Встречи.
Главная страница

Верхнеозёрск-83. Записки врача стройторяда. Первая страница

-97-

35 день. 3 августа 1983 года. Среда.

Всё нижеизложенное не имеет к прекрасной действительности никакого отношения.
Ненормативная лексика используется только в силу крайней необходимости.

Вчера Ерохин обещал отряду сон до 10 часов утра, но сегодня разбудил всех в начале девятого.

Только природа расплатилась за «ранний» подъём великолепным утром. Блеск яркого солнца на бледно-голубом небе не слепил, но ласкал теплом, которое обвораживающим жаром разливалось по телу. Ветерок нежно надувал полосатый колпак на вертолётной площадке. Окружающие леса посветлели.

Линейка. Перекличку на этот раз проводил сам командир. Неожиданно я вспомнил укол Попова против Ерохина: «У тебя, как у хитрого еврея, всегда есть выход». Всё-таки – это был антисемитский выпад. Хотя, разве он сказал что-то плохое о евреях? Разве плохо всегда иметь выход? Если бы евреи всегда имели выход, пожалуй, это было бы совсем и не плохо. Замечательно просто. Хитрый. Вряд ли Попов употребил бы словосочетание «хитрый русский». Может быть, в последнее время я просто стал чрезмерно чувствительным и обращаю внимание на совершенно не стоящие того вещи? Как там писал Стефан Цвейг: «На струне национализма можно играть самой неискусной рукой». Надо бы бросить: «А у хитрого русского выхода нет?» или что-нибудь подобное? Почему сейчас вдруг у меня опять появилось какое-то ощущение оскорбления? Глупости. Не следует брать такие вещи в голову. Так всё-таки, это было оскорбительно или нет? По тону и контексту, конечно же, оскорбительно. Чего ещё ожидать от Попова…

Лёгок на помине: Попов собственной персоной вместе с прочими проверяющими членами вальяжно шествовали по деревянному тротуару. Командир завершил перекличку и продолжил: «Вчера у нас работала представительная комиссия, которая обнаружила много недостатков…»

-Не представительная комиссия, а комиссия, - резко оборвал речь Ерохина Попов. Сегодня его голубые брючки были заправлены в резиновые сапоги, кожаная куртка расстёгнута, розовая кепочка полностью покрывала лысину, усики аккуратненько топорщились на фоне тщательно выбритого всего остального .

-Заключаются эти недостатки в следующем, – Ерохин зачитал весь актовый список Осьминского, - Поэтому, согласно решению комиссии, сегодня мы проводим день останова, то есть, проверку всего рабочего инвентаря с упором на его соответствие всем самым строгим правилам техники безопасности, а потом убираем лагерь, так как после дождей, хоть мы и убирались, но уже грязно. Сейчас убирать есть огромный смысл, так как погода установилась. Кроме того, вчера же было принято решение устроить отрядный банный день…

-Здесь не совсем правильно трактуется день останова, - вновь всё так же бесцеремонно оборвал командира отряда перед всеми его бойцами инженер районного штаба, - Это не прекращение работы, а то получится наказание через поощрение. Вы проверяете свои рабочие места и продолжаете работать. Причём встаёте вы в 7 часов утра, мне непонятно, почему сегодня вам позволили так поздно валяться в кроватях, и всё как обычно. Вчера вы заказали технику – она тоже не должна простаивать. Вы все хотите заработать деньги, но так деньги не зарабатывают. Поэтому пусть командир распределит вас и за работу. Это было, во-первых. Во-вторых, приказом по зональному штабу я отчисляю из отряда Григорьева.

-Завтрак до 9 часов утра, а потом распределимся, - подвёл черту под построением Ерохин.

-Док, отойдём на минуту, - мягким голосом позвал меня Попов. Мы прошли к дальнему домику, в котором и находится моя комната, она же медицинский кабинет и рядом – изолятор. Я успел обратить внимание на косые, подозрительные взгляды всей верхушки отряда на слова Попова и наш отход. Безматерных о чём-то тут же зашептался с командиром и комиссаром.

