Встречи.
Главная страница

Сумерки. Первая страница

-9-

Иногда, из-за отсутствия иной возможности, используется ненормативная лексика.

Запихнув всю нашу группу в автобус, полицаи не спешили его отправить.

-Всё-таки, как приятно сидеть с кондиционером, - засмеялся Михаэль.

-Скоро проверишь, как это приятно, в самом лучшем месте Израиля, - откинулся на спинку сидения Борис.

-Куда нас повезут? – подумал я, посмотрел на каменные рожи погромщиков, вспомнил столь давнее прошлое - вчерашнее утро, как Венечка сказал: «Мы здесь, чтобы не падали ракеты в Северном Тель-Авиве». Значит, будут падать арабские ракеты и на северный Тель-Авив, и на южный, и на все остальные считанные города и веси страны с гулькин нос. Опять мы попали в страну, где место приличного человека тюрьма, - и бросил, - Уверен, в местных КПЗ кондиционеров нет.

-Тогда я там не сидок, - сказал Михаэль.

Породив волну едкого пота, мимо прошли несколько арестованных. «Мы – вонючие физически, а они, - посмотрел я за окно, - Смердят, хоть и не пахнут. Как в детстве говорили: “Цветёт и пахнет”». Неожиданно в голове зазвучал Галич: «И говорил вертухай прилизанный, не похожий на вертухая: “Шаг в сторону, будет, извините расцениваться, как извините, побег”».

Алон сел и в который уж раз заиграл «Ха тикву» - «Надежду» ¹, а потом перешёл на Окуджаву:
«Поднявший меч на наш Союз,
Достоин будет худшей кары,
И я за жизнь его тогда,
Не дам и самой ломаной гитары».

Стоянка наша объяснялась продолжением охоты полицаев на оранжевых ² - противников клики, и запихиванием их в приспособленный под воронок автобус. Полку нашего прибывало подростками в вязаных ермолках на молодых людях и длинных платьях на девушках – признаки национально-религиозного лагеря ³.

-Будущее Израиля связано только с этой молодёжью, - подумал я, разглядывая несколько офицеров о чём-то переговаривающихся в нескольких метрах от автобуса, - Если оно вообще существует. Конечно, существует, нельзя допускать подобные мысли даже про себя – у мыслей есть страшное свойство материализации.

Примерно через час, заполнив автобус почти полностью, полицейские тоже влезли, и мы тронулись в неизвестном направлении.

-Если заведут дело, то меня никуда не возьмут на работу, - прошептала сидевшая передо мной Юля.

-А меня уволят, и потом тоже никуда не примут, - подумал я.

Молоденькая девушка – полицейская остановилась недалеко от Алона.

-Вам не стыдно? - продолжал он что-то наигрывать на гитаре.

Девушка покраснела: «Я выполняю приказы законно избранного правительства».

-Шарон победил на выборах Мицну ⁴, только потому, что заявил: «Ничего отдавать нельзя и судьба Тель-Авива, как судьба Нецарима ⁵,» - наступал Алон.

Девушка покраснела ещё сильнее: «Законно избранный Кнессет большинством голосов проголосовал за отсоединение от Газы».

-Вы знаете, что такое Нюрнбергские законы ⁶? - спросил я.

-Что?

-Это принятые большинством голосов законно избранным немецким парламентом в 1936 году расистские законы, поставившие евреев вне закона.

-Вы проводите аналогию? – возмутилась полицейская.

-Да. Кнессет поставил вне закона 10000 евреев – законопослушных граждан, патриотов этой страны, что по нынешним временам совсем редкость, ежесекундно рискующих жизнью ради страны, воюющих за страну, живущих в Гуш Катифе на совершенно законных основаниях. Арабы называли эти земли проклятыми, а евреи своим трудом сделали из них цветущий сад. Процветающая империя органического земледелия, снабжающая Израиль и пол-Европы органическими листовыми салатами без червяков.

