Встречи.
Главная страница

Лесосибирск-82. Записки врача стройотряда. Первая страница

-95-

Перед штабом Князь попросил меня: “Док, обойди, пожалуйста, все комнаты и проверить сансостояние. Подскажи, что им делать, чтобы встретить Еланского и не опозориться». В третьей и пятой бригадах всё сделано - готовы на 100%. Во второй и конь не валялся. Зато все бойцы лежмя лежали на кроватях. Новоиспечённый бригадир Кутепов тоже изволил сладко почивать.

-Лёша, - потряс я его за плечо.

Он сел.

-Приезжает инженер по технике безопасности из Красноярска Еланский. Мы должны подготовиться к его встрече, чтобы не стыдно было.

Кутепов сидел нахохлившийся, полусонный, почти не реагировавший на мои слова.

-Лёша, приберитесь, пожалуйста, чтобы не ударить в грязь лицом, - опять потряс я его за плечо.

Кутепов кивнул, не понятно только чему.

В 10-30 вечера в штабе сидел только бригадир первой бригады Лобанов. Рядом с ним Кузьмин выполнял свои прямые обязанности члена счётной комиссии – пересчитывал деньги. Как обычно печатала очередную ведомость Вишневская.

-Всё-таки молодец, - с уважением посмотрел я на склонившегося над горой бумаг Кузьмина.

Князь появился в 11 часов вечера. “Позови, пожалуйста, Кутепова”, - обратился он к Петрову. Кутепов заявился такой же сонно-отрешённый, как и полчаса назад, плюхнулся на стул и застыл в какой-то неловкой позе.

Я опять сижу на штабе возле окна. Кажется, это было, есть и будет. Тепло. Всё та же темень. Где-то там Лена с учителем, мои больные, заведующая, могучий Енисей. Как сквозь сон или дрёму я слышу, как вещает Князь - он начал с санитарного состояния лагеря и техники безопасности: «Приезжает инженер по ТБ из Дивногорска - Еланский. Мужик скверный - в 79 году он срезал мне талон по ТБ. Прежде всего, сансостояние: в комнатах должен быть идеальный порядок, в бытовках все вещи сложены, рюкзаки завязаны и стоят на полках. Пора, действительно, соблюдать сухой закон. Сегодня мы с доктором нашли в третьей бригаде три пробки из-под водки. Правда, доктор?»

-Нет, шесть.

-… И внешний вид. Сегодня на линейке я дал наряд за небритость третьей бригаде и выговор за то же бригадиру Кутепову.

Ещё недавно такой хитрый, активный, жаждущий власти Кутепов продолжал сидеть всё в стой же позицьи, как будто бы командир отряда говорил не о нём. Он вообще как-то сник. Простуда или что-то другое изменили его внешне и внутренне, он обрюзг, глаза потухли, апатия и депрессия сквозят во всём.

-Сгорел на корню мужик, - подумал я и вдруг захотел выступить, - Я не могу давать наряды, так как считаю положение при котором одни получают наказания, а другие - нет нечестным и несправедливым. И в таком деле участвовать не могу. Но ничего такого дурацкого не сказал и понял, что и не хочу говорить. Мной тоже овладели полное равнодушие, отрешённость и удовлетворённость. Сколько мгновений осталось мне просидеть вот так, у этого окна, среди этих людей, к которым я уже привык. Иногда я на них злюсь, но в тоже время в них есть что-то притягивающее, удовлетворяющее даже. Я завидую им. Я пропустил своё время и не испытал в полной мере изведанного ими. Я старше их всех, но они опытнее меня, с точки зрения жизни. Я чувствую свою недозрелость. Мне нравилось в этом столь красочном отряде. Я не смог как следует прижиться, пытался, как дурачок, диктовать свои правила в чужом монастыре. В другой раз таких ошибок я не сделаю. Только с ними у меня уже ничего не получится. А жалко.

Заговорил комиссар: “Я договариваюсь с “Альтаиром” о футболе в воскресенье…”

-Обязательно! обязательно! - заорали все кроме меня и Князя.

-И выпустим Бэкенбауэра, - особенно неистовствовал один из новых бригадиров Петров.

-Никаких нарушений, но подготовиться должны, - улыбался Князь.

-Заготовим все лозунги и плакаты, - говорил Некрасов, флаг снимем, - темно-голубой стяг, поднятый на открытии - ССО МАИ - совсем выгорел.

-Переходим к производству, - остановил увлёкшихся Князь.

-В первой бригаде полный порядок, - всё так же ровно и монотонно проговорил Лобанов.

Я вспомнил слова Трошина: “Лобанов не может зажечь людей: очень уж он тихий и спокойный”.

-Вы кончили опалубку, как ты обещал вчера? - обратился Князь к бригадиру второй бригады Кутепову.

-Нет.

