Встречи.
Главная страница

Непал-2008.
Первая страница.

-7-

Имена изменены.

Приятно, удобно устроившись, ехать в полупустом вагоне метро.

-Что это за мiр? Какие цели? Для чего? Все предопределено, расписано взвешенно? Какие совершать поступки и шаги? "Медитация не противоречит ничему, потому что она - пустота". Мiр пустоты, где мы какие-то преходящие мимолетные явления? Сцепились валентные электроны нескольких атомов и расцепились, сцепились, расцепились пока не начнется Нечто… - думал я до самой Павелецкой.

-"Туалеты платные. Режим работы круглосуточно. Технический перерыв с 1 до 5" – прочитал я объявление из рубрики "Нарочно не придумаешь", проходя к экспрессу.

Экспресс "Павелецкая – Шереметьево". По всей платформе молодые мужики в чёрных фуражках, черных униформах, на спине и над карманчиком слева которых желтыми буквами написано "Охрана", на левом плече висит метка-эмблема "Частное охранное предприятие Цербер", справа на груди висят идентификационные карточки, чуть ниже в карманчике переговорные устройства рассыпаны. Один из них спрашивает у проводницы: "И как нас зовут?" "Света".

-И что вы делаете Света после работы?

-А ты меня хочешь пригласить?

-Не хочу, приглашаю.

Молодые люди вышли в тамбур.

Вагоны новые чистые, сидения почти самолетные мягкие и удобные. Возле двери даже стол в окружении 5 кресел.

Я опять вспомнил ночной разговор с сыном. Каждое мгновение может упасть арабская ракета. Ничего не умеющих ребят и девушек подставили под смертельную опасность. Существует ли большее издевательство. Если тревога сработает, то за семь секунд они должны добежать до ближайшего укрытия. Они все спят в палатках… Тюрьмы он боится больше, чем арабских ракет. Не только тюрьмы, сколько своих приятелей, которые все служат… Нет, если он выбрал, то абсолютно запрещено бояться, нет места ощущению бессилия, но Вера, Надежда и Просьба.

Откуда-то выплыли строчки, автора которых я не помнил
"Нет ничего - всё только будет
Нет ничего - всё может быть
Закрыть глаза и полной грудью вздыхать и верить и любить…

Израиль как испытание. Как страшная тайна и бездна. Рожденные Пустотой из Пустоты мы ведём с ней диалог на языке безмолвия. Михаэль закрыт непробиваемым щитом. Он защищён…

В Подмосковье царили яркое слепящее солнце и холодный ветер. Запах северной весны. Зеленые деревья. Широкие реки. Дачные поселки. Я хочу приезжать сюда. Я не хочу здесь жить. В Москве тьма кавказцев и среднеазиатов. На Арбате мне встретились два парня в фуражках из-под пиджаков, которых свисали нити - цицит – признак религиозно еврея.

Шереметьево-1 Терминал С. Всё на уровне лучших мировых стандартов. Организовано. Чисто. Блестяще. Спокойно. Уверенно.

Кто бы мог сомневаться – опять Лиза. Почти уже виденное, только в этом году она одна, без сына: "Где Ричард", - встал я, молодая женщина приблизилась ко мне: "Он учится".

-Это наша с вами третья поездка, - улыбнулась Лиза, - Вы бывали в Непале?"

-Нет, а вы?

-Я уже три раза была в Непале, и раз пять в Индии. В Непале можно быть бесконечное число раз: понимаешь, что есть рай на Земле и народ, с которым хочется общаться, особенно с буддистами. Буддизм накладывает на людей очень сильный отпечаток. Буддизм меняет человека, он становится намного лучше. Я думаю, что это связано с верой в переселение душ. Благодаря вере в карму они становятся добрыми, мягкими, светящимися. В Непале есть и индусы, но у них и взгляд тяжелее.

Я вспомнил её прошлогоднюю защиту ислама и спросил: "Вы обратились в буддистку?"

-Формально нет, но не исключаю, что рано или поздно это случится.

Затем великолепный спокойный короткий перелет в Киев как разминка перед броском в Дели.

Борисполь.

По прибытии в Киев мы перешли в зал транзитных пассажиров. "Какое идиотство – зачем этот перелёт? Почему не прямым рейсом из Москвы?" – ворчала Лиза.

-Скоро расслабимся в тёплом Дели, - утешил я попутчицу.

Но не тут-то было. Уже начали запускать пассажиров в приёмник перед посадкой, ан нет отбой: "Вылет отложен на два часа".

Три часа задержки. Никаких объяснений. "В прошлом году "Аэрофлот" за задержку вылета из Барнаула хоть извинился и выдал каждому по 50 рублей", - вспомнил я.

-Так то "Аэрофлот", а это – "Аэросвiт" – всё больше и больше злилась Лиза.

-Вы сердитесь на организатора всех и всяческих наших побед, вашу тёзку?

-Зачем я потеряла столько времени, и я уверена, что и денег?

