Встречи.
Главная страница

Верхнеозёрск-83. Записки врача стройторяда. Первая страница

-42-

15 июля 1983 года. День шестнадцатый.

Все имена и фамилии изменены. Возможные совпадения - совершенно случайны.
Используется ненормативная лексика.

Экий садизм: в полвосьмого меня разбудил командир.

Прорвавшись сквозь редуты ребристых туч, ярко светило солнце.

Линейка началась в 8-40 словами Ерохина: "Ну, как дела?"

-Издевается, - сонно подумал я.

-Чем лучше вечер, тем хуже утро, командир, - как обычно рассудительно, проговорил Дима Григорьев.

-Значит, сегодня вы должны поработать по-ударному, чтобы показать, что вчера не зря провели время.

-Ещё больше издевается, - подумал я.

Превратившиеся в пелену тучи дружно наползали на солнце. Приятный ветерок не спеша гулял по округе. Грязь подсохла. Бригада Воробьёва ставила внешние стены из блоков. Панели вышли очень тяжелыми из заводских ворот, а тут ещё пропитались влагой. Одна из панелей сорвалась, придавив руку худощавого блондина Зиновьева. Дружно взялись, подняли, упали и прикрыли инженера по ТБ. На этот раз Воробьёв не возражал, когда я его и Зиновьева повёл в медкабинет обезболивать места ударов хлорэтилом.

Опять каторжный труд. Мы тащим очередную панель. Руки окаменели. Внезапно меня озарило: понятно, почему за установку панелей платят 2000 рублей – нормативы предусматривает строительство лесов и подмостей, без чего обходимся мы. Кроме веса, при творящемся бардаке таскать такой вес тяжело и опасно. Все уже по несколько раз падали, ударялись. Зиновьев уже перестал бегать, так как идёт хромая.

Командир тоже вышел на работу на 4 участок. Комиссар ходит по окрестностям в красной каске. Мастер болтается. Занесло его и к нам. "Да это – Версаль", – хмыкнул он, в тот же момент исчезая. Его место занял Ерохин. Скептическим взглядом командир осмотрел происходящее и процедил: "Школьный должен непосредственно руководить работами. Пока что даже не начал". Он помолчал, поморгал подслеповатыми глазами: "Прилетел вертолёт, говорят, что привёз помидоры. Надо перехватить". Командир опять проигрался глазами, развернулся вполоборота и вполголоса, не разжимая зубов, выдал: "Таким образом, ССО – это нарушение техники безопасности, закона о труде, финансовых инструкций и так далее и тому подобное, но только так мы и можем заработать. Только так и будем".

Подошёл Воробьёв: «Валера, у нас возникли некоторые трудности с установкой дверей: оказалось, что существуют два вида панелей: правые и левые. Выглядят они совершенно одинаково, но для дверей требуется определённый тип. Что делать?»

-Иди, ищи Школьного, - снял очки Ерохин, развернулся и направил стопы свои в лагерь.

В этот момент ко мне подошла Света Петричук: "Илья, продуктов почти нет".

-Что случилось? Ни с какими проблемами она никогда ко мне не подходила, - подумал я.

-В магазин привезли солёную треску. Сколько брать?

-Солёная треска – дрянь страшная, - задумчиво погладил я подбородок.

-Я с тобой согласна. В столовой есть и свежая рыба, но они её пока не продают, так как навалом старой, которую они хранят в холодильнике…

-Большую часть времени плохо или вообще не работающем, - ввернул я.

-Правильно. Валера или ты, или вдвоём вы должны ехать в Онегу и скандалить в ОРСе, Горкоме и всех других местах.

-Пойдём, попробуем выбить в столовой у Люды свежей рыбы, пока они не сделали её несъедобной, - предложил я.

-Ты видел Архангельский отряд, кажется АЛТИ? – спросила меня Света.

-Пока нет.

-Они приехали час назад и сейчас благоустраиваются. Выглядят приятными ребятами.