Автобус остановился – не всех ещё отловили: четыре солдата подвели к открывшимся дверям двоих молодых людей и впихнули их внутрь. В этот момент один из уже арестованных парней выпрыгнул из автобуса и побежал в сторону леска. Самый противный полицай того дня, нагло заявлявший: «Мы ведь с вами братья» заорал: «Стой, вернись», но парень уже исчез среди деревьев.

-Молодец, - с восхищением проговорил Борис.

-Кстати, - обратился я к молодой полицейской, - Отсоединение - это ложь. Никакого отсоединения от Газы не будет и в помине. Речь идёт о намечаемом погроме, депортации и этнической чистке.

-Шарон нагло обманул избирателей – он говорил одно, а сейчас делает совсем другое. Если вам в магазине продают товар, а дома вы обнаруживаете, что вас надули. Что вы сделаете? - спросил Аркадий.

-Что вы скажите, когда арабские ракеты начнут падать на Ашкелон? – спросил Венечка.

-Поддержит отсоединение от Ашкелона, когда закон об этом проштампует продажный Кнессет под давлением проворовавшегося правительства, - бросил Борис.

-Чего вы от меня хотите? - на глазах девушки заблестели слёзы, - Папа погиб в автомобильной катастрофе пять лет тому назад. Мама заболела, и работать не может, у меня ещё трое маленьких братьев. Вы хотите, чтобы меня уволили, и моя семья осталась без куска хлеба? Разве мы можем прожить на пенсию по инвалидности мамы?

Все замолчали.

-Какая же вонючая тварь - этот старый, жирный боров, - сказал Аркадий по-русски.

-Свинство просто с твоей стороны, - начал я по-русски, заметив, как вытянулось лицо Соловейчика, - Так сравнить премьера. В старые добрые времена за это вызвали бы на дуэль до смерти. А если он от обиды сдохнет? Раз невинное животное, хрюшка не кошерная не может за себя постоять, так с ней можно п всякому и даже так смертельно оскорблять? Это что, расизм?

Все понимающие в округе по-русски захохотали. Не выучившие «великий и могучий» в детстве с недоумением посмотрели на развеселившихся арестантов среднего и выше возраста.

-Что будет с машиной? – неожиданно опомнился Алон.

-Обратись к этому – он тут главный, - посоветовал Аркадий.

-Меня это тоже интересует, - привстал Вениамин, чья машина осталась в том же перелеске возле автомобиля Алона рядом с дорогой, ведущей в Газу.

-Сегодня мы потеряли Гуш Катиф. Израиль потерял Гуш Катиф, - произнёс Аркадий.

-Никогда и предположить не мог, что буду вынужден переживать в Израиле такое, - посмотрел я за окно и подумал, - Не потеряли ли мы сегодня и Израиль? «Судьба Тель-Авива, как судьба Нецарима», - сам двуногий боров так заключил. А какова судьба Израиля, после судьбы Нецарима? Неужто судьба заготовила мне родиться в исчезнувшей стране и переехать в страну… Нет, нельзя так даже думать… Но какие же мерзкие твари обитают на Святой Земле. Откуда они только набрались в таком количестве и таком жутком качестве? Все самые отвратные еврейские души за всю историю были собраны и посланы в новоявленный Израиль. Израиль - как тяжёлое, тяжёлое своей необычайной мерзостью кармическое испытание. Исключительная мерзость правящей клики, - пытался я отогнать эти раздражающие мысли, чтобы расслабиться и совершенно спокойно принять надвигающееся, угрожающее, хотя и понятное, но известное ли? Куда нас везут?

-Это ещё не всё, это только начало, - сказал Борис.

Алон и Вениамин пробрались к главному полицаю, стоящему возле шофёра. Вскоре они вернулись.

-Нас везут в Ашкелон на центральный автовокзал и там выбросят. Не собираются даже заводить дел, - плюхнулся на своё место Алон.

-Они настолько уверены в своей победе, - произнёс Венечка.

-Во-первых, с одной стороны, и, во-вторых, у них нет лишних людей в конторах, чтобы возиться с нами, - сказал Михаэль.

-Лучше было бы всех по-большевистски всех в расход. Но всё ещё впереди. Лиха беда начало, - бросил я.

