Встречи.
Главная страница

Верхнеозёрск-83. Записки врача стройторяда. Первая страница

-127-

43 день. 11 августа 1983 года. Четверг.

Всё нижеизложенное не имеет к прекрасной действительности никакого отношения.
Ненормативная лексика используется только в силу крайней необходимости.

-А съебу-ка я в понедельник, надоело здесь всё, смертельно надоело, - потянулся Безматерных.

-Кстати, о языке, вообще, и комиссара в частности, - сказал Аркадий.

-А это у нас профессиональное, - ощерился мастер.

-Хорошо бы и в других областях вы стали бы такими же профессиональными, - изогнулся в сторону Верховский.

-Стараемся, - с огромной любовью хлопнул себя по жирному пузу Жигарев.

-Ну, ладно, по поводу невыполнения приказа члена зонального штаба - это потом будет разговор. Ты, Саша, занимаешься всем и, естественно, не успеваешь ничего.

-Было распоряжение Поливникова, - закачался из стороны в сторону Куклин.

-Да, действительно, Поливников сказал, что я буду заниматься бумагами, а Куклин – производством, - подал жалко прозвучавший голос Ерохин.

-Что только он имел в виду под производством? Ладно, сейчас мы останемся втроём: командир, комиссар и я: я проверю все комиссарские журналы. Все свободны.

-Ерохин мастерски натравил Верховского на Куклина. Специалист. Куклина мне, разумеется, не жалко. Но каждый шаг Ерохина вызывает у меня опасения. Он способен на всё. Глаза в кучу, - думал я, покидая комнату.

Отпущенные члены штаба вышли на крыльцо, где уже стоял работавший в Маложме Червоненко. Возбужденно подёргиваясь, он курил сигарету за сигаретой, отчего прямо перед крыльцом уже скопилась небольшая кучка окурков. Увидев Безматерных, тут же заговорил, продолжая делать резкие судорожные движения и разбрызгивая слюну: «Паша, ты дал нам липу - вместо железнодорожных билетов какую-то доплату на два рубля. Мы не заметили, сдали всё в бухгалтерию. Там просекли и подняли хай. Стали всё проверять…»

-Хорошо, поговорим в другом месте, - попытался остановить возмущённого Червоненко Безматерных, но не тут-то было: «Почему не здесь, все свои. Проверили паспорта, оказалось, что вообще больше человек и другого возраста, то есть подняли подоходный налог и заставили заплатить за бездетность. Устроил ты нам, потеряли каждый больше, чем 250 рублей на человека».

-Если ты немедленно не прекратишь этот концерт, то я палец о палец не ударю и, вообще, откажусь с тобой разговаривать, - злобно прошептал чёрный кардинал. Червоненко замолк. «Хватит на сегодня, одно представление мы уже перенесли, сыт по горло. Давай, отойдём», - потянул за рукав обманутого им трудящегося из Маложмы аспирант-физике из МГУ, собирающийся класть печи в городе Пивек.

Я вернулся в медкабинет и прилёг. Безматерных не смог выбрать лучшего места для интимной беседы с Червоненко, как под моим окном.

-Не возмущайся…

-Тебе хорошо говорить. Ребята злые, как черти, кто возместит нам эти потери? Ты? Что ты нам подсунул? Почему работаешь на дураков? Или нас считаешь дураками?

-Хорошо, мы завтра в 4 часа утра выходим в Маложму – я знаю должна быть грузовая, и тут же в отдел кадров.

Червоненко сердито засопел, и всё затихло.

