Встречи.
Главная страница

Гималаи-2007.
Первая страница.

-8-

Все имена изменены. Никакие совпадения невозможны и, более того, строго запрещены.

После лёгкого завтрака вся группа отправилась на другой берег Ганга – не только мне требовалась акклиматизация. Я, кстати, наутро чувствовал себя совершенно здоровым: хватило-таки одной ночи на высоте.

Не спеша, рассеявшись, но в пределах видимости, наша маленькая группка из 11 человек брела средь деревьев хвойного леса. Каждый получал удовольствие в меру собственной настроенности. Непонятно сколько могло продолжаться такое полудремотное состояние, но на одном из скалистых выступов над рекой Олег устроил тренировку.

Начав с плавных и мягких упражнений мягкого цигуна, Олег перешёл к более бодрящим, жёстким и мобилизующим йоговским асанам.

-Потому-то и существуют разные школы йоги, что каждый учитель, в особенности, большой со временем начинает по-своему видеть Путь, - по-своему обыкновению показывал, подправлял и рассуждал вслух Олег.

Забравшееся в самый зенит горное солнце припекало и жгло всё сильнее и сильнее. Кто бы мог поверить в ночной холодильник.

-Даоские практики, цигун, тибетская йога, индийская йога – всё это одно и то же. Когда-то они и составляли одно целое, но потом разбились на отдельные кусочки и наша задача опять собрать их, чтобы восстановить единство. Все эти практики – это зеркало, цигун и прочее - это всё одно. Что-то или кто-то дал людям это зеркало. Потом оно почему-то разбилось и сейчас задача собрать его из этих осколков, чтобы увидеть себя.

-И не ужаснуться, - бросил Кирилл.

-Не получить бы кривое зеркало, а то и целое королевство кривых зеркал или кондовое зазеркалье, - подумал я.

Как и положено, тренировка завершилась шавасаной – позой трупа – расслаблением. Затем мы продолжили поход в том же ласкающе-расслабляющем темпе.

Георгий достал плеер, вставил в уши наушники и побрёл сам по себе, погружённый в выбранные им звуки. Остальные, разбившись на несколько группок, лениво болтали. Мы поднимались вверх по склону, дошли до зажатого скалами водопада, ниже которого только что бурлящий поток успокаивался небольшим озерцом, чтобы, отдохнув, устремляться дальше к Гангу. Олег и Кирилл окунулись в леденящую воду.

В том же темпе мы возвращались в Ганготри. "Граниты создают особую благородную атмосферу, - говорил геолог Олег, - Из недр земли их выталкивала магма… - помолчав, он продолжил, - В протонном микроскопе видна какая-то жизнь. В породах платина соединена с углеродом и водородом. Когда породу сжигают, то платина есть. При обычном же извлечении – платины нет. Никто не понимает почему. Никто этим не занимается. Минералы – они живые. Просто у них процессы протекают намного медленнее. Но и у признанно живых, процессы тоже протекают по-разному. У травы они протекают быстрее, чем, у человека. У человека быстрее, чем, например, у змеи. У минералов протекают разные процессы. Если измерить разницу потенциалов с двух сторон валуна, то она будет разная… Когда я понял, что минералы живые, то не смог продолжать работать геологом. Геолог - это разрушитель... каких-то форм жизни, которые мы не хотим признать жизнью.

Солнце продолжало ещё припекать, но уже задул ветер с гор, напоминая о высоте и возвещая приближение холодного вечера и леденящей ночи. "Иной раз получается, что большой мастер входит в самадхи и становится рабом неорганических сущностей. Он окаменевает. Как избежать этого?" – проговорил Олег.

-Расскажи про алмаз, который персы подарили России, - попросила Лиза Олега.

-Довольно кровавая легенда. Не знаю, насколько она правдива. Когда персы убили Грибоедова, шах, наверное, чтобы задобрить русского царя, подарил России алмаз, который с тех пор так и называется "алмаз шах". Вроде бы, его нашёл какой-то негр, чтобы его не отняли, он разрезал бедро, спрятал его в ране, перевязал - трудно себе представить – чтобы его не отняли. Потом негр продал алмаз матросу, который его убил и забрал деньги. Затем этого матроса убил другой человек и так далее. Кровавая история. Большие алмазы вообще называют собственными именами, например, алмаз Орлов.

-Есть ещё один очень известный алмаз, как он называется? – спросила невысокая, полноватая и чуть неуклюжая цигунистка Раиса.

-Есть много известных алмазов. Может быть, ты имеешь в виду Кохинор?

-Да. Как переводится это слово?

-Если не ошибаюсь, то "гора света". Говорят, что его ни разу не купили, но всегда брали силой, и потому на нём много крови.

-Что у людей без крови-то, - с часто посещающим его худое лицо презрением проговорил Кирилл, напоминающий мне братка.

-Это - видимость, майя, неведение, авидья - как говорит индуизм. На самом деле двойственность – это иллюзия. Цель нашего апгрейда и состоит в достижении недвойственности, адвая. На самом деле всё есть лишь проекции нашего сознания…

-Наш учитель говорит подобные вещи, то есть, каждый раз я сталкиваюсь, с тем, что все говорят одно и то же, только немножко разными словами, - прервала Олега практикующая цигун школы "большого дерева" Раиса.

