Встречи.
Главная страница

Верхнеозёрск-83. Записки врача стройторяда. Первая страница

-110-

Всё нижеизложенное не имеет к прекрасной действительности никакого отношения.
Ненормативная лексика используется только в силу крайней необходимости.

-А как шестой домик? – сделал Ерохин сосредоточенное лицо.

-Когда мы всё-таки пошли втроём к Макарову, комиссар, правда, убежал, я сказал: «Ребята всё кончают, что делать, если не дадите шестой домик? Макаров мне и отвечает, не мне, то есть, а нам троим: «Хорошо, в понедельник приедет сварщик, и начнёте бить сваи», - возбуждённо моатлся туда-сюда по комнате чёрный кардинал.

-Приедет в понедельник вечером. Во вторник машина сломается. В среду, может быть, начнём, - устало подпёр голову Ерохин.

-У тебя постоянно настрой на завал работы, - присел Безматерных рядом с возлежащим Жигаревым, - В среду приедет Мовсисян и устроит всем не помогающим нам втык.

-Он приедет в понедельник, - поправил командир.

-Тем лучше, - хлопнул себя по коленям Безматерных.

-Ладно, мужики, пора завязывать, ну, вас на хуй, давайте распределять на работы на завтра, - сладко зевнул комиссар.

-Вот ты и распределяй, - оскалился в улыбке Паша.

-Иванов, Флёров и Цымбал продолжают – они знают что. Кто с Воробьёвым?

-Кубышкин, - мгновенно пропищал инженер по ТБ, как будто бы куда-то спешил или чего-то боялся.

-Так и запишем, - исполнил Куклин, - Дежурит Герштейн – ему полезно перед выездом подежурить, чтобы запомнил отряд как следует.

-Григорьев передаёт финансовые дела, - чуть оживился командир.

-Два рамщика, - склонился над самой бумажкой комиссар, - девочки конопатят.

Когда он закончил весь список, то я понял, что меня никуда не включили. «Или у меня что-то со слухом, или завтра меня никуда не послали?» - проговорил я, и мне показалось, что кто-то произнёс: «Как же никуда – на хуй». Я оглядел всех сидевших в комнате, но они все сделали вид, что не услышали моего вопроса, и никто ничего по моему поводу не говорил.

-Кстати, рамщики уже получают по 170 рублей, а с тем высоким КТУ, который вы им уже дали у них чёрт знает сколько получится, - снял очки командир и пытался разглядеть что-то своими невооружёнными, подслеповатыми глазками.

-Опять новость: значит, КТУ уже есть. Вот тебе и сбор на листочках - брали у всех отъезжающих их мнение об остающихся, - подумал я.

-Эти деньги пойдут в общий котёл, - махнул рукой Куклин.

-Нет, они выписаны лично них и в бухгалтерии сказали, что ничего сделать невозможно, так как эти деньги только их. Можете поставить им нерабочие дни или снизить КТУ.

-Они отдадут их добровольно, - почесал щетину Куклин.

-Тем более, что на пилораме оформлено 5 человек, - даже присел мастер.

-Это неважно. Просто при распределении эти 170 рублей будут считаться, как аванс и всё будет нормально, - сказал Безматерных.

-Я смог получить аванс по 50 рублей на человека, - заискивающе произнёс Ерохин.

-Это тебе первая благодарность, - издевательски ухмыльнулся чёрный кардинал.

-Похоже, что и последняя,- подумал я.

-Что на день строителя? – повернулся командир к Куклину.

-Хотят вывезти отсюда в Онегу побольше народу, в том числе и нас, чтобы не спалили посёлок, - усмехнулся комиссар, - Пьянка будет грандиозная.

-А премия? – спросил чёрный кардинал.

-Марков обещал премию в 190 рублей и уже распределил её, - ответил Ерохин.

-Я слышал в конторе о 600, - надулся боец Безматерных.

-Кстати, на счёт грамот проблем нет – это Марков даёт в неограниченном количестве. Уже предлагал мне несколько, - усмехнулся командир.

-И ты? – ощерился Жигарев.

-Как еврей сказал: «Если бесплатно, то побольше, пожалуйста», - бросил Александров.

-Вот тварь, сцепиться бы, но не сейчас, - мелькнула мысль, и я повысил голос, - Я не распределён. Что с моим распределением?

-Может быть, ты хочешь собирать чернику? – усмехнулся комиссар.

-А зачем она нам? Зачем нам эта справка? – надел очки командир.

-Она нам и на хуй не нужна. Просто человек собирает ведро черники в день и получает за это в аптеке деньги. Один килограмм сушёной черники стоит 10 рублей, - даже на мгновение не кинул взгляд в мою сторону чёрный кардинал.

-Где сушить? Как доставлять? – повысил я голос.

-Может быть, цоколь? – пожал плечами комиссар.

-Завтра посмотрим и дадим кому-нибудь персональную работу, - потянулся уставший от длительного лежания мастер.

-Валера, значит, Ира возвращается в Москву? – строго и с пристрастием спросил Куклин.

-Да, - покорно свесил голову влево командир.

Александров встал. «Предупреди Герштейна, что он – дежурный, - бросил Куклин, - В честь воскресенья завтра подъём на час позже. Отдохнём в следующее воскресенье. Трясти надо, трясти, а то мало осталось».

Я пошёл следом за бригадиром. Все остальные остались в штабе.