-Хотя в этом году она и больше пробуддистка, но и более раздражительна, - подумал я.

Вместе с нами в Индию летит группа молодых израильтян, как же нет, четыре девицы и два парня. В ожидании посадки, девицы взгромоздились с ногами на кресла. "У кого-то паранджа, а другие залазят с ногами на кресла. Хотя могли бы остаться в носочках, если хотите положить ноги на сидение", - скривилась Лиза. Что ей было ответить? Я хотел указать израильтянке, но пока раздумывал, нас повезли на автобусе к самолёту.

"Застебнути ремiнь безпеки" – прочитал я на сидении передо мной.

Группа израильтян оказалась скоплением случайных попутчиков. Опять проценты. На менее чем 200 человек пассажиров около 6 израильтян. Я несколько раз прошёлся по самолету. Высокий горбоносый небритый молодой человек с колючим взглядом тут же вывернул характерным жестом ладонь вверх - супинация для анатомов: "Чего тебе надо? Чего ты здесь ходишь?" – злобно выпалил он по-английски. Я лишь улыбнулся в ответ. Длинный тут же пожаловался одному из стюардов: "Чего он здесь ходит, он мне мешает?" Стюард – молодой, приятной внешности человек попытался объяснить: "Это его право". "Нет, ну чего он здесь ходит?" – злость и тревога исказили небритое лицо израильтянина. "Ну, на самом деле, если человек так боится", - обратился ко мне стюард. "Чего вы боитесь? Вам не надо меня бояться" – произнёс я по-еврейски и продолжил по-русски: "Здесь место моей попутчицы" - я стоял рядом с сидевшей на одном из мест первого ряда экономкласса Лизой. Стюард пошёл своей дорогой. Мой иврит израильтянина совсем не успокоил, скорее наоборот.

Возвращаясь к своему сидению в хвосте самолёта, я подумал, что у израильтян есть чего бояться, особенно типов моей внешности, пусть я и говорю на иврите. Неожиданно меня пронзило: "Это не мой сын испугался тюрьмы, это я испугался защитить его. Это я должен был поехать на его базу и устроить скандал. Я должен был звонить во все колокола. Я должен был привлечь прессу. Да, я презираю израильские СМИ, они и не СМИ вовсе, а СМД – средства массовой дезинформации. Но это во всём имеющем отношение к арабам. В этом же вопросе, они заняли бы мою позицию, просто предположив, что она приносит вред Израилю.

Я сел, закрыл глаза, расслабился. Опять представил защиту сына. Осталось три дня, 72 часа, и каждое мгновение… Нет. Он полностью защищён!

После ужина я опять решил погулять по салону, но к парню не подходил. Зато приблизился к одной из девиц.

-Откуда вы? - начал я своей обычной фразой на иврите, с которой обращаюсь к израильтянам за границей.

Высокая и тонколицая, та, которая залазила на кресло с ногами, вместе с плотной и круглолицей оказались журналистками: " Рейтер в Израиле. "А враги страны" - мгновенно среагировал я. Тонколицая лишь улыбнулась. Мне почудилось, что даже не зло.

Дели

По сравнению с прошлым годом, когда прилетел вечером, ночью народу немного – практически никакой очереди на паспортный контроль. Всё тот же зал скрывающих лишь нижние половины чиновников кабинок, над низкими стенками которых торчат торсы и головы усатых, хмурых, толстых мужиков – ни одной представительницы прекрасного пола. Напротив лабиринта из лёгких заграждений направляющего поток прибывших на стуле в позе лотоса медитировал мужик лет 40.

Вместе с Лизой нас встречал незнакомый мне, чуть горбящийся мужик с кольцами в ушах и татуировками на руках и не прикрыт частях туловища. Лиза принарядилась в голубой пенджаби и розоватые штаны. Сразу же бросалось в глаза, что за прошедший год она поплохела.

-Знакомьтесь, Арнольд, - представила она своего попутчика.

-Очень приятно, – пожал я сухую и крепкую руку. Лиза лишь слегка кивнула.

-Вместе с нами встречали ваш самолёт украинцы. Вот они меня и спрашивают: "Ну, мы-то ладно на "Аэтосвiте" - наша национальная, а вы-то что?"

-И это она говорит нам, которых сама же и запихнула на этот странный перелёт – Москва–Киев-Дели, - подумал я и вспомнил, что в прошлом году летел в Дели ещё круче – через Милан, недоброй памяти.

Опять ночной переезд. Всё та же жара, грязь, тьма машин, несмотря на полночь. Живёт Дели.

В моём номере пахло несвежестью и нечистотой, хотя явной грязи не наблюдалось. Простыни на двуспальной кровати оказались влажными и грязными, но зато кондиционер холодил не за страх, а за совесть, заставив залезть под одеяло. Засыпая, я подумал, что Михаэлю остаётся ещё двое суток в зоне обстрела…

возврат к началу.