуждают тебя, скажем так. С кем этого не бывает..."

-Говорят о вас?

-Это ещё большой вопрос, кому ты нужен.

-Что ещё вы мне хотите сказать7

-Во время ранения у меня была разорвана связка, сухожилие, не знаю, на правом плече. Правую руку более 30 градусов я поднять реально не мог. Ну, и гепатит, нечистые шприцы, конечно.

-Скажите, уголовное прошлое у вас есть?

-Два раза меня останавливали с наркотиками и судили. Несколько месяцев отсидел.

-Кроме того, что мы говорили, другие трагические события в вашей жизни?

-Погибло много друзей, не только во время войны, но и после. Был отстрел. Здесь - совсем другой. Когда ты ходишь и оглядываешься не из-за того, что у тебя мания преследования, а потому что на самом деле надо оглядываться.

-Разборки?

-Да. Со стрельбой. Три ранения.

-Похоже, что Чечни ему не хватило, куак и очень многим, - подумал я и попросил, - Расскажите, пожалуйста о себе.

-Родился в Советском Союзе в 78 году. Есть ещё брат. Насколько я знаю, он страдает вялотекущей шизофренией. Мама – медсестра, но она не работала по этой специальности, а на заводе, потому что закончила институт – инженер. Отец – адвокат по образованию. С детства я болел тяжёлой бронхиальной астмой.

-Вы чего-то боялись?

-Смерти боялся, потому что я часто пребывал в больницах. С нами лежали дети ,страдающие сахарным диабетом и пороком сердца. Очень часто просыпаешься утром, раз, а кроватка уже пустая. Это очень часто было, мамаш (на самом деле, иврит) часто. То есть, ты мог там неделю играть с мальчишкой, а ночью просыпаешься там, на горшок, смотришь, привезли каталку, переложило трупик, увезли. Очень часто.

Молодой ещё, сухощавый, русоволосый человек с вытянутым, мужественным лицом и приятной улыбкой сидел на стуле чуть сгорбившись. "Какой вы были ученик?" – прервал я молчание.

-Скажем так, до 9 класса я был полнейшим застранцем. Ни одна школа меня не хотела принимать из-за моего поведения. Родители сказали, что они устраивают меня в школу, но они устали и так как я – уже большой мальчик, то всё. Папа сказал: "Кончишь школу – молодец, нет – иди работать". И когда они пришли получать аттестат, у меня было всего две тройки, остальные были, разумеется, четыре, пять…

-Каково было материальное положение вашей семьи?

-Машина у меня была с 15 лет…. После школы я год учился, а потом - армия. После армии я женился. Года через 3 я посоветовал жене найти хорошего парня, потому что со мной щей ей было не сварить. Она с удовольствием это приняла.

-Как вы акклиматизировались в Израиле?

-Скажем так, я никогда не плакал, что сюда приехал. Конечно, было трудно, всем трудно. Языка не знаешь, не имел представления о стране… Но к тому времени я уже успел столько напереезжать… Это мне помогло. В России я не работал – занимался… -Михаэль кивнул головой, - В Израиле решил всё, хватит, пошёл на стройку, есть-то надо.

-У вас есть на что-то аллергия?

-На пенициллин. В детстве меня так перекололи. Из-за этого у меня два раза была клиническая смерть.

-Вы что-то помните?

-Ничего. Первый раз был совсем маленьким. Второй раз лет в 14 мы с приятелями перебрали какой-то дряни. Я пришёл домой, так сказать, на четвереньках. Мама вызвала скорую, надо было сказать правду, а я так боялся, сказать, что я выпил что-то не то. Врач мне поставил укол… я отключился прямо на его иголке… и очнулся, открыл глаза в типуль нимрац (реанимация, иврит), стоит надо мной врач и делает мне укол в сердце… - У вас Апокалиптический номер телефона, - обратил внимание Михаэль на последние три цифры.

-Да, число зверя - 666, - улыбаясь, пожал я плечами, - Вы первый обратили на это внимание. Остальные, наверное, просто не знают.

Затем пришла женщина, чей родной брат оказался среди 800 погибших во время Шестидневной войны 1967 года. Даже самые победоносные войны пожирают молодых людей. С тех пор женщина мучается от страхов иплохого настроения. Много лет семейный врач выписывал ей успокаивающие, пока не решил отправить к психиатру.

Отпустив скорбящую женщину, я спустился на первый этаж в регистратуру. Все три её работницы присутствовали.

-Доктор Нер, опять ваш факс не прошёл, - толи шутя, толи не очень произнесла старший регистратор Геула – почти всегда в чёрном брючном костюме, чуть полноватая.

-Они заколдованы, кто-то их сглазил, - улыбнулся я, подумав, - Вы же их и отправляете.

-И истории ваши не находим, - сказала самая молодая, крашенная в рыжий цвет из-за ранней седины, толстушка Ирина.

-И это всё тот же дурной глаз, - продолжал я улыбаться.

-Вот видите, что вы с нами делаете, - произнёс мой коллега Сирота – толстый мужчина лет 50, - Доктор Нер бледный. Я хожу с иголками в ушах.

-Вот это всуе, по меня, конечно. Хотя всё лучше, чем принимать Галидол (лекарство от психоза) - бросил я ему по-русски и перешёл на иврит, - Я лично в регистратуре всегда укрепляюсь и наполняюсь энергией.

-Вот видишь, что значит врач с опытом, - почему-то покраснела Ирина.

-Да, опыт решает всё, после кадров, - с этими словами я покинул регистратуру. Не успел я войти в кабинет, как за мной прошла медсестра Ольга: "Они ничего не делают и не хотят делать. В регистратуре полный бардак".

-Правильно, кто нами верховодит, но вас это колышет?

-Нет, но всё равно, - передёрнула плечами невысокая, худенькая женщина.

-С возрастом я всё больше и больше понимаю, что этот мiр - нечто несовершенное по определению. У меня был один из начальников в Союзе, пусть будет земля ему пухом, который говорил: "На работе или работают, или воюют". Пока меня лично не касается, то мне по барабану. Я знаю, что я лично должен делать.

-Это да, я тоже.

-Как там у Лермонтова? "Без руля и без ветрил". Такова и наша контора. Но, мне, честно говоря, плевать. Знаю, что я должен делать и стараюсь. Я отвечаю только за себя. Какие два самых драгоценнейших достоинства нашего начальника? Правильно. Он ни во что не вмешивается и подписывает отпуска. За всё надо платить. Если выбирать между начальником, который лезет в душу, заставляет сидеть на собраниях и не даёт отпусков, но при этом поддерживает идеальный порядок, то я выбираю…

-Я то же, мне только что дали полтора месяца, - улыбнулась медсестра и вышла. "И вся история страны история болезни", - тихонько, но весело пропел я.

возврат к началу.