Верхнеозёрская ночь приятно холодила и успокаивала. Средь болот, лесов и озёр тих, безмятежен и затерян посёлок. «Опять я один против всего штаба. Никто меня не поддержал. Командир, как и следовало ожидать, оказался совсем тряпкой и ничтожеством: даже Иру он предал, не задумываясь. Что уж говорить про меня. Наступает самое неприятное время. Какие необычные и красивые здесь названия, - неожиданно подумал я, - Верхнеозёрск. Но особенно - Нижмозеро. Даже Маложма. Есть что-то необычное в их звучании… Кстати, а на каком основании простой боец тов. Безматерных сидит на штабе и что-то там даже вякает? Эх, не пришёл в головсу такой хороший вопрос, а жалко…»

Я хотел почитать, но, не раздевшись, задремал. Разбудил меня стук в дверь. Я дёрнулся, сел, посмотрел на часы: «Два, без пяти минут. Кого это черти несут?»

-Не заболел ли ты, доктор? – вошёл в комнату Ерохин, так и не услышавший моего ответа.

-Да, нет, просто закимарил.

-Что происходит в отряде? На три дня я отлучаюсь и нахожу совсем другие отношения в штабе,- сел Ерохин на стул.

Я приподнялся на локтях и начал издалека и неправильно: «Отряды, где бригады по 35 человек, в которых кроме бригадира ещё заместитель и как минимум два звеньевых, то есть, больше нашего отряда, там роль командира, там бригадиры, если они удачные, поддерживают дисциплину и порядок… - я замолк, подумал, - Я ещё не проснулся, несу какие-то бессвязные глупости и продолжил, - Честно, я не очень понимаю. Положение какое-то не то, очень странное, неприятное, какие-то болезненные, ненормальные отношения. Не знаю, может, я виноват? Только...

-У нас отсутствие стабильных бригад вызвано суровой производственной необходимостью, - перебил меня Ерохин.

-Ты теряешь отряд. Нельзя так часто и так долго отсутствовать. Свято место пусто не бывает и есть много любителей покомандовать. Всё не молотком махать…

-Я знаю. Но что можно сделать? Только я могу решать проблемы. Только я смог получить аванс по 50 рублей на человека, Никто другой этого не пробил бы.

Я вспомнил издевательскую реплику Паши на штабе и подумал: «Он, на самом деле, не понимает, что происходит. Похоже, что уже и не поймёт».

-Я нашёл Маркова в Онегалес, поставил его в позу и он мне подписал. Больше они просто ни с кем не общаются. Будь мы хотя бы в Маложме – за полдня можно обернуться туда и назад, а тут. Ну, вышли бы мы на ночь глядя. Пришли бы в 8 часов утра, и я бы полдня проспал?

-Нет, дело не в этом.

-Конечно, вообще не следовало здесь разворачиваться. Если бы я имел возможность здесь пожить до принятия решения о месте дислокации, но такой роскоши не имеет ни один командир.

-Здесь и чисто личные отношения. Я не знаю в чём дело, но Паша питает ко мне какую-то личную неприязнь .

-Это так, - кивнул Валера.

-А в чём меня обвиняют?

-В плохой работе. Я не был на стройплощадке, но мнение комиссара и Паши, что ты на работе не горишь, хотя здесь никто не горит. Не исключено, что только люди Глеба Иванова. Они работают спокойно, стабильно и надёжно.

-Мог бы и посетить стройплощадки, - подумал я и сказал, - Они – бригада и этим всё сказано.

-Кстати, Иванов уезжает в Москву 15 – жене вырезали гангренозный аппендицит.

-Тоже странно, что 15, но это его дело, - пробурчал я и спросил, - Что сказал Воробьёв?

-Ничего. Он говорит лишь после долгих раздумий: результат многолетней комсомольской деятельности. Они и люди вокруг штаба, не хочу пока говорить, кто эти люди…

-И не надо, понятно кто, - подумал я, вспомнив жену Безматерных, её подругу Юлю, Решетникова.

-Они вынуждают меня действовать строго по финансовой инструкции. Они лишают меня любой свободы деятельности. Кроме того, шабашки мы завалили начисто.

-Спасибо, Паше, - ввернул я.

-Ты уж, доктор, не храни на меня в груди нехорошее. Поверь мне, я очень хотел дать тебе по максимуму.

-Да, что ты, - пожал я плечами и подумал, - Выглядит искренне. Сдал он меня с перепугу. Похоже, что он не врёт.

-Ты жалеешь, что связался с нами?

-Я ни о чём не жалею. Я шёл с открытыми глазами, хотя куда только они смотрели и что могли увидеть?

-Что делать, если отряд закрыт? АЛТИ, кстати, в таком же положении.

-Наверное, собирать чемоданы, и желающим остаться.

-Говорят, что уже есть эта бумага и осталось её подписать только Маркову. Тогда проблем вообще нет: уезжаем - я тоже - и всё, а кто хочет, пожалуйста, остаётся. Организуется нормальная шабашная бригада из 8 человек: три на пилораму, 5 на домик. Может, ещё не всё потеряно. Ладно, доктор, не держи на меня зла. Поверь мне, я бессилен, - встал Ерохин.

-Что ты! – усмехнулся я и подумал, - Ты, вправду, просто слабый человек. Похоже, что не самый плохой, но этого совсем не достаточно для успеха в командирском деле.

-Спокойных и хороших тебе сновидений, - пошёл Валера.

-Тебе тоже, - кивнул я, и когда стукнула дверь, и затихли шаги Ерохина, подумал, - Ты просто ничтожный слабак. Ты не способен быть командиром. Как там, принцип Питера: каждый достигает верха своей некомпетентности. Интересно, а какой он физик? .

возврат к началу.