Встречи.
Главная страница

Верхнеозёрск-83. Записки врача стройторяда. Первая страница

-20-

6 июля. Среда

Всё ниже изложенное не имело, не имеет, и не будет иметь отношения ни к чему происшедшему.
Иногда, из-за отсутствия иной возможности, используется ненормативная лексика.

Как вы тут спите? – потянулся Аркадий на пустующей койке Безматерных, - Меня комары совершенно сожрали: не то что лимфатические узлы увеличатся, психоз получишь. Да и лёг я в 4 часа. С вашего командира ящик коньяка. Я подарил ему 10 лет свободы: за его способ ведения документации 10 лет строго режима обеспечено. Я ему всё разжевал. Всё-таки, мне кажется, он слабоват во всех смыслах, не только с точки зрения ведения документации. Жаль, что я засунул тебя в этот отряд, хотя романтики здесь куча. Кстати, ваша Юля вчера до 2 часов ночи стояла на крыльце и любезничала с усатым условником, который ехал с нами из Онеги…

-Шустёр, кроме обучения командира, ты ещё и за Юлей успел подсмотреть, - подумал я.

-Мучается что ли девушка, никто из своих удовлетворить не способен. Потянуло физичку на химию. На вашу утреннюю линейку я не пойду, лучше поваляюсь. Хотя, можно сказать, что я выспался, - резким движением отбросил Аркадий одеяло и вскочил.

Не позавтракав, Верховский и Ерохин пошли к прорабу посёлка Школьному. Районный врач сразу же взял быка за рога: «Я надеюсь, Николай Степанович, если не ошибаюсь…»

-Не ошибаешься, - буркнул прораб.

-Так вот Николай Степанович, фамилия Попов, надеюсь, вам знакома.

-Поповых много.

-Это правильно, но первый секретарь Архангельского Обкома партии один, - грозно наступал Верховский.

-Здесь вам не Германия, нечего суетится, - ответил Школьный, но на этот раз слабовато, даже испуганно, - Чего вы хотите?

-Хотим мы немногого, лишь то, что нам положено: умывальников, хлорки, нормальных туалетов.

-Всё есть и всё будет. Хочешь, поклянусь.

-Вот этого не надо, мы верим вам на слово, тем более, что речь идёт о возможной приятной реакции Попова.

-А сортиры пусть ваши мужики сделают сами, я не возражаю.

-Я хочу, чтобы туалеты были как можно ближе к нашим домикам, иначе туда будет ходить весь посёлок и на одном толчке встретятся наша девочка и химик, - сказал Ерохин.

-У тебя ненормальное отношение к условникам – это очень приятные люди, во всяком случае, с точки зрения хотя бы некоторых из ваших девочек, - усмехнулся Аркадий, - Кроме того, двое мужчин, в отличие от двух женщин, или мужчины и женщины могут использовать для мочеиспускания одно очко, ссать попросту, а женщины – нет.

-Откуда такие глубокие сведения, Аркадий Борисович? – снял очки командир.

-Я учил и сдавал физиологию человека.

-Действительно, у нас такого предмета не было, - кивал Ерохин.

-Давно пора ввести. Ладно, ближе к телу, как любят говорить армяне. Я пойду в онежскую СЭС и устрою там разгон: они обязаны помогать с санитарным устройством лагеря, если уж подписали липу в санпаспорте. В крайнем случае, можно вызвать начальника АРХЛЕССТРоя Мовсисяна в областной штаб пи попугать его всё тем же Поповым. Мовсисян тоже не любит, когда Попов ставит его в позу и имеет.

Пока командир и районный врач вели приятную беседу с прорабом посёлка, приехал гонец из Маложмы – Миша – за аптечкой: «Даже царапину смазать нечем», - обрадовался он мне, как знакомому и врачу.

-К сожалению, мы ещё ничего не получили, - развёл я руками, - Я смогу дать тебе совсем немного, так как отряд тоже на нуле.

-Только не проговорись при Верховском кто ты, откуда, что делаешь, какое отношение имеешь к отряду. Да, и вообще, попытайся, лучше всего, испариться, чтобы в принципе не столкнуться с Верховским, - строго проговорил комиссар Куклин и начал строить бойцов на линейку. Окинув ряды мутным взглядом, Куклин зачитал распределение по объектам.

Подошли Аркадий с Ерохиным; и командир сухо бросил: «Все должны идти в прорабскую на вводный инструктаж».

-Согласовывать надо действия руководства, - огрызнулся Куклин.

Командир развернулся и ушёл, не удостоив своего заместителя ответом.

Голубой домик, через один от лагеря и первый от зоны вагончиков, был украшен вывеской: «МСО № 3», что в дословном переводе означало – механизированное строительное отделение.

