Встречи.
Главная страница

ХХ Слёт.
Обложка.

-10-

Все имена и фамилии изменены. Возможные совпадения - совершенно невозможны, потому что всё ниже написанное не имеет к действительности никакого отношения.
Предупреждение: иногда, и только в силу крайней необходимости, используется ненормативная лексика!

-6 лет назад, когда Серых ещё был ей верен, он пришёл ко мне со слезами на глазах и сказал: “Людмила мне изменяет”. Я знал, что у неё с Алексеем любовь, а любовь - это для меня всегда святое. И что же дальше? Она начала считать - рассчитывать: выгодно или не выгодно. Посчитала, что невыгодно уходить от Серых. Как же можно после этого не презирать женщин?

-А хочешь, я открою тебе один секрет?

-Давай.

-Ладно. Я ведь давно хотела тебя наказать и всё думала, как бы это сделать.

-А за что?

-За то, что ты так презираешь всех женщин. Хотя лично мне ты ничего плохого и не сделал, но я не могу спокойно переносить твоё отношение к женщинам. И я решила подстроить тебе вызов в вендиспансер и сообщение на работу о том, что ты уклоняешься от лечения.

-Почему же не сделала?

-Мы поговорили с Орловым. Он мне сказал, что ты на 10 лет старше меня, на 20 - умнее и на 40 - злее. Всё равно тебе ничего не будет, а если ты узнаешь…

-Донесли бы, - равнодушно бросил Павлов.

-Ты думаешь, Орлов сказал бы?

-С Орловым мы видимся один раз в году на слётах. Нашлись бы другие люди.

-Все-таки я одновременно ненавижу тебя, за твоё отношение к женщинам, и меня тянет к тебе.

-Твой муж не заревнует?

-Нет. Кажется, он совсем пьян. Ну, его к чёрту. Если бы я не должна была бы приспосабливаться к окружающей морали, то я могла бы жить сразу же с десятью мужчинами. Если мне с человеком приятно, то я готова лечь с ним в постель. Только внешние, навязанные мне рамки морали сковывают меня и заставляют лицемерить.

-А как я тебе? - прохрипел Павлов.

-Мне с тобой приятно. Лично мне ты нравишься, хотя я и ненавижу твоё отношение к женщинам. Несмотря на то, что ты очень злой, но с тобой интересно, а мне не только интересно, но и… больше…Мне приятно и хорошо с тобой…и, наверное, даже больше этого.

Павлов сорвал с головы шапку, швырнул её на спящего Серова, бросил своё грузное тело на Алису, и наступившую тишину прерывали лишь почмокивания и сопение внутри чума и доносившиеся издалека крики.

-Ну, хватит, - сказала Алиса через некоторое время.

Павлов не послушался, и она чуть толкнула его в грудь.

-Ты сказала: “Хватит” для меня или для себя?

-Я что-то не очень тебя понимаю: для обоих.

-В таких ситуациях женщины говорят: “Хватит” для себя, прежде всего, - в голосе Павлова звучала плохо скрытая обида.

-Не знаю. Только в таких условиях я не привыкла, поцелуи ещё, куда ни шло, но дальше - это уж как свиньи. Я люблю после ванны.…А, правда, что ты жил почти со всеми женщинами SCO?

-Правда, правда. Ты что думаешь, я свой член на помойке нашёл, чтобы совать его в любую грязь?

-Не знаю, так все говорят.

-Все говорят, говорят, говорят. Копаются в грязном белье, твари, даже если нет такого. Друг про друга сплетничают. Одни распускают слухи, а другие им верят.

-А жена тебя не ревнует?

-Ревнует, но про себя. Она - первая женщина, которую я знаю и у которой есть мозги.

-Я хочу, есть, - капризным голоском промолвила Алиса.

Павлов пошарил в темноте, нашел пакет с едой, раскрыл его: дешевая колбаса, плавленый сырок, мятные пряники. Они съели всё.

Борис опять закурил.

-Дай и мне, - попросила Алиса.

