Встречи.
Главная страница

Лесосибирск-82. Записки врача стройотряда. Первая страница

-105-

И мы пошли. Пунин - крепкий блондин 1964 года рождения, но выглядит лет на 20: резкие морщины на лбу, морщинки носогубных складок. Кроме того, его правый глаз косит и чуть опущено веко. Насмешливый Борзенков так и изображает своего бойца, перекрещивая пальцы рук.

Мы пешком дошли до остановки, но ждать не стали а, по моему предложению, решил ещё пройтись пешком.

-Последние дни совсем не хочется работать, всё надоело, - начал Пунин, - В воскресенье бетон вообще не привезли, так как сломалась бетономешалка. Конечно апатия. Разве может быть настрой на работу и энтузиазм при таком бардаке. Организации здесь вообще никакой нет. То не могли кран дать: разносили бетон руками. Потом кран есть, бетона нет. Бадьи долго не было. Завезли одну. Когда в две льют, много падает мимо, а уж в одну - больше половины пришлось подбирать с земли. А доски. Нам дали на два маленьких и два больших столба. А их больше тридцати в одной траншее. Да и мастера мы не самые лучшие, потому перерасход материла. Бились, бились, только через начальника конторы Никитина пробили ещё досок, так половина из них оказалась гнилыми. На большой стакан опалубку делали почти полдня. Зальём, потом должны ждать 48 часов пока бетон полностью застынет. Опять перекур. Чёрт знает что делается. Экскаваторщик вообще ничего не делает, целыми днями сидит. То, что он делает за две недели можно было бы за полдня.

Пунин замолк. Мне показалось, и что шея его стал практически нормальной, но я не отметил этот факт. Серый, но тёплый день уверенно катился к обеду. Молодой человек закурил и продолжил: «Больше всего мне, да и всем нашим, не понравилось отношение штаба к бойцам. Сплошные издевательства и придирки Оболенского и Хеза. Завхоз, правда, меньше. С ним даже можно общий язык найти, если он не совсем пьяный. Меня просто бесит обман и лицемерие: штабу всё можно. А эти пьянки. Если сухой закон, то для всех. 20 дней я держался, а потом, вдохновлённый примером штаба, начал поддавать. Это утверждение КТУ - сплошное издевательство и лицемерие. Всё на окриках и придирках. Уже ездившие ребята говорили, что такого ещё не было. В 79 году тоже было не так. Я обязательно поеду на будущий год в отряд, но не с Оболенским. И всем отсоветую с ним ехать. Кстати, я не знаю, чем занимается штаб. Я не представляю, чем занимается командир. Дневальные говорят: “Ничем”. Все дневальные рассказывают, что Оболенский ничего не делает, сидит в штабе, возится с какими-то бумажками. Если дневальные заглядывали в офицерскую, то всегда видели днём спящего командира и кого-нибудь из членов штаба. Завхоз с обязанностями справляется, хотя и пьёт, а мастер – нет. Дзюба ничего не делает. Про него тоже все дневальные говорят, что только газетки почитывает в штабе».

Я вспомнил, как Князь чуть не через штаб обращался к бригадирам с просьбой-требованием объяснять бойцам, чем занимается штаб. Дзюба тоже при любой возможности поднимал этот вопрос. «Борзенков объяснял вам, что такое штаб и для чего он нужен?» - спросил я Пунина.

-Лёха никогда ничего о штабе не говорил, только ругал его, когда бетон не привозили.

-Борзенков работал с вами?

-Первый месяц он всё время с нами работал. Со второго как-то энтузиазм у всех пропал: то одного, то другого, то третьего нет. У бригадира тоже, да ещё эта официантка появилась – он всё время с ней в бытовке просиживал.

-Как отношения в бригаде?

-Хорошие. Мужики всё подобрались нормальные. Если бы не бардак и такое начальство, то мы заработали бы чёрт знает сколько денег. Из бригад у нас отличные отношения со второй, наверное, потому что рядом работаем. Но вообще нет никаких отношений ни с первой, ни с третьей, ни с пятой.

Мы вышли на высокий берег Енисея. С полей брёвен – искусственное продолжение прибрежья - несколько человек ловили рыбу. Вольготно разлившаяся водная стихия неумолимо сносилась невидимой могучей силой.

-Ну, и загажен берег, - сплюнул Пунин.