-Здравствуйте, - улыбнулась нам радостно, как старым знакомым, светлая, изящная женщина лет 23-24 с комсомольским значком на кофточке.

-Здравствуйте, - ответили мы со Светой дуэтом.

-Елена Владимировна, представитель ОРСа, - протянула она руку сначала мне, а потом Петричук

-На ловца и зверь бежит. У нас очень большие проблемы со снабжением и вы должны нам срочно помочь, - зачастила Света.

-Обещаю во всём разобраться и сделать всё возможное.

-Дайте нам свежую рыбу, - сразу взяла быка за рога Петричук.

Когда мы вернулись с покупкой, то на кухне царила дикая грязь. Сколько раз говорил поварам убирать после еды, но где там, плевать им на меня. Очень не хотелось ссориться - сегодня Света разговаривала со мной по-человечески: «Довели, нормальную речь уже считаю за счастье», - подумал я, рассматривая бардак.

-Света, представь себе, внезапно прилетает "железный птица" - как зовёт вертолёты хорошо нам известный боец Мартишин, внутри которой сидит кто-нибудь из онежской СЭС. Да просто любой проверяющий.

-Ты же знаешь, - её голос визгливым крещендо полез вверх.

-Света, уборка кухни и обеденного зала после каждой еды – это элементарная азбука ведения любого пищеблока.

-Так мы не можем их вести? Я 7 лет езжу в отряды. Я уже такую собаку съела…

-Что происходит Светочка? – откуда-то вынырнул мастер. За ним ковылял командир.

-Да, вот он, - брезгливо махнула на меня рукой Петричук и убежала в кладовку.

Тёмные глаза Жигарева злобно окинули меня с головы до ног, а рот изобразил улыбку: "Доктор не способен установить нормальные, рабочие отношения с коллективом".

-Что ему ответить? – подумал я.

-В чём дело, Илья? – пожал плечами и поморгал глазами Ерохин.

-Посмотри вокруг. Это кухня?

-Мы идём на планёрку к Максимову. Потом поговорим.

-Я ещё хотел бы знать, почему доктор не на рабочем месте? – щерился мастер.

-А где твоё рабочее место? – подумал я, но вместо столь естественного вопроса бросил, - Это тоже одно из моих рабочих мест.

-Это ж надо, - сложил толстые губки презрительным бантиком Жигарев и, повиливая толстыми бёдрами, начал удаляться.

Полный злобы, в основном на себя, что не осадил наглеца, я шёл на площадку, когда меня остановил местный работяга – здоровенный мужик по имени Володя: «Доктор, посмотри мою голову: два часа назад я её расшиб».

-Воробьёв будет злиться, как собака, - подумал я и сказал, - Пошли.

Я перевязывал голову пострадавшего. Он говорил: "Сам-то я из Черкасс, но у нас работы нету, заработков никаких. Поэтому и приходится искать. Я уже был тут три года назад. Год поишачил, но увёз домой 5 тысяч рублей. Сейчас всё изменилось. Собираюсь домой – не возможно и здесь заработать: лес не дают и всё срезают. Я уже договорился с начальником леспромхоза, что когда положение изменится, он меня вызовет".

Я вернулся на площадку, когда Воробьёв пришёл из центра, Ерохин откуда-то из леса. "Ну, что Школьный?" – приветствовал командир инженера по ТБ.

-Собака лежит у входа, а на стук никто не отвечает.

-Значит, валяется пьяный как зюзя, - заморгал Ерохин.

-Попытался найти его в конторе, обошёл почти весь посёлок, но нигде нет.

-Зря терял время: собака от него не отходит. Если пёс лежит возле двери, то Школьный дома. Пока не протрезвеет, толку от него никакого. Ну, инженер по технике безопасности, что будем делать? Этот лихач из Москвы, как его там?

-Владимир Яковлевич.

-Он самый, наставник он наш, напортачил на обвязке, как неграмотный салага: невозможно выставить вторую веранду – не хватает 30 сантиметров.

-Пусть будет дом с одной верандой, - предложил Харатьян.

