Встречи.
Главная страница

Верхнеозёрск-83. Записки врача стройторяда. Первая страница

-25-

Всё ниже изложенное не имело, не имеет, и не будет иметь отношения ни к чему происшедшему.
Иногда, из-за отсутствия иной возможности, используется ненормативная лексика.

-Да, поезд ушёл, теперь – это дело прошлое, - повторил я, испытывая гадкое, нарастающее чувство, - Идиот. Это надолго, на всегда…

-Сейчас я тебе покажу, как оформлять санитарный журнал пищеблока. Имей в виду, все комиссии будут его смотреть. Если вы все отравитесь, но журнал будет в порядке, то тебя могут лишь пожурить. Но если, все живы и здоровы, а журнал не отвечает требованиям, то у тебя может начаться очень весёлая жизнь.

-Рассказать ему о моих отношениях с поварами? А, не стоит. Получится, как будто бы жалуюсь на баб, не могу с ними справиться, - подумал я и начал, - Как, по-твоему, мне поговорить с командиром? Или, ты поможешь? Я не должен тебе объяснять, насколько я лично заинтересован в его правильном экономическом поведении.

-Ваш Валера прост как правда. Юродивый, какой-то. Ну, что за дела всем всё говорить, просить, капать на районный штаб, обвиняя его во всех смертных грехах. Скажу тебе честно и ещё раз: имея в кармане акт из Маложмы, с ним легче разговаривать. Не мне лично, мне на это наплевать, но Поливникову. Валера – Манилов, он до сих пор не знает, что с неба ничего не падает. Даже ваш главный прораб с такой умной фамилией, как его, Школьный и тот говорит, что здесь не Германия, здесь само собой ничего не будет. Как написано в Уставе ССО: "Главное – это преодоление трудностей"…

-Слушай, хорошо написано, да, - вернул я.

-Очень хорошо и правильно. У тебя тоже здесь будет масса трудностей, масса профессиональной и такой практики. Повторю ещё раз: здесь очень много романтики и больше ничего. Вы должны понять это.

-Я-то понял, ты мне уже достаточно разжевал, а остальное дожёвывает местная жизнь, но что делать с Валерой?

-Лучше всего, пристрелить, чтоб не мучался. Но я поговорю с ним. Тебе пока не надо – ты его подчинённый, а начальники не любят, когда их учат нижестоящие. Это – закон человеческих отношений... Аркадий замолк, закурил и продолжил: "Ну, и отряд у вас. Из-за происшествий, комиссия будет за комиссией. На работу времени не останется, а это – единственный отряд по всей архангельской области, в котором нет никаких стендов, стенгазет, даже названия отряда. Ну, хоть чего-то, отличающего отряд ССО. Шабашка – не шабашка, условно освобождённые, условно осуждённые, досрочно выпущенные. Чёрт знает что.

-У Валеры мало опыта, поделись с ним. Помоги ему. Хорошо бы и другие члены районного штаба.

-Человек, который хотя бы три раза ездил в ССО бойцом, должен знать и понимать. Он обязан представлять, что с неба ничего не падает. В прошлом году здесь два отряда жили в палатках. Боритесь с трудностями, друзья мои. Да, и помочь можно желающему, а Валера считает себя самым умным.

-Ты тоже, поднаторел, друг мой, в демагогии, - подумал я.

Улизнув от проверяющих, комиссар Куклин обежал все объекты и комнаты, предупреждая бойцов, что на вопрос представителя парткома: "Где аванс ПМК?" все должны отвечать: "Оставили его у себя". Кроме того, я опять напоминаю всем работавшим и не работавшим на пилораме, что на пилораме никто никогда не работал и работать не собирается".

-В чём дело? Почему мы должны врать по поводу аванса? – недовольно спрашивали некоторые бойцы.

-Всё хорошо, ребята, с вашими деньгами ничего не случится, вы получится всё сполна, просто некоторый непорядок в документации из-за ПМК. Так надо.

-Если ПМК виновато, почему мы должны врать? – упорствовали самые неугомонные.

-Так надо, поговорим потом, если у вас будут вопросы, - раздражённо прекращал разговор Куклин, как всегда, убегая в неизвестном направлении.

-Оставили! Неувязка с документацией? Уже началось, уже какая-то махинация с бабками. Кто всем вертит? Не похоже, что Валера, он, на самом деле, прост. Или работает под простачка, а на самом деле? Куклин? Мастер? Неужто железная рука Паши Безматерных? Чёрный кардинал, – раздражённо думал я.

Инженер по ТБ Воробьёв тоже засуетился: срочно достал журнал по технике безопасности, и побежал по людям, чтобы набрать недостающие подписи и ещё раз предупредить, что ни один из бойцов никогда на пилораме не работал.