Методично и молча, они наполняли чум сигаретным дымом.

-Ну, что, пошли, - предложила Алиса, докурив сигарету и затушив окурок о мокрую крышу палатки.

-Я надеюсь - продолжение следует, - с придыханием произнёс Павлов, а Алиса лишь усмехнулась.

Они исчезли в лесных потёмках, а едкий смрад сгоревшего зелья ещё некоторое время витал напоминанием о побывавших и прошедших людях.

На брёвнышке рядом с главным костром шустрая, седоватая женщина лет 40 о чём-то оживленно беседовала с Дубенко.

Борис давно хотел спросить у кого-нибудь из старых магистров, почему для слётов выбрали именно ночь с 7 на 8 ноября? Поэтому он довольно бесцеремонно подсел к Дубенко.

-Кажется, пора мне проситься в магистры: у меня появляется “скотская” наглость - вряд ли Дубенко помнит меня даже в лицо, - подумал он и, подловив паузу в беседе, спросил. - Скажите, кто предложил именно это время для слётов?

Дубенко обернулся, по-доброму улыбнулся и ответил: “Вас интересует диссидентская подоплёка этого выбора?”

Борис пожал плечами.

-Сказать честно, я даже не помню. Мы ведь в те далёкие годы меньше думали о протесте властям: ещё не совсем закончилась хрущевская оттепель, в Чехословакию ещё не ввели войска, правда, Пастернака уже затравили. Летом обычно большая часть наших людей в походах, а к ноябрю уже все возвращаются и 7 ноября выходной для всех. Соображения были, прежде всего, чисто прагматические, хотя сейчас в этом можно увидеть и некий вызов властям предержащим. Но мы с самого начала решили, и все 20 лет проводим эту линию, в само SCO явного диссидентства не вносить. У нас люди разных убеждений, очень разных. Некоторые пострадали за инакомыслие, а другие наоборот - вступили в партию.

-То в говно вступишь, то в партию, - пробормотал Борис. - Что же вас объединяет?

-SCO. Человеку нужна общность, мы ведь общественные животные, марксисты в этом правы. Нас же конкретно объединяет охота к перемене мест и любовь к России. Мы те, кому всегда и при любом режиме за “державу обидно”. И охота к перемене мест - это, прежде всего, познание России и развитие любви к ней. Во всяком случае, именно эту линию я всегда отстаиваю. Поэтому мы и пошли к детям. Мы активно участвуем в любой самодеятельности детей. Почти во всех дворцах пионеров Москвы есть наши люди в самых разных кружках и вся походная активность важна нам, прежде всего, в этом плане. Хотел бы я дожить до 50 слёта. Это будет совсем другой мир. И я думаю, мы тоже, - он развёл руки в стороны, - Помогаем ему воплотиться. То, что так много пьянки, тут ничего не поделаешь: русский человек без этого не может, - Дубенко кивнул на место, где недавно пытался сидеть Аркаша, - Да у него и причины уважительные. Человек он хороший. Вы хотите к нам присоединиться?

-Испытаний боюсь: осушить такую кружку скотобоя, - улыбнулся Борис.

-Было бы желание. Можете заменить яблочным соком, - совершенно серьёзно сказал Дубенко.

-Убедили, я – ваш.

-Отлично, на следующем слёте и оформим. Вы, кстати, я надеюсь, походник?

-Стараюсь.

-Тогда, давайте, ближайшим летом и пойдём с нами. Вот вам мой телефон, - Дубенко достал из кармана штормовки карандаш, листочек, написал там несколько цифр и передал Борису.

Поддерживая друг дружку, шатаясь при каждом шаге, мимо проковыляли двоё пьяных. “Чем отличается партком от портков?” - спросил один из них. “В портках одна жопа, а в парткоме - 12,” - прыснул второй, и они весело заржали.

Опираясь на свою неотлучную приятельницу, врач приплёлся к костру и тупо уставился на угасающие угольки. Насытившись зрелищем, он сказал: “Пойдём спать, крошка”.

возврат к началу.