Я начал дремать, как появился Аркадий: «Заёб меня Куклин: я потребовал написать докладную записку, он отказался и стал просить меня, чтобы в моей, я не указывал, что он сидел в кабинете главного инженера вообще и в красном тренировочном костюме, в частности. Почему-то этот его костюм задел за живое Макарова, и он упоминает его везде, где не лень. В журнале комиссара ничего нет, ни слова, конь не валялся. Я ему такое накатал – век не забудет, трудно ему будет, мягко говоря. Ну, и отряд! Командир – глаза в кучу. Комиссар – штурмбанфюрер. Боец Безматерных – чёрный кардинал. Его жена – блядь Света…

-Ты не упомянул, что она хочет его оставить, и здесь должен был быть ещё и её любовник Бутусов…

-Ёб твою мать, - всплеснул руками Верховский, - Немедленно налей мне стакан коньяка, а то я не смогу заснуть.

Мне не оставалось ничего другого, то только выполнить распоряжение непосредственного начальника.

-За что пьём? - поднял Аркадий стакан.

-За окончательный успех нашего безнадёжного предприятия.

-И то дело.

От полстакана коньяка горевший на службе зональный врач совершенно размяк и окосел: «У нас у всех бывают проколы. В прошлом году я вскрыл девицы панариций, и через 12 дней у неё развилась сухая гангрена дистальной фаланги. Хуй знает почему. Срочно отправил её в Москву. Слава Богу, в конце концов, всё обошлось со всех точек зрения, кроме того, что она вообще шла вне списка отряда, то есть, даже случай нигде не фигурировал».

-В жизни должно везти во всём или хотя бы в чём-то. Кой бес родил нас на этих тюремно-необъятных просторах одной шестой суши, - проговорил я.

-Брось, везде херово. Я по-дружески советую тебе не дёргаться и вписываться в среду. Всё зависит от человека…

-Кроме того, что от него не зависит.

-У нас говорят, если изнасилование неизбежно, то расслабься, чтобы получить хоть какое-то удовольствие. Потому расслабься. Всё это поебень, этот отряд пройдет, и забудешь о нём на следующий день после окончания. Будем вспоминать со смехом. Устраивайся. Начинай ездить на охоту, рыбалку, ходи по бабам, получай удовольствие от жизни. Власть Андропова – всерьёз и надолго. Мы должны принять это, потому что плетью обуха не перешибёшь…

-Хотя и очень хочется. Потому, так как изнасилования не избежать, то следует расслабиться, чтобы…

-Ты схватываешь на лету, чтобы получить хоть какое-то удовольствие.

-Ладно, что ты думаешь о ситуации, когда два человека полтора месяца пишут 20 нарядов, вместе с нарядом на наш сортир, а может быть и ещё меньше нарядов. Если серьёзно, то посчитаем: сортир, дела в лагере, домики, холодильник, не думаю, что наберётся больше 10.

-Всё делается за одни день, - презрительно скривился Аркадий.

-Ну, неделя, будем щедрыми.

-Открою тебе секрет: Поливников собирался снимать Ерохина и заменить его твоим другом штурмбанфюрером.

-Моя первая реакция - хуже быть не может. Но вторая – это было бы хуже? Если честно, то не знаю. Во всяком случае, понятнее. Глаза в кучу сдаёт меня несколько раз в день, но у меня нет никакого выбора, кроме предложенного тобою несколько минут назад.

-Иногда, это лучший выбор. Я хочу тебе сказать. В большинстве отрядов, да и не только отрядов, а в любой жизненной ситуации все могут быть вась-вась, но когда дело касается денег, то начинается такая безобразная свара, что, как говорят русские, хоть святых вон выноси.

-У Безматерного, он же чёрный кардинал, на это счёт тоже есть домашняя заготовка: он утверждает, что поведение человека при распределении денег становится непредсказуемым. Я-то думаю, что оно предсказуемо и очень хорошо, в 99, ну, ладно, в 98 случаях из 100. Каждый рвёт под себя любой ценой. Как там в «Слове о полку Игореве»: «С казал брат брату: «Это моё, а то моё же»».

В дверь постучали.

-Кого это черти несут, - встал я.