-А как машины? – спросил Аркадий.

-Мы сейчас с Вениамином выйдем – они обещали нас отвезти к ним, - ответил Алон.

-На самом деле – братья: не расстреляли под кустом, не вырвали ноздри, как тому несчастному парню, чьё фото обошло всю страну, а даже доставят преступников к их машинам, - сказал Борис.

Через несколько минут Алон и Вениамин вышли и пошли с одним из полицейских к стоящей невдалеке настоящей полицейской перевозке, которую на иврите называют «зинзана», а по-русски – «воронок». Кроме того, другой полицай отвёл одного из молодых людей в кусты.

-Вона как: не на расстрел повёл, а пописать, - прокомментировал Борис Малкин.

-Моя полиция меня бережёт, - ухмыльнулся сзади Михаэль.

-Никаких массовых выступлений нет, и, значит, никаких массовых отказов от выполнения приказа нет, - сказал Венечка.

-Похоже, что уже и не будет, - бросил Борис.

Разгорелся и окончательно набрал силу яркий, восхитительный, летний день. Всё казалось, как и раньше, только уж очень много армии и полицаев, много людей в оранжевом. «А где-то там начинается погром имени мистера Шарона», - прищурился я ослепившему солнечному зайчику.

-Мы не смогли их защитить, - горько выдохнул Аркадий.

-Мы сделали, что могли, - сказал Михаэль.

-Всё ли? – спросил Аркадий.

-Погром мы не остановили, - посмотрел я на молодую полицейскую, а потом окинул взглядом всю нашу группу, - А на самом деле, сделали ли мы всё, что могли? Плетью обуха не перешибёшь, хотя и очень хочется. Все безбородые - небриты, все помяты. Я вспомнил вчерашнего Аркадия – напряжённого, суетящегося, приказывающего. Ничего. Каково им там, кого сегодня начинают громить и выбрасывать из домов, в которых живёт уже третье поколение?

Автобус въехал в Ашкелон. Городок жил своей обычной жизнью, не отличающейся от предыдущих дней.

-Шесть тысяч мин и ракет арабы обрушили на Гуш Катиф. Гуш Катиф выстоял: практически никто не дрогнул. Наоборот, приезжали ещё, - прочитал я вывеску по-русски: «Ремонт телевизоров», а рядом с ней: "Обмен валюты. Комиссионные не берём".

-За это их Шарон и выбрасывает – почему не испугались арабов, – усмехнулся Борис.

-После шароновского погрома всё это арабское добро полетит сюда. Как они будут вести себя, когда на них посыпятся арабские ракеты? – рассматривал я мирных аборигенов спешащих по своим всяческим делам.

-У тебя есть хоть какие-то сомнения? – спросил Борис.

-Израильский драп – универсальное средство борьбы с террором - самый позорный в мире, - поцарапал я ногтём стекло окна.

-Любой драп позорен, - сказал Аркадий.

Автобус остановился возле центрального автовокзала.

-Приехали, господа, - насмешливо бросил всё тот же наглый полицай.

Жаркая влажная духота средиземноморского прибрежного городка обрушилась на нас, лишь только мы покинули прохладный автобусный салон с кондиционером.

-Вы понимаете, что мы начисто всё проиграли Шарону и компании? Нас всех арестованных за нарушение сразу нескольких законов, преступников просто отпустили, даже не записав номера удостоверений личности. Шарон считает, что у него сыграна игра минимум на два года, - вступил Венечка на асфальт.

-В еврейскую историю Шарон навсегда вписал себя в тёплую компанию злодеев тиш‘а бе-ав ⁷, - сказал я.

-Плевать он хотел на еврейскую историю, потому что ни во что он не верит, кроме исполнения своих желаний, - сказал Борис.

-Безверие – это главная беда Шарона, - закивал Венечка.

-Откуда вы? – подошёл к нам пожилой мужчина-уборщик.

-Пытались остановить погром Шарона, - сказал Аркадий.

-Вы что ненормальные или чокнутые? - не поверил выходец из Союза.

-И то, и другое, и третье, - потёр я свой нечистый, обросший щетиной подбородок.