-Илья, ты должен собрать лекарственные травы. Ну, я понимаю, 50 килограммов собрать трудно, но справка нужна. Надо поговорить в аптеке. Вплоть до того, что найди способ отблагодарить заведующую аптекой, чтобы она тебе подписала. Ты тоже должен будешь потом отдать всю документацию и лучше сделать это в Архангельске, чтобы вернуться в Москву совершенно чистым и забыть этот отряд, как дурной сон, - говорил Попов добрым, отеческим тоном, изредка нежно похлопывая меня по правой руке, - Вообще-то все командиры боятся таких комиссий. Один Валера ничего не боится – он на велосипеде. Ну, чего так, все знают, как работают в строй отрядах, но приехала комиссия – прекрати работу в 5 часов вечера…

-Что же ты, гад, говорил, - вспомнил я ответ Попова на вопрос Иванова.

-Осьминский тоже возмущался – с таким отношением к комиссиям в ССО он ещё не сталкивался. Я не прав? – неожиданно выбросил вопрос Попов, как будто бы искал у меня поддержки.

-В чём дело? – подумал я, сказал, - Конечно, конечно, - и пожал плечами.

-Не могут нас оставить одних. Волнуются, как бы чего не вышло, - кивнул инженер зонального штаба в сторону приближающихся к нам Ерохина и Куклина, за которыми странной, чуть пошатывающейся походкой шествовал горкомовец.

-Валера, - всё оставшееся время тебе придётся заниматься своими бумагами, а комиссар пусть занимается производством, - окинул Попов Ерохина с ног до головы, - Вообще-то обычно этим занимается мастер, но у вас он что-то… не очень.

-Он вчера до 11 часов работал, - сказал Ерохин.

-Что же ты врёшь? - подумал я, - Выгораживаешь Жигарева, который почему-то не захотел встречаться с комиссией и отсиживался в женской комнате.

-Хоть до 10 часов утра. Валера, я ещё раз призываю тебя: не обращайся сразу же в областной штаб и горком, а к нам.

-Почему же, в горком можно, - обиделся за своё родное учреждение горкомовец.

-Должна быть субординация. Если обратится в горком, то потом сразу же - в областной штаб, а мы живём прямо в Архангельскстрое: спустился этаж и у всех начальников. Я надеюсь, что это наш последний разговор на эту тему. Далее, на кухне у вас грязь и бардак. Летняя кухня вообще не принята СЭС. Всё хорошо, что хорошо кончается, но концы встречаются и плохие, а тогда будут разбираться и хер знает, чем эта разборка для вас закончится.

На другом конце лагеря показался Осьминский и замахал руками. «Ну, нас зовут. Счастливо оставаться», - пожал Попов всем руки и заспешил на выход. Из-за угла выплыл Андрей – командир АЛТИ: «Ну, и мудаки они – потребовали акты на лестницы. Откуда я их возьму?»

-Ты ещё не знаешь, что у нас происходит, - утешил своего коллегу Ерохин.

-Откуда только такие берутся? Зачем, спрашивают, записал трудных подростков в список отряда?

-А, правда, зачем? - взлетели вверх брови Валеры.

-Областной штаб надавил, от них, на самом деле, толку никакого, а лишь глаз, да глаз. Мои ребята уже недовольны. Но что сделаешь с этим комсомольским почином.

-Починить его, - ввернул Куклин, - Я другого не понимаю: кто и когда оставил меня в резерве?

-О чём ты говоришь? – пожал плечами Ерохин.

-Ну, как, ты с бумажками, а я вместо тебя.

-Меня тоже, как и тебя, Валера, ругали за то, что в магазине отсутствует печать, - сказал Андрей, - Рта не дают раскрыть.

-Ладно, пошли завтракать, - развернулся Ерохин, - Толпугов пока запретил красить, хотя вертолётом забросил краску. Света и Юля опять хотят уезжать – нет дела.