-Где я ещё должен расписаться? – искал я свою фамилию в журнале по технике безопасности.

-В Загсе, если честный человек, - с ухмылочкой бросил мастер Жигарев.

-Этот мастер к тому же мастер едких замечаний, - подумал я, почему-то испытав неприятный осадок от его слов, выражения лица, жестов. Какой-то злой и угрожающей энергией веяло на меня от Жигарева.

Кульбачинский и Верховский пошли проверять кухню. Я зашёл в небольшую комнату комиссара, инженера по ТБ и мастера, расположенную по соседству со штабом – местом обитания Ерохина. Включённый масляный калорифер разогрел воздух до температуры предбанника, а то и начинающей прогреваться парной. На голом матрасе, укрывшись ватным одеялом без пододеяльника, подложив под голову подушку без наволочки, одетый комиссар Куклин вроде бы спал, во всяком случае, глаза за очками держал плотно закрытыми. Полноту картины завершала его щетина, самое маленькое, недельного возраста.

-Аркадий был прав по поводу зоны, - подумал я, рассматривая тело, - Оброс-то как. Устав ССО комиссару Куклину не писан. Почему он меня так раздражает? Какое мне дело до его гигиены? Хотя, и за него я отвечаю, пусть он и мой начальник. Дурацкое положение у врача в стройотряде.

-Самолин просто приличный болтун, увидел человека с нашивками, да ещё Зиновьев здоровался с ребятами, и бросился, - проговорил Воробьёв.

-Балбес он неприличный, - кивнул Ерохин.

-Очень даже приличный, - осклабился мастер Жигарев.

-Кстати, у Аркадия есть акт о событиях в Маложме, - сказал я.

-Зачем это надо Аркадию? - вспомнил совсем недавнее обсуждение инженер по ТБ.

-Посадил мне, Аркадий Борисович, гайку на хвост. Кто знает, не исключено, и Самолин играет свою партию, - крутил головой командир, дёргая щекой.

-Что за партия? – встрепенулся Воробьёв.

-Партия у нас одна, - пробурчал я, надеясь, что никто не услышит или не поймёт.

-Илья, ты видел акт? – спросил мастер.

-Нет, Аркадий мне ничего не показывал.

-Может - это блеф и никакого акта нет? – предположил Жигарев.

-Вряд ли, - покачал я головой, - Акт у Аркадия есть, у меня нет в этом сомнений.

-Ладно, дети мои. Я ухожу в Онегу, - встал Ерохин.

-Не часто ты меняешь свои решения, всего-то раз за пару часов, - подумал я и попытался отговорить командира, - Куда ты сейчас, Валера? 20 километров до лесовозов, да вдруг ещё на последний не попадёшь. Куда на ночь-то, глядя? Уж, лучше завтра, с ними, да и они этого хотят. Зачем без надобности дразнить гусей?

-Надо, Федя, надо.

-А они знают? – спросил инженер по ТБ.

-Да.

-Ну, и как? – пожал я плечами.

-Нормально. Восприняли спокойно, ничего не сказали.

Я вспомнил совсем недавние возражения против отъезда Ерохина Кульбачинского и подумал, - Чего он так дёргается?

Перед отъездом командир прошёл к себе комнату, она же штаб. Тонкая стенка позволяла нам слышать, как он ходит, что-то делает, роняет какие-то вещи... Неожиданно в дверь штаба постучали. "Войдите?" – недовольно буркнул Ерохин, - А, это ты.

Сидевшие в комнате рядом с возлежавшим комиссарским телом, затихли.

-Да, это я, - зазвучал голос Аркадия, - Хочу тебе что-то сказать, да так, чтобы чужие уши не услышали, - он перешёл на шепот, но я смог разобрать слово "Маложма".

Опять стук в дверь штаба. "Войдите", – досадливо бросил Ерохин.

-Добрый вечер, что это вы здесь секретничаете? – спросил Кульбачинский.

-Никаких секретов мадридского двора, я зашёл спросить командира: "Где Касьянов?"

Ерохин молчал, видимо пожимал плечами.

-Он должен уехать завтра с нами. Или он где-то далеко? – продолжал Верховский.

-Кто такой Касьянов? – спросил я шепотом у Воробьёва.

-Боец, которого мы наметили в Маложму. Кажется он уже там, но должен прийти в Верхнеозёрск показаться Школьному, так как он оформлен в ПМК.

-Хорошо, о Касьянове потом, - заговорил Кульбачинский, - Что происходит у вас с принимающей организацией?

-ПМК не очень хотело брать этот отряд, но и не хотело официально отказываться.

-Ладно, напиши все требования отряда, - сказал представитель парткома.

-ПМК свои трудности знает само, - отбрехнулся командир.