Мне показалось, что тень раздражения проскочила по лицу Олега. Некоторое время мы шли в тишине. "Я замечал, что у людей, работающих с камнями, со временем вырастают нос и уши. Моя мама собирает камни, я хотел забрать их у неё, пытался объяснить, что это опасно…"

-То есть, вы предполагаете, что живые существа в камнях вредят людям, - прервала Олега Раиса.

-Это вы предполагаете, - ответил Олег достаточно резко, но всё с тем же демонстративно сдержанным аффектом.

Медленно бредущая в сторону Ганготри группа погрузилась в молчание, вскоре сменившиеся шумом посёлка, в котором выделялся перезвон колоколов Храма.

Ну, и нет ничего более святого, чем пополнение истощившихся запасов калорий, витаминов, жиров, белков, углеводов и прочего, обязательно вкусного.

Потому, перейдя на другой берег Ганга, всей группой забрели в одну из забегаловок.

-Видите, - указала Лиза на худого, невысокого, чуть горбящегося, смуглого индийца, - Это наш проводник. Завтра выезжаем в 7 часов утра. Я хочу обратиться ко всем: произошла неприятность. Я не разменяла достаточного количества долларов в Ришикеша – думала сделать это по дороге или в Ганготри, но оказалось, что в Ганготри нет ни одного разменного пункта. Хозяин джипов потребовал за проезд сюда плату только в рупиях. Хозяин лошадей тоже отказывается брать доллары…

-Во, зажрались хинди, - бросил Кирилл.

-Если вы можете, то давайте соберём рупии, и я сразу же, как только разменяю, верну их вам, или, если хотите, могу сразу же дать доллары.

-Странно, однако, для пять раз побывавшей в Индии, и во второй раз в Ганготри, - подумал я.

-Хорошо, - за всех ответила высокая, чуть полноватая Светлана, числившаяся помощницей Лизы.

-Вы хотите здесь есть? – тихо спросила меня сидевшая рядом Раиса.

-Если честно, то нет. Я вообще пытаюсь свести контакт с индийским общепитом к минимуму.

-Я тоже, тем более, уж извините за подробности, у меня ещё в Ришикеше начался понос. У меня в номере есть огурцы, помидоры и ещё питерские сухарики. Хотите, поедим там?

-Идёт. Пошли, - наверное, чуть поторопился я, сразу же представив наше отделение от главных сил – неудобно, как-то. Только я собирался дать задний ход и предложить найти в этом ресторанчике что-нибудь наименее злокачественное – такое тоже возможно, как Раиса разрешила все мои сомнения и колебания, не оставив мне никакого выбора, как повиноваться её решению: "Мы с Ильёй обедать тут не хотим…"

Покидая компаньонов, я продолжал испытывать некоторую неловкость, но, в конце концов, утешился: "Если мы не очень хотим есть в так называемом ресторане, то это наше право, а так же лево…"

Ещё светило ярко солнце. Жизнь бурлила. Паломники, нищие, продавцы, знаменитые индийские коровы. По центральной улице Ганготри пройти совсем не просто. Иностранцы, кстати, почти не наблюдались: кроме нас, в Ганготри крутилась ещё пара израильтян, хотя, кто знает.

Гостиница расположена на трёх ярусах. Верхний, придорожный занимало главное строение: ресторан, контора, местный люкс. Сбоку вела вниз крутая лестница и приводила на образованную несколькими строениями и заборчиком – защитой от крутого спуска к Гангу - площадку. Тут жили 4 девушки, в том числе и Раиса. Второй пролёт лестницы приводил в отгороженную от крутого берега деревянным барьером метра в полтора галерею, куда открывались двери комнат. Большинство группы обитало именно здесь.

Раиса и я сели возле заборчика за пластмассовый столик на площадке напротив её комнатки. Соединив наши домашние припасы, спрятавшись в тень строения от ещё горячего светила и холодящего ветра, застревающего за преградами, мы ели, пили зелёный чай, мирно беседовали.

-У меня одна из самых, не хочу сказать чёрных, но… как бы её лучше определить, трудных что ли, жизненных полос. Я переживаю жизненный кризис. Я – довольно успешный офисный работник. Всё вроде бы ничего, всё ладится, но вдруг стала думать о своём месте в жизни. Зачем всё? На работе были хорошие отношения, но когда спрашивали, как дела внутри всё обрывалось. Внешне не показывала, но внутри всё горело от боли. И я на самом деле заболела. В возрасте 4 лет доктора довели меня до самого края могилы. Как-то у меня заболел живот. Мама отвела меня к хирургу в поликлинику, и он посоветовал положить грелку. Короче, это был аппендицит, который лопнул. В 50-е, а, наверное, и 60-е годы я бы умерла, но в 70-е меня спасли, несмотря на перитонит. Потом оперировали ещё несколько раз, непонятно от чего. Воспаление захватило и женскую часть. Короче, годам к 30 у меня была куча проблем. Пока я не занялась цигуном большое дерево учителя Сию Минтана. С каждым днём всё становилось лучше и лучше, но завершилось этим кризисом смысла жизни. Дошло до того, что я попала в больницу. Физически меня подлечили, но душевно… Я поняла, что должна реально поменять жизнь. Я бросила работу, освоила йоговский массаж и поехала в Индию.

возврат к началу.