-И без крыши, - улыбнулся я.

-Мы уже знаем для следующих домиков, как делать обвязку, но как быть с этим? Нужен Школьный, а он пьян, - махнул рукой командир и ретировался в лагерь.

Штаб проходил в комнате комиссара, инженера по ТБ и мастера. Последний к тому же опоздал.

-Как сказал бы наш командир: "Точный ты наш", – весело приветствовал мастера комиссар.

-Как вы все знаете, сегодня бригаду Кощеева, - скороговоркой произнёс Ерохин, - Сначала сняли с обвязки на их домике и послали для укрепления бригады комиссара. Потом начальство срочно попросило послать их на заливку сделанной местными работягами опалубки на котельной. Но когда они всё закончили, оказалось, что опалубка сделана неправильно. Завтра либо ломать и делать по новой, либо вообще нам не делать. Мне плевать: пусть они сломают хоть всё, что мы сделаем, если хорошо заплатят.

-Это было бы чудовищно здорово. Представить себе две бригады и обе наши: одна строит, а другая тут же всё построенное крушит. Если напишут хорошие наряды и той и другой бригадам, то мы согласимся, - оживился комиссар.

-Ты, конечно, возглавишь бригаду разрушителей, - весело заржал Жигарев.

-Самое главное, весёлые вы наши, напишите хорошие наряды, которые оплатят, а там делайте что хотите, - включился в игру Ерохин.

-Второй бригаде необходим, для повышения производительности труда, динамит, - сказал я.

Предложение всем понравилось и собравшиеся включились в горячую дискуссию. «Завязывай, мужики, у нас много вопросов», - призвал к порядку своих починённых командир.

-Опять мы влипли в такой прокол, почти как с вертолётной площадкой, - недовольно произнёс бригадир Решетников.

-На ошибках учатся, - раздражённо бросил Ерохин.

-Один по ошибке выпил соляную кислоту, - вспомнил я Швейка, но, учитывая реакцию Ерохина, промолчал.

-У них горят плановые объекты, - продолжал Ерохин, - Но в ПМК нет денег, поэтому они плохо пишут наряды. Зато представителю треста плевать на деньги ПМК - его интересует только дело. Он наседает на Макарова, чтобы нам писали хорошие наряды. Обещал пробыть в посёлке до нашего конца…

Неожиданно все рассмеялись. "Что случилось?" – не понял командир.

-На счёт конца ты хорошо сказал, - вальяжно развалился на своей кровати мастер.

-Короче, на первой площадке вы выставили 101 панель. Как вы все знаете, возникли трудности с 7 панелями второй веранды. Решим их в рабочем порядке. На завтрашний день необходимы два варианта распределения людей по объектам. Первый, если мы не работаем на котельной, и второй – если мы там работаем. Кроме того, учтите, что за котельную платят мало…

-Так на хер она нам нужна? – прервал командира Решетников, всем своим видом и словами показывающий сегодня недовольство.

-Это – политический объект, за счёт которого мы сможем требовать у ПМК выгодные нам. Но и здесь не всё так просто и хорошо. Больше того, Прокофьев и Макаров, они дудят в одну дуду, насчитали нам за домики 1200 рублей, что вместе со всеми коэффициентами будет 2010 рублей. Получается, что мы теряем 10 000 рублей. Уже упомянутый мной представитель треста - начальник производственного отдела Иван Степанович…

-Это, которому плевать на деньги ПМК? – весело ввернул комиссар.

-Всё верно. ПМК - хронический должник: у них перерасход зарплаты, должны ОРСу более 200 тысяч рублей, есть ещё какие-то долги. На круг потянет на миллион, если не больше. Чёрт с ними, это их трудности. Но этому Иван Степановичу нужны пусковые объекты и он обещал мне составить калькуляцию в 3400 рублей на каждый домик. Если этого не будет, то нам придётся сильно и много думать, как выкрутиться из этого положения. Кстати, для улучшения нашего положения, я пригласил к нам жить представительницу ОРСа.