-Меня, - вошёл совсем кислый Ерохин, - Куклин сказал, что Поливников говорил, что зональный штаб собирается менять меня на него, - он сел, сделал плаксивое лицо и наклонил голову к правому уху.

-Не скрою, такое намерения у зонального штаба было, но если Поливников тебя не снял, то ты командир со всеми вытекающими отсюда последствиями.

-Завтра пять человек сказали, что они уезжают.

-Кто это? – спросил я.

-Безматерных, Куклин, Света, Юля и Решетников, и все из солидарности.

-В такое счастье невозможно поверить, потому я и не буду, так как это не первый раз, - я встал и прошёлся по комнате.

-Посмотрим ещё, как Куклин уедет: он ведь всего-то студент второго курса. Я ещё понимаю, аспирант или выпускник, который не хочет идти в аспирантуру. Он что совсем не хочет учиться на физфаке МГУ? Юля тоже студентка и у неё тоже могу быть крупные неприятности. А если уедет Паша Безматерных и Света Петричук, то тебе их давно надо было выгнать, и я удивляюсь, почему ты этого не сделал?

-Понимаешь, в начале…

-В начале, - перебил Верховский Ерохина, - Я балдею от КТУ ваших баб – 1.25. Любая баба должна получать максимум – 1.0. Ну, так что у тебя было там в начале?

-Слово, - проговорил я про себя.

-В начале Света вела себя, как пай-девочка. Должен был приехать Дима Бутусов, чтобы трахать её, но что-то сорвалось и она взвилась. Озлилась на доктора - поэтому завела Пашу и Куклина против доктора и пошло, и поехало. Стоило мне уехать на несколько дней и вернуться, как я узнал, что Куклин совсем потерял голову: на всех орёт, дёргается. Дал я ему несколько раз по морде…

-Фигурально, к сожалению, - засмеялся Верховский.

-Наглая брехня, - подумал я.

-К сожалению, - покорно кивнул Ерохин и продолжил, - Он настолько сник, что стал намного хуже не только бригадиров, но и бойцов: полная прострация. Сник полностью. Приходил ко мне ко мне и говорил: «Валера, нужен трелёвочник». «Так пойди и возьми». Он ходил, как опущенный в воду, следовало его толкать и подстёгивать на каждом шагу, чтобы он хоть что-то делать. Недели через полторы я опять уехал, а когда вернулся, то Куклин опять ожил. Перед отъездом я хотел оставить вместо себя Жигарева, но он решил отойти в тень…

-Так ему удобнее: ничего не делать и ни за что не отвечать, - не удержался я.

-Может быть. Тут появился Паша и поддержал все потуги Куклина. Таким образом, сложилась уникальная коалиция. Недавно я возвращаюсь, а Куклин мне и говорит: «Я собирал собрание и сказал там, что все, кто хочет и ещё целый ряд людей могут уезжать». Уехало и несколько очень хороших ребят. Я опешил и разозлился, да поздно, поезд ушёл.

-Чего только уникального в этой коалиции? – не понял я.

Ерохин лишь передёрнул плечами, задёргал глазами и щеками.

-Сейчас я несколько поставил Куклина на место, - самодовольно подбоченился Аркадий.

-Ничего не изменится, - грустно произнёс командир, встал, сказал, - Спокойной вам ночи, - и был таков.

-В этом он совершенно прав, - подумал я.

-Всё-таки глаза в кучу уникальная личность, - потянулся Верховский, - Он всё время говорил: «Приехал бы проверять меня мой начальник Юра Попов». Тот приехал, из Москвы и сказал в зональном штабе: «На работе он говорит, что занимается делами ССО, а у вас, наверное, что занимается наукой». Не поеду я к нему, на фиг расстраиваться». Так и не поехал. Давай и мы поспим, уже, кстати, два часа. Прошу меня завтра рано не будить. Вообще не будите, пока я сам не проснусь.

-Утро вечера много мудренее, - потушил я свет.

возврат к началу.