Бойцов завели в небольшую прорабскую, в которой стояло несколько столов буквой «Т». На председательском месте сидел знакомый по Онеге толстый, всё время улыбающийся краснолицый инженера по технике безопасности, которого я обозвал «плюшевым медведем». Опять косноязычный работник ПМК пытался вставить несколько словечек, когда инженер по ТБ отряда Воробьёв переводил дыхание. Прорываясь сквозь частокол слов Николая «плюшевый медведь» всё так же невнятно ругал местные условия: проводку, инструменты, оборудование и всё остальное, сведя весь инструктаж к одному предложению: «Будьте осторожны, если что вывозить очень трудно, - он помолчал, остановил движением руки желающего продолжить Воробьёва, покачал головой, - Не успеют».

Опять завершили беседу минут за 10, естественно, в конце, оставив автографы в трёх ведомостях.

Куклин подошёл к концу инструктажа. Он переоделся в форму, но так и остался небритым и взлохмаченным – настоящий боевой комиссар - в руках держал толстую тетрадку. Рядом с крыльцом прорабской он построил бойцов и распределил по работам: пилорама, обмазка столбиков битумом, установка столбиков на свайном поле.

Я подумал, что на последнее дело нет бригадира и, решив, что могут назначить меня, вызвался сам.

-Хорошо, - согласился Куклин, - Будешь работать в бригаде Симонова.

Испытывая лёгкое неудовольствие, я пошёл прощаться с Верховским. По дороге меня перехватил Ерохин: "Я решил отправить вместе с Аркадием Зиновьева – пусть он привезёт нам аптечку".

-Хорошо, - кивнул я, продолжая путь в сторону районного врача.

-Уехать отсюда ты сможешь только после приказа об увольнении по ПМК, тогда хуй с ними со всеми. У тебя будет широкое поле для профессиональной деятельности, и потаскать, а уж романтики – на троих. Постараюсь достать тебе билет на Соловки, хотя теперь – это опять закрытая зона. Ну, будь здоров, - пожал мне руку Аркадий и пошёл вместе с Зиновьевым – посланцем за аптечкой в сторону Онеги.

Владимир Симонов – чуть горбящийся блондин с большим черепом и узким лицом, покрытым прыщиками и белыми щетинками, глядел на мир щёлочками глазок над синеватыми мешочками. Говорил Симонов лениво-тихим голосом полным иронии. «Вчера Куклин в порыве трудового оргазма приказал пробурить ямки на не выровненной площадке. Вы тут посидите, а я сбегаю к Школьному, выясню что делать», - процедил бригадир и ушёл, хотя за несколько минут до этого комиссар послал его с совершенно определённым заданием.

Опять припекало. Здоровый, по пояс голый мужик подошёл к нам. Грудь слева защищающая сердца была покрыта татуировкой: «Не забуду мать родную и отца духарика» над могилой под покосившимся крестом. «Студенты, что ли, - сплюнул мужик, дыхнув тяжёлым смрадным перегаром – практически единственный запашок посёлка , - Чего учите-то?»

-Физику, - ответил один из бойцов.

-А-а-а, физики, физики, химики, химики. Я-то на химии. Ну, ну, - продолжил он свой путь, чуть пошатываясь.

Вернулся Симонов, - Мужики, пошли ставить столбики на старом свайном поле, там осталось 8 столбиков под печки. Теперь слушайте. Гроза верхнеозёрских строителей – представитель принимающей организации Комлик – требует засыпки столбиков только песком. Ну, это он заебётся, - сплюнул Симонов, - Потому что песок надо таскать издалека. Будем засыпать всё землёй, и специально для товарища Комлика, самый верхний слой, шириной на штык лопаты – песком. Вдруг Комлик захочет проверить, а у нас всё в порядке. Всем понятно? Вопросы есть?»

-Всем понятно, вопросов нет, - бодро выдал один из только прибывших худенький, с тёмно-русым ёжиком и хриплым голосом Александр Геренштейн, постоянно и как-то бессмысленно суетившийся, не способный и мгновения устоять на месте.

Вчера приехал и Олег Решетников - здоровенный парень, украсивший куртку и рубашку паутинообразными разводами. Олег, в отличие от Геренштейна, в основном стоял, сидел, курил, пока его не одёргивал бригадир Симонов.

Ровность выровненного поля оказалась недостаточно, поэтому бульдозерист выровнял его ещё раз, засыпав все ямки, которые пришлось откапывать вручную.

-Мужики, - опять заговорил Симонов, - Бетономешалка стояла рядом с вертолётной площадкой и при взлёте вертолёта перевернулась. Мы пробовали её включать – не работает. Я пойду за электриком Броней, а вы пока что посидите.