-Ай да, командир, ай да обольститель, - злым голосом, вырывающимся из сложенных в улыбку губ, выдал мастер.

-Это она участвовала в подъёме флага? (снимали из-за дождя) – спросил Кощеев.

-Да, любопытный ты наш, - снял очки Ерохин, - Какие дела на завтра у инженера по ТБ.

-Всё-таки кончить веранду и сделать верхнюю обвязку.

-Учтите все: панелей-самок почему-то оказалось мало…

-И здесь неравенство полов, - ввернул Жигарев.

-Сколько тебе назавтра человек?

-Ну, 5, - чуть нерешительно произнёс Воробьёв.

-Отлично ребята: будем работать в своё удовольствие и получим по 150 рублей, - едко-ехидно ощерился мастер.

-Сам-то ты работаешь меньше всех. Самый антипатичный для меня тип в отряде. Антипатичнее ли он Светы и Куклина? Петричук вне конкуренции, - подумал я.

-Наша самая стабильная бригада Решетникова – Гореленков, Иванов и Герштейн продолжают работу на холодильнике.

-Моё положение препротивное, идиотское какое-то, каждый день засовывают на новое место. Больше всего я не хочу попасть в бригаду комиссара – у меня к нему аллергия, у него ко мне тоже, - подумал я.

-Вольноопределяющегося Кощеева пока оставляем на завтра на первой площадке, - вернул меня к местной действительности голос Ерохина, - Если завтра Макаров не согласится с нашими требованиями, то на котельную никто не идёт. Это будет лучший вариант. Иван Степанович видит, что студентов нет, с возмущением спрашивает: "Где они?" Мы все играем шахматную партию…

-А если ничья, я уж и не говорю "мат в два хода", а то и цейтнот, - злобно язвит Жигарев, обрывая командира на полуслове.

-Не очень-то любит мастер Ерохина… Ненавидит просто. За что, интересно? - думаю я.

Командир продолжает, как ни в чём, ни бывало: «Всё утрясается в нашу пользу и после обеда бригада Кощеева выходит. Если всё хорошо, то за неделю работы у них выходит по 34 рубля на человека. Но с утра, Кощеев и Воробьёв объединяются на второй площадке, чтобы затем не сделать ошибок, допущенных на первой».

-А ты уверен, что представитель треста будет на нашей стороне? – спросил Решетников.

-Иван Семёнович Толпыгин – сложный человек, насколько я смог понять его за эти несколько дней, - снял очки Ерохин, - Как я уже говорил он – начальник производственно-технического отдела треста. При мне он говорил прорабам по поводу нарядов: "Хуй ли ты тут написал. Руки бы тебе за это к ёбаной матери оторвать". Когда рабочие Рудака не вышли на работу, Иван Степанович ему сказал: "Чему тебя в институте учили? Сейчас пошлю тебя к студентам рядовым в бригаду – пусть они тебя научат работать". В отношении нас он пока демонстрирует своё расположение, даже не знаю почему, но мы должны этим воспользоваться".

-Необходимо мыть туалеты и посыпать их хлоркой, - перешёл я к своим обязанностям.

-АЛТИ пока ходит в наш туалет, но собираются построить свой. Их комиссар хочет переговорить с нашим о разных делах. Обсуди с ним, пожалуйста, в том числе и вопрос о дежурстве в туалетах, - посмотрел Ерохин на Куклина, - Завтра опоздавший на линейку, будет мыть туалеты. Так что, господа бригадиры, вы это учтите.

-Пострадает производство, - буркнул как всегда нахмуренный, узкоглазый Симонов.

-Зато будут чистыми сортиры, - развалился на своей кровати и Куклин.

-Гигиена – прежде всего, - произнёс Симонов, как мне показалось, злобно.

Все замолчали.

-Что делать с сачками, и особенно, с Димой Григорьевым? – выкрикнул Куклин, разорвав тишину.