-Почему?

-Не кончили.

-Что вы делали?

-Работали.

-Если вы так будете работать, то я могу так устроить, что ваша бригада получит деньги только с вашего объекта.

-Ну, и пусть.

-А тебе всё равно?

-Всё равно.

-Ты бы с мужиками посоветовался, как они. Только что сделали бригадиром, и ты уже сломался.. Думаешь заменить некем? Нет мужиков?

-Заменяй, - Кутепов вытянулся на стуле, прикрыл веки и отсутствующе-бесстрастно уставился в пол.

-Какие у тебя трудности? - Князь произносил всё спокойно-бесстрастным тоном, - Ты так хотел стать бригадиром.

-Я не напрашивался.

-Это не так, и мне говорил, и на предыдущего грязь лил. Ты кончишь завтра?

-Может быть.

-Сколько тебе надо бетона?

-8 кубов…

Дальше пошло всё гладко и спокойно.

Лишь шестая бригада ещё не вернулась с объекта.

Я вновь почувствовал зависть: мне никогда уже не быть даже бригадиром. Есть что-то в этом, во власти, в умении руководить людьми, организовать, заставить работать, сделать что-то, остающееся после нас.

После штаба я сразу же лёг спать, а они уселись есть колбасу и пить лишь томатный сок, так как всё остальное уже кончилось.

19 августа. Четверг.

Князь на линейку не пошёл - его несёт после томатного сока. Командовал парадом комиссар Некрасов: “Сейчас слово инженеру по ТБ Лещенко”.

-Начинается неделя ТБ и это всё.

-Необходимо собрать весь инструмент, так как придётся сдавать, - сказал мастер Дзюба.

-Вчера Митрошкин, Телешов и Пипинь ушли с дежурства, не предупредив поваров. Последнее китайское предупреждение - в следующий раз все получат наряды. Товарищ Пухов имеет два наряда. Он их не отрабатывает, а потому получает ещё один, - весело тараторил Некрасов.

После линейки я позанимался, поел, лежал в изоляторе по пояс голый и писал. Вдруг входят Князь, Некрасов и сухощавый, невысокий мужчина с маленькой бородкой - это и есть инженер по технике безопасности КЭПС Еланский из Дивного.

-Я оденусь, - встал я и покраснел как рак.

Еланский просмотрел мои журналы. “Плохой почерк у вас», - бросил сквозь зубы. Прошёлся по изолятору и кабинету: “Бинты в беспорядке. Стекло не вытерто. Бачок пыльный и не закрыт колпаком”. Полистал журнал оценок за сансостояние: “Почему двойки? Неровно наказываете. Травмы есть?”

-Нет, - не дал мне Князь открыл рот.

Прошлись по комнатам. Играл желваками, но не сделал ни одного замечания.

Ба, в комнате первой бригады спит одетый Митусов. Вчера у него появился кашель, но утром он мне ничего не сказал. Да только грозный Еланский пропустил и этот факт.

Завершив обход, все сели в штабе по вопросам ТБ.

-Я вам нужен? - спросил я.

-Нет. Посмотри за ребятами как следует в последние дни, - напутствовал он меня.

Я побрился в медкабинете и пошёл за поваром Ларисой Веретенниковой - продолжение больничного. Она должна была переодеться и я тоже. Вернулся в медкабинет, а дверь в офицерскую закрыта. Еще до приезда ревизора Князь побоялся, что Еланский заглянет, увидит бутылки и составит акт.

-Где ключ? - спросил я у весело шныряющего по коридору Некрасова.

-У Князя, а он уехал с Еланским в ОРС. Когда появится, никто не знает, - весело засмеялся комиссар.

Что делать? В рабочих штанах идти в больницу не хотелось. «Плохо твоё дело, товарищ комиссар», - сказал я. Кончилось тем, что я снял с Некрасова его вельветовые джинсы - комиссар тощий астеник, талия 78 см - и, самое удивительное, влез в них.

-Докер, если ты порвёшь их, то с тебя причитается хуева туча бабок, - провожал меня и Веретенникову весёлый комиссар, стащивший себе одёжке в одной из бойцовских кладовок.

Оказалось, что терапевт, выдавшая Ларисе больничный, думает, что та действительно болеет. Пришлось играть нам обоим. Доктор продлила больничный до 22. Хотела, чтобы пришла ещё в субботу, но уговорил на понедельник. Всё по науке - дала направление на флюорографию. Делать нечего - пошли. Народу там “туча”, будь здесь Некрасов, то сказал бы какая. Ожидали, в основном мужики-алкаши. Воспользовавшись моим белым халатом, я смог провести Веретенникову без очереди. Завтра она должна пойти сдать общий анализ крови. «Того и гляди, здесь тебя вылечат», - сказал я Ларисе на прощание.

возврат к началу.