Встречи.
Главная страница

Верхнеозёрск-83. Записки врача стройторяда. Первая страница

-73-

29 день. 28 июля 1983 года. Четверг.

Всё нижеизложенное не имеет к прекрасной действительности никакого отношения.
Ненормативная лексика используется только в силу крайней необходимости.

Около шести часов утра на грязном полу умывальной комнаты общежития лежал пожилой мужик, который сел с нами в Верхнеозёрске в вездеход и возле вагончиков дорожников пересел на лесовоз. Он постанывал, похрюкивал, вонял водочным перегаром и ещё чем-то совсем тошнотворным.

Утренняя прохлада приятно бодрила, особенно после затхлой атмосферы маленькой, душной комнатки. «ДСО уже выписали для нас 10 кроватей, - заговорил Паша, - Деловая организация. Я имел с такими отношения – можно заработать, но можно и по-крупному пролететь. Они могут быть опасны. Хваткие, всё достают, но требовательны и могут подложить свинью без всяких проблем».

В гараже ПМК уже стоял высокий, грузный, чуть горбящийся под коричневым пиджаком, с лихо пробивающимся сквозь одежду животиком мужчина лет 45 с чёрными, начинающими седеть волосами, носом с горбинкой и начальственно топорщимися усиками. Выражение лица его было постоянно недовольно-агрессивное.

-Андрей Андреевич, разрешите, мы с вами, - сделав удивительно преданное выражение лица – ни разу не увидел у него такого, - проговорил Безматерных.

Окинув нас недобрым взглядом,- Андрей Андреевич бросил: «Садитесь вон в тот автобус с носиком».

Мы расположились в середине салона. Андрей Андреевич устроился на первом сидении вместе с пожилым, морщинистым, худым мужчиной в серой кепке.

-Поздно ты выезжаешь, - выкрикнул Андрей Андреевич водителю, затем мгновенно набросился на соседа, - Вчера в 4 часа уже никого не было. Послали трассу на хуй и сами смотались на хуй. Всё вам по хуй. Всех уволю. Со мной вам этот номер не пройдёт.

Пожилой нахохлился и молчал, осторожненько поглядывая в окно.

Заехали в другой гараж, который отличался от первого множеством поломанных машин разных марок. Веселой и шумной ордой в автобус ввалилось много народу.

-Иди, принеси аккумуляторы, - приказал Андрей Андреевич своему пожилому соседу.

-Чего я, у меня комплекция не та, - попытался отбиться пожилой мужчина.

-И фамилия, имя, отчество тоже. Вставай, да захвати на подмогу, - он оглянулся и указал на знакомого нам шофёра-блондина с маленьким носиком, аккуратненько помеченным горбинкой.

Посланные с трудом, потея, задыхаясь, затащили два здоровенных аккумулятора от грузовых машин, и мы поехали.

Заправка возле начала хайнозёрской дороги.

-Света нет. Петров хуй знает где. Что-то часто он стал поздно открывать. Но подождём его, Андреич, - попросил молодой человек, выскочивший из автобуса и мгновенно вернувшийся.

-Воротись в гараж, - приказал Андрей Андреевич водителю, - Вы у меня, бляди, узнаете. В 4 часа сматываетесь. Посылаете трассу на хуй и сами сматываетесь на хуй. Так не будет.

В гараже Андрей Андреевич вскочил и заорал: «Почему 6 посторонних? Пусть едут на рейсовых автобусах или как хотят. Всем выйти. У меня в Маложме сядут 6 человек.

-Когда они сядут, мы встанем, - попросил один из выгоняемых, - высокий, крепкий мужчина лет 35.

-Нет, всем, кроме студентов, выйти.

-Мы что не люди, нам тоже, не гулять едем, работать, - нестройно, но возмущённо загалдели рабочие.

-На хуй. Ничего. Зачем мне перегружать автобус. Ну, долго я буду ждать?

-Мы – тоже люди, - продолжали сопротивление работяги, но всё слабее.

-Сколько раз я буду повторять, - стоял на своём Андрей Андреевич.

Пять человек покинули автобус, лишь бросая недовольные взгляды и что-то тихонько бубня. Шестой, блондин в грязной куртке дерзко оглянулся: «Мы ещё встретимся!»

-Вали, вали на хуй, - ответил на угрозу Андрей Андреевич и тут же закричал, - Что это за рюкзак такой? Раскройка.

-Это не мой, как я могу, - набычился один из рабочих – мужик лет 40 с косым шрамом, пересекающим правую щёку.

-Вот и вынеси его. Нечего ему тут делать, - грозно замахал руками Андрей Андреевич.

Мужчина встал и молча выполнил приказ.

-Петров и Васильев, помогите налить бензин, - оглянулся Андрей Андреевич и выскочил из автобуса.

Оставшиеся стали возмущались: «Менты даже не лезут. В комнату заходят: «Открой шкаф». «Нет и всё». Врежут ему, ещё как врежут пидару, ни хуя. Он, пидар, ещё своё получит с лихвой», - громче всех выражал воцарившиеся чувства высокий, чуть горбящийся мужик.