На удивление скоро бригадир вернулся с электриком, о работе которого я уже столько наслышался. Бронислав – человек лет 45 типично-классического, почти злобно карикатурного семитского типа, невысокий, толстенький, в широкополой шляпе прикрывающей поглотившую практически все волосы на голове лысину, без второго и третьего пальцев на левой руке, которая оставшимися держала маленькую коробочку из-под тестера.

-Почему вы думаете, что мотор? - спросил электрик с типичным одесским акцентом.

-Люди говорят, - ответил за всех Дима Григорьев.

-Слабенький тут моторчик, - толи подумал вслух, толи сделал заключение Бронислав, приподнял шляпу и был таков.

-Вот, блядь, больше до конца рабочего дня его никто не увидит, - сплюнул Симонов, - Придётся разводить бетон вручную в носилках.

Между площадками при полном параде, но всё такой же заросший и взлохмаченный, бегал с той же тетрадочкой в руках и безумным взглядом выпученных глаз комиссар. Один раз появился мастер Жигарев, но, не дойдя ни до одной стройплощадки, быстро пропал. Куклин, оббежав в очередной раз площадки, тоже исчез.

-Почему комиссар меня так раздражает? – подумал я, - Потому что бегает и суетится, когда я должен вкалывать? Мастер тоже не собирается себя утруждать – его рабочий костюмчик до сих пор без единого пятнышка. Видимо это и имел в виду Безматерных, когда говорил о стройотрядовской мафии: кто не в ней может пахать, как вол и ничего не получить, чтобы мафия хорошо заработала.

-Слышь, мужики, Комлик запретил шабашникам строить домик, - на удивление радостно, по сравнению со своим обычным тоном, произнёс Симонов, - Шабашники не только подсыпали землю под столбики и поленились даже чуть засыпать песком, но и подрубали их, чтобы добиться нужной высоты над землёй. Комлик приказал разрыть несколько столбиков, а один даже вытащил краном. Когда Комлик отстранил шабашников от работы, то сказал: «А дальше пусть вам говорит Школьный». Понятно, что им скажет Степаныч.

-Откуда он всё знает? Значит, хороший бригадир, недаром его поставили, – подумал я.

Нам оставалось поставить два последних столбика, когда подошёл лёгкий на помине Комлик: «Ёб вашу мать, - сходу заорал он, - Хотите, чтобы я и вас погнал на хуй, как шабашников? Столбики надо подсыпать землёй, оставляя поверх только 40 сантиметров – зона промерзания, а вы, ёб вашу мать, оставляете 60-80 сантиметров.

-Так нам говорил Школьный, - пожал плечами Симонов.

-Я – здесь главный, я – представитель принимающей организации, ебать я хотел вашего Школьного. Будете делать всё, как я прикажу или пошли на хуй.

-Хорошо, гражданин начальник, - без тени улыбки проговорил бригадир, а Комлик развернулся и быстрым шагом, почти бегом, несмотря на свои габариты, умчался в сторону конторы.

-Вот еби их мать, - почесал затылок Симонов, - Теперь, после установки столбиков, бульдозер подсыпать не сможет и потому недостающие 20-40 сантиметров придётся набрасывать вручную, мужики.

К обеду приехал сменивший туфли начальник ПМК Макаров. Только он приблизился к нам, как я, оставив физический труд, начал немедленно жаловаться: «В лагере нет воды, поэтому вынуждены носить вручную из крана за 400 метров. Не хватает крышек, кастрюль, тарелок, вёдер…»

-Поможем со всем, - чуть очумело, отмахиваясь от меня обоими руками, склонив корпус вправо, оборвал меня Макаров и быстренько пошёл будить спавшего сладким сном после ночных бдений командира.

-Сон после завтрака вреден для здоровья, - подумал я, вспоминая Ерохина. Вскоре, мысли побежали в том же направлении: «Каждый устраивается, как может, стараясь с максимально возможными удобствами», - думал я, узнав, что девушки разделились на две пары: одни готовят завтрак, другие – обед, потом опять первые – ужин.

Света Петричук догуливала последние часы по окрестностям с Димой Бутусовым – завтра он уезжает. Во время дежурства Светы по кухне, Дима делал всё: колол дрова, носил воду, продукты из магазина. Смастерил вешалки на дверь, ведущей из кухни в коридорчик, в который выходят двери моей комнаты и комнаты Симонова, Рыбкина и Григорьева.

Я опять подумал: «Дима производит самое приятное впечатление. Кто-то из ребят сказал, что в прошлом году он был самым сильным командиром. Как жаль, что Дима уезжает. Мне кажется, что двойки играют здесь самую последнюю роль. Лучше бы Паша уехал и не вернулся. Дима мог бы сделать отряд совсем другим. Как жалко, что он уезжает. Похоже, что Света думает так же. Хоть в чём-то мы с ней одного мнения».

возврат к началу.