-Молодцы, мужики, - в голосе уборщика что-то дрогнуло.

-Почему только мужики? Я там тоже была, - выказала своё недовольство Юленька.

-Все вы молодцы, только ничего у вас не выйдет. Вы разве не понимаете, что Шарон делает всё, что ему приказывает Буш.

-Вот это совсем и неправда: сам Шарон инициировал погром. Буш был в шоке, когда впервые услышал об этом жутком плане. Шарон его долго уговаривал, - возмутился я – никак не могу привыкнуть к израильскому невежеству, дурости, и трусости.

-Конечно Буш. Неужели выдумаете, что герой Израиля, который сам и построил все эти поселения, по своей инициативе был бы способен на такое?

-Он устраивает погром, чтобы не сесть в тюрьму, он – вор, - завёлся я.

-Тут все воры, а наверх других просто не пускают, поэтому глупости это – американцы его изнасиловали.

-Что вы скажите, когда арабские ракеты посыпятся на ваш дом, на Ашкелон?

Уборщик отставил свою метёлку, савок, набычился: «А вот тогда-то у Израиля будет полное право так им въебать, что мало не покажется – ковровые дорожки, трупы будут горками складывать…

-Оставь дядю, пусть очищает нашу Родину от скверны, - потянул меня в сторону Борис.

-Они совершенно ёбнутые, отморозки до мозга костей. Какой-то заповедник непуганых идиотов. Тоже самое им пиздили про Ливан: 12 000 ракет хизбалы с севера нависли до центра страны, а сейчас Шарон делает, чтобы 20000 ракет хамаса нависли с юга до центра до страны. Встреча ракет хизбалы и хамаса. А они продолжают пиздить про какие-то «ковровые бомбёжки». Ёбнутые на всю головы. Ты говоришь: «Очищают». Не с того он начинает очищать и не там совсем. Сдохнуть можно: евреи или Эйнштейны, или полные кретины? Хотя, Эйнштейн в политическом плане был ещё тот мудак. Что, просто разумные евреи не водятся? - повиновался я Малкину, который подвёл меня к основной группе.

-Водятся, но намного меньше, чем нам бы хотелось, - ответил Борис.

-Армия и полиция вошли в Гуш Катиф, - повторил Аркадий, полученную им на мобильник сводку последних известий.

-На самом деле – это хорошо, что они так успешно проводят эту операцию – это говорит, что структуры сохранены. Было бы намного хуже, если бы они не смогли этого сделать, то есть, полное разложение государственных структур. Так, при смене правления, их можно развернуть и в другую, правильную сторону. Предстоит ещё очень много сделать, - как всегда спокойно, размеренно, неторопливо проговорил Венечка.

-Всё-таки они фантастические люди, - посмотрел я на невысокого, бородатого, чуть медлительного мужчину начала четвёртого десятка жизни, - Настоящая Вера не может не делать человека другим. Или, что если он и стал верующим, потому что уже был таким человеком? - подумал я и задал чисто риторический вопрос, -Какое ещё демократическое государство выбрасывает 2 миллиарда долларов на погром и депортацию самой патриотичной части своего населения?

-Как вы будете добираться? – спросил Венечка.

-Подождём Алона и Вениамина с машинами, - ответил Аркадий.

-А мы с Григорием поедем на электричке – отсюда до железнодорожного вокзала идёт автобус, - поправил ермолку Венечка.

Григорий снял наушники своего магнитофона – как всегда он слушал своего любимого рава Баруха: «Счастливо. Спасибо за службу и компанию».

-Какие же они всё-таки выблядки, свет не видывал, - обратил я внимание на очаровательную молодую женщину, гордо несущую в нашем направлении свой голый пупок.

-Я надеюсь, ты имеешь в виду не наше любимое правительство? И уж совсем преступление, если не приведи Б-г, о ней, - похлопал меня по плечу Борис.

-Конечно, нет, да разве я осмелюсь так о девушке, именно их, только их и имею в самом страшном введу…

возврат к началу.