-В Онеге водка продаётся только в одном магазине, - шепнул мне Безматерных, - Понятно, что рюкзак был полон бутылок.

-Я бы не вышел, хуй бы ему, - злобно бросил чёрный, кучерявый рабочий.

-Как бы не забыть мне, что командиры просили подмыть отряды к возможному визиту из областного штаба, - тронул меня за плечо Безматерных, - Тебе это ближе, вспомнишь, когда приедем.

Вернулся Андрей Андреевич: «Что же вы не помогаете налить бензин?»

-Это мы? Вы не говорили, - зачастил чёрный и кучерявый, утверждавший, что он бы не вышел.

-А ты парень, только начинаешь работать и уже посылаешь всё на хуй. Выйти всем и помогать наливать бензин.

Все работяги молча вышли. Но так как Андрей Андреевич сел и о чём-то тихо заговорил с морщинистым, то отправленные помогать просто так, ничего не делая, слонялись между машинами.

Опять поездка по технологической лесовозной хайнозерской. Я вновь смотрел на леса. Дремал. Вспоминал разговор с Суцковером. Думал, что, на самом деле, произойдёт через 20 лет? Где мы будем? Что мы будем? Каково оно наше будущее? Судьба. Заглянуть бы в грядущее…

От мира грёз оторвал меня Паша: «В этом отряде таких сачков, как в прошлом году нет. Я в прошлом году пятерых отправил. В этом году тоже отправлять надо, но общее впечатление лучше».

-Ехать надо, - кивнул я и, скорее всего, Безматерных не понял, что я имел в виду.

В Маложме в автобус подсели 5 человек: трое мужчин и две поварихи из верхнеозёрской столовой.

-Почему он выгнал людей? – подумал я, - Просто самодур и психопат. Он наслаждается властью и ему всё сходит с рук.

Не успели мы выйти из автобуса на площадке дорожных строителей, как Андрей Андреевич набросился на сидевшего возле вагончика цыгана, про которого в посёлке все говорили, как о мастере экстра-класса, сварщике-виртуозе, безотказном работяге. «Нечего здесь баклуши бить, ишь, нашли себе ночлежку, ёб вашу мать», - махал руками, как наскакивающий на курицу петух Андрей Андреевич.

-Пошли, доктор, а то я изобью этого начальника, - почему-то именно ко мне обратился цыган. Мы тут же двинули в сторону посёлка. Сзади продолжали звучать, как раскаты выстрелов: «Ты почему здесь сидишь? Вчера в 4 часа уже никого не было. Послали трассу на хуй и сами смотались на хуй…»

В пол-одиннадцатого утра мы достигли, расположенной на въезде в Верхнеозёрск, пилорамы.

-Где командир? – встретил нас Рыбкин.

-В Архангельске, - пожевал губами Паша.

-Тут 10 человек собираются уезжать. Комиссар собрал собрание и сказал, что работы мало, зарплата будет плохая. Подумайте все. Около 10 человек уже собрались. Кроме того, уезжают Света и Юля, - скороговоркой выпалил чуть заикающийся Прус.

-Как хорошо-то. Неужели они, на самом деле, уедут? – подумал я о Петричук и Грибковой.

-Ну, в отношении девочек, это мы ещё посмотрим, - бросил Безматерных и двинул в сторону лагеря.

-Значит, не уедут, - последовал я за ним, - Вот, гад. Он свою партию защищает.

-Это ты ли? – встретил меня злым взглядом мастер Жигарев.

-Конечно, нет.

-Тогда пошли в столовую.

Мы поднялись по ступенькам на крыльцо, но дверь оказалась закрытой.

-Как дела? – как всегда чувствуя неудобство рядом с этим человеком, разорвал я тишину.

-Котельная не доделана, так как нет цемента. С холодильника ушли – там всё абсолютно не ясно, какой-то маразм. Домики делаем.

-А что это за история с отъездом?

-Пора уже. Месяц на одном месте вполне хватает, мне, во всяком случае, - говорил мастер едко, как хлестал кого-то бичом, - В ССО надо иметь дело только с бетоном, когда один с палкой, а остальные бегают. Всё это ерунда на счёт сознательности: есть такие, которые на собрания ходят, а на объектах сидят. Вот Александров и Добролюбов за полтора дня сделали то, что другие делали за четыре: выставили домик. Они не ждут. Если чего-то нет, то они не ковыряются по полтора часа в жопе, чтобы потом найти меня и поплакаться, а сами идут к Школьному и решают. Таких надо оставить, а остальных – на хуй, пусть едут, Москва по ним уже скучает.

-Москва слезам не верит, - бросил я, подумал, - Что тебе-то делать, если бойцы будут решать все организационные и снабженческие вопросы? - и спросил, - Как калькуляция?

-Никак. Я пишу, но пока не могу кончить. Явные приписки не пропустят. Иван Семёнович Толпугов ещё не приехал, нормировщик уже здесь, но от него одного толку мало – нам он не помогает.

В этот момент открыли двери столовой – оказывается, внутри была Петричук.

-Спасибо, Светик, - расцвёл в улыбке Жигарев и мы прошли внутрь.

возврат к началу.