Мгпиёвый командир Юра ещё спал; проснётся он только в четыре часа дня. Князь и Дзюба бодрствовали. Комиссар Некрасов появился в офицерской около двух часов. Хорошо, однако, спать в 401 комнате, выбивая таким приятным образом для отряда места и знамёна. Хез куда-то исчез вместе с автобусом.

-Как бы опять нелогизма не вышло. Надо его срочно снять. Александр Иванович может такое наделать, - топтался в середине спальни Князь. Он пососал палец. Закурил. Начал монотонно рассуждать, роняя слюни: «Почему люди теряют контроль над собой? Я не позволяю себе делать это. Ну, если только раз в год. Как в этом году в Дивном. В 80-м тоже хорошо перепил в Дивном. Тогда приехал замдекана с проверкой. Мы сидели рядом, и тот мне всё время наливал. Ну, неудобно же не пить, когда наливает замдекана. Потом пришёл в штаб, а там пьют. И там неудобно отказаться. Сплошные неудобства и нелогизмы. И привет. А так-то я себе не чаще одного раза в год позволяю. Хез уж очень часто. Зачастил что-то».

Специально гоняли бортовую машину в ХСУ – достал Князь - забрать Пипиня, чтобы он делал альбом. Князь был в столовой, когда туда зашёл Пипинь. Оболенский резко, сходу обрушился на растерявшегося бойца: “Тебя сняли с производства, хотя у нас и так не хватает людей, чтобы ты делал альбомы. Если я узнаю, что ты занимаешься трафаретами, то тебе будет очень плохо. Если я увижу хотя бы один трафарет, то пеняй на себя”.

-Трафареты уже есть, а я только и занимаюсь, что альбомами, - защищался высокий прыщеватый парень.

-Это будет видно по результатам.

Я вспомнил, что вчера вечером все были недовольны нарисованными Пипинем заглавиями в альбоме: и Князь, и Борзенков, и Некрасов, и Хез, и Дзюба.

В этот момент, выделывая ногами замысловатые кренделя, явил себя Хез. Он пытался произнести хоть что-то внятное, но не вытанцовывалось у завхоза с разговорной речью. Плюнув в прямом смысле этого слова, Хез куда-то убежал.

Вчера Князь гордо сообщил, что он смог договориться с конторой о втором автобусе. Сегодня выяснилось, что отряду его не дали. Князь очень обиделся и разозлился: “Опять вы не проследили”. Под этим вы подразумевался, прежде всего, Дзюба. Мастер изобразил столь свойственное ему плаксивое выражение лица, хотел что-то сказать, но, не найдя слов, лишь замахал руками, как будто бы собрался взлететь или разреветься.

-Как развозить обед одним автобусом? – вслух подумал Князь. Как бы услышав его, в столовую опять ввалился Хез.

-Сначала поедут в первую и третью бригады, там выбросят бачки и тут же во вторую и шестую. Собирайся, Боб, - бросил командир Дзюбе.

-Я еду, - членораздельно выдал Хез.

Князь уже почувствовал опасность и очень мягко, но твёрдо стал его отговаривать: “Александр Иванович, не надо нам дополнительных нелогизмов”.

-Я пива хочу попить, - нахохлился Хез.

-Потом. Пойди лучше полежи, а вечером мы с тобой и оттянемся.

Хез как будто бы согласился, кивнул и выскочил из столовой. Вернулся через несколько мгновений: “У отца день рождения, надо дать телеграмму”.

-Вернётся автобус - поедешь.

Хез кивнул и исчез на следующие несколько секунд: “Нет, я всё-таки поеду - это мой долг”.

-Который платежом красен, - пробормотал я.

Князь нежно и ласково обнял его за плечи и зашептал что-то на ухо. В конце концов, Хез поднялся наверх и плюхнулся на кровать.

Боровшийся в 401 комнате всю ночь за первое место и красное знамя Некрасов уже вкушал сладкий комиссарский сон.

Мой день уборки. Удружил мне Хез: если вчера была чистая комната, то сегодня дичайший хлев, одних арбузных корок сколько. Но, веник в руки и вперёд.

В офицерскую вошёл Князь: «Док, пошли твоих больных Митусова и Молдавского помочь на кухне. Александр Иванович достал кур для праздничного ужина. Он нам нужен, чтобы хорошо прошло голосование по КТУ. Потому пусть они помогут их чистить. Сами же их жрать будут. Да, док, пойди, пожалуйста, встреть, Брехову и Злобину – они ушли в баню и просили, чтобы их кто-то проводил домой».

“Ну, как вам отряд?” - спросил я посвежевших девушек.