-Неужели он им верит? – подумал я.

-Сделаю дырки в досках, чтобы повесить их, - подёргивался Куклин.

-Что с тобой, комиссар? – развернулся в сторону Куклина Ерохин.

Григорьев, как ни в чём не бывало, убирался на летней кухне, принёс хлеб, отнёс банки, выбросил мусор. Все девушки наводили порядок в столовой и на кухне в домике.

Командиры вместе с Куклиным остановились возле летней кухни.

Ерохин достал из кармана лист бумаги: «Вот он, заключительный акт безвременно оставившей нас представительной комиссии. После перечисления большой кучи недостатков идёт фраза: «Существуют определённые трудности со снабжением отрядов материалами из-за отсутствия дороги». И это всё».

-Рта не дают раскрыть, - повторил в сердцах Андрей.

-Илья, на тебя смотрит вся Европа, - сделал шаг в мою сторону Ерохин, - Должен вернуться со справкой о собранных травах. Этим ты хоть в какой-то мере реабилитируешь себя за «купание в озере». Это уже стало верхнеозёрским анекдотом.

Подошёл горкомовец: «Андрей, тебя ищут, - позвал он командира АЛТИ и развернулся к Ерохину, - Ну, ладно, Валера, не расстраивайся очень. Работайте, и всё будет хорошо».

-Всё верно. Вздрючили нас за дело. Но мы-то по простоте душевной надеялись, что вы сядете и посчитаете наши потребности в материалах, и что нам могут дать принимающие организации.

-Это отмечено в акте.

-Фразой «определённые трудности»?

-Да. Это – бесконечный спор. Тут работы много. Вам что главное? Дать людям заработать. Тут на 10 отрядов есть работы, - с жаром, размахивая руками, говорил горкомовец.

-Нет материалов, не платят, - попытался охладить его пыл Ерохин.

-Ну, ладно, пока мужики, желаю вам всего, - оставил горкомовец лагерь вместе с командиром АЛТИ.

-Все они такие умные. Следовало бы мне вести себя с ними совершенно иначе, - посмотрел вслед ушедшим Ерохин.

-Валера, по-моему, после драки необходимо не махать руками, а разобрать ошибки и начать тренироваться, чтобы не проиграть следующий бой, а он будет обязательно, - сказал я.

-В этом можешь не сомневаться. Ладно, коль на то пошло, пошли сами откроем рты.

-Пришло время, маковой росинки ещё в ЖКТ не было.

-Это ещё что такое?

-Желудочно-кишечный тракт.

-Они давят на нас закрыть кухню, - сел командир за стол возле окна, - Нас остаётся около 20 человек. Мы получаем деньги, раздаём их на питание. Все, кто хочет, объединяются и продолжают кормиться здесь. Никаких проблем.

-Умный ты у нас сегодня, - хмыкнул Жигарев.

-Для вас стараюсь, дети мои, всё для вас и только.

-Ты оставил очень много хлеба вчера за ужином: среди твоих огрызков нашли два куска белого хлеба, - публично и прилюдно выдала мне Татьяна Ткачёва.

Я опешил, искал, что ответить, подумал: «Совсем они озверели, и бросил, - Я вообще белый хлеб не ем – только сухари». Татьяна дерзко и презрительно передёрнулась обильным телом. «Чего я перед ней оправдываюсь?» – подумал я.

-Валера, они совсем охуели, - тихо сказал я, когда Ткачёва отошла.

-Не любят тебя девочки, уж это точно. Я вот что хочу: если сегодня будет вертолёт, то Ира и ты должны улететь на нём. Кстати, я тоже, наверное, неэкономно расходую пищевые отходы, - посмотрел Ерохин на содержимое своей тарелки.

-Полный пиздец, - подумал я, - Кстати, а почему Жигарев прятался от комиссии в женской комнате? Того и гляди ,переоделся в женское платье. В чём дело? Чудеса, да и только...

возврат к началу.