1 – «Ха тиква» - «Надежда» - В основе государственного гимна Израиля лежит песня «Тикватэйну» («Наша надежда»), стихи к которой написал выходец из Галиции Нафтали Герц Имбер в 1876 году в городе Ришон-ле-Цион. Мелодия взята из народной румынской песни. Она была посвящена созданию поселения Петах-Тиква («Врата надежды»). Простая, но трогательная мелодия приобрела огромную популярность и постепенно стала гимном Сионистского движения, а потом, после образования государства Израиль, она превратилась и в гимн Израиля.
Википедия. Гимн Израиля.
Возврат.

2 - оранжевое – по аналогии с движениями на Украине и в Грузии противники правящей Израилем клики, и, прежде всего, плана премьер-министра Шарона «отмежевание», а на самом деле, погрома и депортации, стали использовать оранжевый цвет. Но следует отметить, что на этом всё подобие и кончается. Оранжевые на Украине и в Грузии пользовались полной поддержкой Запада, прежде всего США, признающего их легитимными, и отрицающими легитимность властей. Соответственно им оказывалась всяческая помощь, включая финансовую. Израильское же движение протеста не только не имело никакой заграничной поддержки, но наоборот – резко осуждалось и осуждается, а вся помощь оказывалась погромщику Шарону.
Возврат.

3 - национально-религиозные – в движении протеста против плана погрома и депортации премьер-министра Шарона участвуют, в основном, религиозные люди, относящиеся к национально-религиозному лагерю, то есть, мужчины носят вязанные ермолки. Религиозные женщины одеты в длинные платья.
Возврат.

4 – Мицна Аврахам - ультралевый израильский политик. Был руководителем так называемой «Рабочей партии» Израиля на выборах 2003 года. Призывал к депортации одного посёлка в Газе Гуш Катифе Ницарим. Шарон его резко критиковал и бросал фразы: «Судьба Телль-Авива, как судьба Нецарима». «Односторонний уход – это не рецепт для мира. Это рецепт для войны». Рабочая партия во главе с Мицной начисто проиграл выборы. После этого Шарон не только уничтожил Ницарим, но все еврейские поселки Газы и Севера Самарии.
Возврат.

5 – Нецарим – один из еврейских посёлков Газы, уничтоженных Шароном.
Возврат.

6 – Нюрнбергские законы - Нюрнбергские законы о гражданстве и расе (Законы гетто), принятые рейхстагом 15 сентября 1935 два закона, определявшие статус евреев в Третьем рейхе с целью ограничения их прав в политической и общественной жизни Германии. Первый из них, касавшийся гражданства в рейхе, вводил различие между "гражданами рейха" и "принадлежащими к государству". Граждане рейха должны были документально подтвердить, что в их жилах течет немецкая кровь, ибо только они могли пользоваться политическими правами в том объеме, в котором эти права существовали в Третьем рейхе. Второй закон об "охране немецкой крови и немецкой чести" запрещал браки между евреями и немцами, а также внебрачные сексуальные отношения между ними.
Энциклопедия Третьего Рейха.
Возврат.

7 – тиш‘а бе-ав – 9 день месяца ав - традиционный день траура и поста в память о разрушении Первого и Второго храмов в Иерусалиме. По данным Библии, разрушение Первого храма вавилонским царем Навуходоносором в 586 г. до н. э. пришлось на десятое ава (Иер. 52:12,13). …разрушение Второго храма римлянами в 70 г. н. э. тоже пришлось на девятое ава. В этот день: «Произнесен был Божественный приговор над выходцами из Египта, чтобы они погибли все в пустыне, и не ступили в Землю обетованную» (Талмуд). 9 ава была взята римлянами крепость Бейтар (окончательное поражение восстания против Рима Бар Кохбы 130-132 годов). 9 ава, после поражения Бар Кохбы был вспахан, как поле, святой град» (то есть Иерусалим; Та‘ан. 4:6). По средневековой традиции, на девятое ава приходится также изгнание евреев из Испании в 1492 г. Эта дата стала в глазах евреев символом всех преследований и несчастий еврейского народа.
Возврат.