Почти все собравшиеся, кроме Воробьёва и меня, загалдели, выражая своё пренебрежение, недовольство, если не больше бойцом, и предлагая свои способы воздействия на него. "Дима от природы неторопливый, рассудительный, медлительный. Что вы от него хотите? Не все могут шустрить, как комиссар, тем более того хватает на 10 минут…" - лишь молчал я. В отличие от очень многих в этом отряде, мне Григорьев был симпатичен. Я решил, что в случае необходимости, обязательно за него заступлюсь. Пока что не время. Не знаю, что думал о нём Воробьёв. Скорее всего, ничего хорошего.

-Дать ему самый тяжёлый тромбон для трамбовки, - бросил Ерохин.

-Самые тяжелые носилки и пусть бегает с ними весь день, - в один голос выдали Кощеев и Симонов.

После штаба, я уже хотел лечь спать, как кто-то постучал в дверь – Ерохин: "Не спишь ещё? – прошёл он в комнату и сел на стул, - Видишь, какая обстановка в отряде. Сложился играющий против меня ударный блок. Во главе его стоит тройка: Куклин-Жигарев-Петричук. Они ждут приезда Безматерных в надежде, что он присоединится к ним.

-Безматерных в одной упряжке с Петричук? - пожал я плечами, - Как интересно, - только сейчас я обратил внимание, – Да ведь они на разных фамилиях, хотя пока что не развелись.

-Ну, разные фамилии – это их трудности, но учти, этот блок и против тебя тоже. Я не исключаю присоединение Безхматерных к ним.

-Что делать? – опять вспомнил я слова Паши об отрядной мафии и подумал, - Зачем ты его взял. Вместе с Петричук?

-Думать, искать пути. Ладно. Имей в виду…

-Валера, я просто должен резать талоны поварам и, прежде всего, Петричук – на кухне творится невыносимое.

-Не спеши. Как бы этим отрезанием нам не наломать дров. Я тебе скажу, когда будет можно. Тебя интересует справедливость или заработок?

-Справедливость говоришь, но я, действительно, не хочу, чтобы бойцы подцепили какую-нибудь заразу из-за грязи. Разумеется, деньги меня интересуют намного больше справедливости, тем более я не очень знаю, что это такое. С деньгами, в этом плане, всё просто – элементарная арифметика. Но Петричук с товарками какие-то супезасранки, да ещё агрессивные, стоит лишь им намекнуть об этом.

-Подцепить – не подцепят, а твоим деньгам твоя преждевременная атака может помешать. Не такая уж простая тут арифметика. АЛТИ из всех сил отказывается от одного из домиков – у них он всего один.

-Зачем? – спросил я, подумав, как он перевёл тему разговора.

-Не успеют развернуться. Они хотят схватить все бетонные работы. Это правильно: минимальная профессиональная подготовка – лей себе и считай денежки. Но я узнал, что цемент кончается, и целую неделю его не будет. Постараюсь завтра перетащить всё нам. Если уедет Иван Степанович, хотя он и обещал жить здесь до конца, но кто сейчас верит на слово, то Макаров работу даст, но платить не будет. Уедет и Макаров – не будет и работы: всё потонет в их традиционном маразме. О работе на пилораме я не хочу и думать: огромные пилы, трясущиеся помосты, торчащая отовсюду проводка. Хотя, чёрт знает что, везде одно и то же: на холодильнике бетономешалки плохо заземлены, рубильник в 200 метрах. Мы с тобой ходим по краю пропасти. Я думаю, что даже мы не очень оцениваем степень лежащей на нас ответственности и опасности. Хотя бы получить за это материальную компенсацию. Пусть нам напишут калькуляцию на каждый домик на 3400 рублей, а наряды мы будем писать уже по ней.

-Отчаянный ты, наш. Хотя и я, вроде бы тоже, - подумал я, с вожделением представив отрезание талонов по технике безопасности у Светы Петричук. «Может, наплевать на командира и выполнить положенное?» - засыпал я, представляя исказившееся лицо Светы, лишённой талонов.

возврат к началу.