-В конце концов, мы остались отрядом довольны, хотя представляли себе всё иначе, - ответила Брехова.

-Чего суетились, спорили, ругались, в конечном счёте, всё хорошо, - закивала Злобина.

-Есть уже планы на будущее лето? – спросил я.

-Если сможем, то на будущий год поедем в дальний отряд, точно Света? - обернулась Брехова к приятельнице, - И сюда же. Уже всё знаем: где что достать, где что купить. Мы получали письма с Курейки. Живут вроде бы веселее: чуть не каждый день дискотеки, но романтики меньше - прошлогодние палатки заменили в этом году бараком. Завидуют нашей поездке в Дивный и Столбы. Кроме того, очень много мошки. Не знают, куда от неё деваться.

Мы вернулись точно к ужину, который начался в 10 часов вечера. Старался Хез перед голосованием по КТУ. Каждый получил по полкурицы. Никто даже не заметил, что все птицы махровые бабушки - не разгрызёшь. Гарниром была тарелка молодой картошки с укропом. На закуску каждый получил два куска арбуза.

Все бойцы впали в восторг. Как немного надо людям для почти полного счастья. Что там заметил по этому поводу древний грек: «Если бы счастье заключалось бы в телесных удовольствиях, то мы счастливыми назвали бы быков, когда они находят горох для еды». Ошибаетесь, господин древний грек – в чём она счастье-то, как не в телесных утехах.

Я решил, что арбуза мало и пошёл в мясной цех, где среди мух в компании с Шевченко съел ещё четыре куска. Могу я хоть под занавес воспользоваться своим номенклатурным правом на привилегии.

Зашла Веретенникова и тут же бросила: “Хомячите”.

-Всё наоборот, - ответил я и обратился к Хезу, - Уведи меня отсюда.

-Уйди сам, я боюсь, не хватит арбуза, - почесал он затылок.

-Неужели вы сегодня даже довольны ужином? - обратилась ко мне Шевченко.

-Что ты хочешь сказать?

-Ничего.

-Гундите вы всё время, - подключилась Веретенникова.

-И всё не по делу?

-Нет, в основном по делу, но бывает, что и нет. Изредка, но тоже бывает.

-Тогда слово “гундите” не совсем подходит.

Последняя дискотека

Сначала маг установили в коридоре 5 этажа. Позже перенесли в комиссарскую, на дверях которой повесили вывеску «Кабачок “У комиссара”.

Появились четыре продавщицы из “Севера” и официантка из “Лимана” - дама Борзенкова.

В «Кабачке «У комиссара” темно, душно, влажно. Ревёт, сотрясая стены, потолок, пол и внутренности музыка. Последняя дискотека лета 1982 года отряда МАИ «Шушенское-82». Ottowan Crazy musik. Потом пошла сплошная “Машина времени”. Гвозди сезона: “Я пью до дна за тех, кто в море”. “Синяя птица”. “Мы в такие шагали дали…” и так далее. Энтузиазм студентов превзошёл все ожидания.

Князь разрешил пляски до 23-55. Отбой проводил Некрасов.

Вдохнув бодрящий воздуха после спёртого «комиссарского», я зашёл в биллиардную. Кутепов играл один. Давно я искал случая поговорить с ним и понял, что это - последний.

-Я нехорошо сказал на “трошинском” штабе, но у меня не было другого выбора. Ты уж извини, что я подставил тебя. Хотел сказать больше и другое, но в тот раз не получилось. Извини меня, пожалуйста. Леха. Честное слово, сам не пронимаю, с какой такой стати я упомянул тебя всуе.

-Ерунда. Они были в любом случае неправы.

Мы помолчали.

-Ты собираешься на будущий год? – задал я свой коронный вопрос последних дней бойцам.

-Скорее всего, поеду, но не сюда. Здесь мне не нравится организация производства. Плохой объект. Соцсоревнование несправедливое, так как всё зависит от объекта и эти дурацкие стенгазеты никому не нужны.

Я вспомнил, как заместитель бригадира Квасников в сердцах бросал: “Я сюда приехал работать, а не газеты делать”.

-Что ты думаешь по поводу КТУ?

-КТУ требуется, но при последнем месте среднебригадное будет 1.05. Что получит боец, как бы он не пахал?

-Ладно, Леха, счастливо. Это лето кончилось. Ещё раз, извини.

Мы молча пожали друг другу руки. Я ушёл в офицерскую, а Кутепов продолжил в гордом одиночестве гонять шары в лузы.

возврат к началу.