-Ты пишешь не для ПМК, а для нас. Мы должны решать: оставить отряд или перевести на другое место, - раздражение зазвучало в голосе Кульбачинского.

-Перегибает палку командир. Сейчас у нас почти всё есть, а перебросят, чёрт знает куда, по 100 рублей не заработаем, - прошептал мастер, внимательно ловящий каждый звук, долетающий из-за стены.

Затянувшееся, очевидно ставшее неловким молчание прервалось шагами и хлопком двери – гости ушли. Через несколько мгновений по-дорожному экипированный Ерохин, предстал в дверях комнаты. Не переступив порога, он трагическим тоном произнёс: «Аркадий дал протокол с подписью Зиновьева, как свидетеля, Поливникову. Акт существует. Проснись, комиссар».

Не открывая глаз, не шевелясь, ноль внимания на посторонние звуки, Куклин играл роль спящего мёртвым сном.

-Вставай комиссар, - звенит голос командира, а щека пляшет свой ускоряющийся танец.

На этот раз Куклин прервал роль спящей красавицы: "Я всё слышу", – не меняя положения, не приоткрыв глаз, почти не шевеля губами, чревовещал он.

-Придёт Касьянов Миша, тут же отправишь его в Маложму или сразу же в Москву, если мы не встретимся на пути. Из Комитета комсомола МГУ пришёл список лиц с двойками, которых должны отчислить из отрядов, и в нём есть Касьянов. Мы не имеем права его держать, во всяком случае, официально.

-Может, одумаешься, Валера, на ночь, глядя? – предпринял я ещё одну попытку задержать Ерохина.

-Нет, дети мои, нет. Я нужен я Онеге, для вашей же пользы, и скоро вы это поймёте. С этими словами он махнул рукой и вышел на улицу, растворившись в сереющей тишине наступающего северного вечера, исчезающего в ещё довольно светлой ночи.

-Шустрый у нас командир, - странным, очень недобрым голосом произнёс мастер.

-Лёгок на ногу, - подумал я.

-Не понимаю Зиновьева, я бы ничего не подписал, - сказал инженер по ТБ.

-Ты – 28-летний мужик, а он – 18-летний парень, студент-первокурсник. Всего боится, - пошевелил во все стороны своим дебелым телом мастер Жигарев.

-Интересно, Самолин такой откровенный со всеми? – нараспев, как обычно, высказывая свои раздумья, проговорил Воробьёв.

-Так же будет и со следователем, - ухмыльнулся мастер.

-Тут два варианта. Первый, Аркадий делает это для гадости, из одной чистой любви к искусству. Второй, для шантажа, - Воробьёв пощёлкал большим и средним пальцами правой руки, изображая знак презренного металла.

-Следователь и выяснит, - оскалился Жигарев.

-Месяца три назад нам срочно был нужен врач, и мы с Аркадием пошли отбирать девочку из мединститута. Мы проболтали с ним часа два. Аркадий не производит впечатления закоренелого партдеятеля, - сказал Воробьёв.

-Он – прагматик, - кивнул я, подумав, - иной раз достаточно циничный прагматик.

-А твёрдый оклад в 150 р., не больше, плохое снабжение Архангельска, ресторанные обеды – он любитель шикарной жизни, любой не меньше трояка, чего вы хотите от скромного главного врача районного отряда без побочного дохода. Все жить хотят, - ухмыльнулся Жигарев.

-Хотя, может быть и третий вариант. После казахской истории Аркадий хочет, чтобы Валера тихо перевёл всех студентов сюда. Как бы чего не вышло,- предположил Воробьёв.

-Зачем? В случае ЧП отвечать-то будет Ерохин, - не согласился Жигарев.

-А вот это могло бы быть до акта. После акта, не дай Бог, что случится, ответственность, прежде всего, на Аркадии Борисовиче, если он не доложит по инстанциям, - подумал я.

-А не кажется ли вам, что Валера через чур большое значение придаёт этому делу. Что такое? У нас, действительно, были командиры, так это командиры. Один сейчас преподаёт физику на зоне, а тут что? Ни один не оформлен в ПМК, - вальяжно развалившись на своей койке, глядел в потолок мастер.

-Кроме Паши Безматерных, - сказал я.

-Ерунда, - замахал руками мастер.

-Нет, всё же, скорее всего, деньги, но это – риск, - сказал Воробьёв.

-Какой риск? Он попросит взаймы 500 рублей, например, и в течение недели, - повернулся на бок Жигарев.

-Ты бы сделал именно так, - подумал я.

-Почему в течение недели? – спросил Воробьёв.

-Нет, даже этих дней, потому что иначе информация устареет, и он не сможет дать ход делу в случае отказа Валеры выдать ему аванс, безвозмездно, конечно – ощерился мастер.

-Хотел бы сделать гадость, уже дал бы ход делу, - бросил Воробьёв.

-Этот налог, если он, на самом деле, будет, вычтем из заработка Самолина, - перевернулся на живот мастер, и все засмеялись.

-Перегибает командир, зачем он сейчас уехал? – прошёлся я по комнате.

-Я согласен с доктором. Я тоже так думаю. Зачем он уехал? Что уж так горело? Поехал бы с ними завтра, а сегодня послал бы нашего быстроного Колю в Маложму, чтобы тот послал Самолина на хуй, или передал бы записку, а Мишу Касьянова вызвал бы в Верхнеозёрск, - непонятно чему веселился Жигарев, но вдруг помрачнел, затих и продолжил, - Он не совсем адекватен ситуации.

В этот момент в дверь постучали.

-Войдите, - закричал Жигарев.

Всё те же – Кульбачинский и Верховский.

-Заседаете? – подозрительно проговорил представитель парткома.

-Не дай Бог, - встал я.

-Что это у вас комиссар лежит как убитый? – обратил внимание Кульбачинский на Куклина, - Александр, вставай, разговор есть.

-Ни слуху, ни духу, лишь бренное тело под ватным одеялом.

-Вставая, Куклин, ты нам нужен по срочному делу, - Кульбачинский растерянно обернулся, нашёл взглядом Аркадия – Это твой и доктора случай.

-Скорее психиатра, - задёргал головой Верховский.

-Ладно, ещё встретимся. Отведи-ка, доктор, покажи нам наши покои.

-Вы переспите в изоляторе. Сейчас, пошли, возьмём бельё у завхоза Ткачёвой.

-Нет у меня белья. Где хотите, там берите. Только одеяла, да и те нечистые, - злобно, как будто бы пришли отбирать что-то её, кровное огрызнулась Ткачёва.

-Ладно, - вместе проговорили гости, и я обратил внимание, как округлились глаза Кульбачинского, - Дай, хотя бы калорифер.

-Возьмёте у доктора, - захлопнула она дверью своей комнаты перед нашим носом.

Кульбачинский развёл руками. Аркадий отвёл меня в сторону: "Дай что-нибудь успокаивающего. С вашим отрядом я уже похудел на 3 килограмма, а у меня и так-то вес, сам видишь, недостаток килограмм 5".

-И то, правда, ожирение тебе пока не грозит, на самом деле, кожа и кости. Хорошо, я захватил Диазепам(успокаивающее). Не ожидал только, что придётся давать его районному врачу.

Гости устраивались в изоляторе. Я вышел во двор. Чудная ночь наплыла на посёлок. Лёгкий ветерок. Девственная тишина. Единичные звёздочки на летнем небе севера лишь недавно пережившем белые ночи того года. Вдруг, ба, знакомые всё лица – вернулся командир: "Где инженер по ТБ?"

-Наверное, в комнате, - почему-то смутился я.

Ерохин и Воробьёв о чём-то пошептались возле крыльца первой квартиры, затем инженер по ТБ вошёл в дом и вскоре вернулся по-дорожному одетый и со спальником. Не сказав ни слова, они ушли, почти рука в руке.

-Чудеса, да и только. Уже километров пять успел прошагать, - подумал я и пошёл на кухню.

-Начинаем новую жизнь, в основном официальную, - вроде бы пошутил я, передавая Свете Петричук привёзённую Аркадием книжку санитарного состояния кухни и глядя на самого районного врача, понуро сидевшего перед кружкой чая.

Света выказываемых мной шутливых намерений не восприняла, или почувствовала их фальшь. Зато неожиданно, громко и нервно заржал представитель парткома Кульбачинский: "Тут вот ваш повар уже пожаловалась, что хотя многие после обеда спали, но к 8 часам вечера прибежали требовать полдник, который, и не заработали. Она хотела не давать, но после первых же просьб не устояла и всё выставила".

Неожиданно гости вскочили. "Мы тут чуть пройдёмся по окрестностям, охладимся от всех ваших передряг, но обязательно будем присутствовать на штабе", – нервно выпалил Кульбачинский.

-Не заблудитесь только, нам будет вас не хватать, - выдала завхоз Ткачёва.

Аркадий затравленно обернулся: "Вот этого вы не дождётесь".

-Слушай, они тут все как на подбор в этом отряде. У тебя будет много романтики, очень много, - закурил районный врач, на крыльце.

-Я это уже понял.

-Это ваши клиенты, доктора, - нервно передёрнул плечами Кульбачинский и они удалились в сторону леса.

Время до ужина я тоже посвятил прогулке, но только в посёлке.

возврат к началу.