Встречи.
Главная страница

Алтай-2007.
Первая страница.

-33-

Все имена изменены.

-Я опять подумал с некоторой тревогой, что говорить. Рядом со мной сидели инструктор йоги - небольшая, стройненькая шатенка с узеньким личиком – Галина и её друг полноватый Ариэль. Когда очередь на исповедание приблизилась к ним совсем рядом, они чуть пошептались, вскочили и были таковы. Толи страх публичных выступлений, толи есть, что скрывать от общественности.

Зато дисциплинированный, напряжённый как пружина Святослав начал сам, как только подошла его очередь: "Родился я в Казахстане. Очень хотел учиться в Питере…"

-Как стал заниматься йогой? - ввернул Олег, когда Святослав замолк на мгновение, чтобы перевести дыхание.

Святослав несколько мгновений молчал, прикрыл глаз, толи, собираясь с мыслями, толи, решаясь на что-то, заговорил, как прыгнул в воду с высокого обрыва: "Я тяжело заболел… Ладно, начну сначала. После школы я очень хотел учиться в Питере в институте океанологии, но один раз меня поймали со шпаргалками на экзамене и выгнали, а второй раз я просто не набрал бал…

-Плохие шпоры написал, - усмехнулась Людмила.

-Я кончил институт в Одессе. После института в начале 90-х годов работы из-за распада Союза не было. Я решил увидеть интересные места и заработать за границей. Нелегально ездил в Германию - работал на стройках. Я много поработал в Германии: строил дома и разрушал их. Мы разрушали дома без всякой техники и техники безопасности. Иногда вспоминали советскую технику безопасности и лишь поражались, как такое может быть в просвещённой Европе. Питались мы плохо. Постоянно и в больших количествах пили пиво и водку. Однажды напились, и я очнулся ночью на земле от страшного жара в районе солнечного сплетения. Он был очень сильный. Просто невыносимый. Я попытался снять жар водой - чуть утих. Причём было ощущение, что это жжение не внутри, а где-то снаружи. Всё-таки смог проработать ещё две недели. Почти ничего не ел. Когда силы окончательно кончились, то бросил всё и вернулся в Казахстан. Меня обследовали. После развала Союза медицина была сами знаете какая. Мне сделали снимок. Вроде бы гастрит. Дали Альмагель и Фистал. Не помогло. Я поехал в Одессу. Снимал квартиру у человека, который воевал радистом во Вьетнаме – это была секретная миссия. Их бомбили американцы. Он чем-то отравился. У него образовалась не просто язва, но прободная, то есть дырка. Отрезали ему две трети желудка. Он совсем доходил. От него хотела уйти жена. Но он познакомился с пасечником, который поднял его на ноги прополисом и мёдом. Я тоже попробовал. От прополиса у меня развилась такая аллергия - отёк язычок, что я чуть не умер от удушья. Решил, что помочь мне смогут мегалитические камни Ирландии. Добрался до Англии. Работал в Манчестере в ресторане - мыл посуду. Вдруг однажды вечером у меня так усилилась боль, что я просто не знал, что делать. Для лечения я читал Агни-йогу. Я всегда был верующим, верил в Бога. Я обратился к нему: "Помоги! Спаси меня! Пощади!" Вдруг я почувствовал, как из солнечного сплетения поднялся вверх и стал выходить через голову вверх какой-то столб. Поток чего-то. Было ощущение, что этой кости, - Святослав постучал себя по темени, - Нет вообще. Я с трудом смог доехать домой - жил далеко от работы. Недели две промучился. У меня было всё, как рассказывал Илья на лекции.

-Он рассказывает это всё не просто всем, но женщине, в которую влюбился. Или нарушенная критика, или какая-то сверх… честность что ли. Интересно, шизофреник он? – подумал я.

-Это было наваждение. Всё: и голоса, и видения. В конце концов, я бросил всё и поехал в Киев. Там меня отвели к одному человеку. Он меня выслушал и отвел к Сидерскому (широко известный в узких кругах учитель йоги). Тот показал йогу и послал на тяжелую физическую работу.

-Отжиматься 50 раз, - усмехнулся Олег.

-Всё как говорил Илья. Это требует огромных усилий воли. Веры. Мне повезло, что у меня был приятель, который в меня верил

-Вы пытались пойти в церковь? – спросила калининградка Настя.

-Хотя я не крещён, но я ходил. Только когда они узнавали, что я помогаю себе йогой, то чуть не предавали меня анафеме. Я не увидел среди священников церквей, которые я посетил ни одной личности. Я уверен, есть такие, но я встречался только со служащими. Тогда я решил чем-то заниматься. Нашёл книгу Шивананды с асанами и стал их делать. Не помогало.

-Ну, и что помогло? – спросил Пётр.

-Не знаю, наверное, всё вместе. Сейчас я регулярно занимаюсь йогой. Одно время даже сам был йогатичером.

-Чем занимаетесь сейчас? - слушала Святослава с широко открытыми глазами и чуть приоткрытым ртом Елена.

-Сейчас работаю экологом в фирме обеспечивающей казахское процветание. Они дают мне деньги. У меня нет начальника. Я могу делать, что хочу. Я провожу работу по влиянию нефтедобычи на море, в особенности на тюленей в Каспийском море. Никто не понимает, как они туда попали. Север Каспия зимой замерзает. Ледоколы губят всё и, особенно, тюленей. Если не будет принято решение на уровне президента, то положение с экологией Каспия настолько ухудшится, что станет необратимым…

-Не кажется ли вам что это чисто формальная работа? - спросила Елена.

-Да, но деньги фирма отпускает, и я пытаюсь сделать всё возможное.

-Нужен эмоциональный настрой. Надо внушение, - зажёг новую самокрутку Пётр.

-Президенту, - усмехнулся Святослав.

-Следующие две недели я буду пытаться воздействовать на Назарбаева, - совершенно серьёзно произнёс Пётр.

-Я читала, что в океанах плавают огромные поля пластика, которые всё увеличиваются. Больше планктона, который ест мелкая рыба, которую ест рыба покрупнее, которую на каком-то этапе съедает человек, - сказала Клавдия.

-Да, киотский протокол актуален, как никогда, - вновь привалилась к своему Владу Елена.

-Киотский протокол ничего не решает, и решить не может, - однозначно определил эколог.

-Ну, что следует поблагодарить Святослава, - сказал Олег.

-Уж это точно. Решиться, и так открыто, - закивала Настя.

Ввиду исчезновения Галины и Ариэля следующим по очереди сидел я. "С чего начать?" – в голове крутилась мысль, я уже собирался её "озвучить", подумав: "Какое же это противное постсоветское нововведение русского языка", но был остановлен Василисой: "Пропала Людмила". То-то я всё никак не мог просечь, что изменилось вокруг: стало как-то очень тихо.

Съев свою порцию мясного, Людмила ушла по-английски, никому не сказав ни слова. В 10 часов вечера в лагере её не обнаружили. Василиса прошла по окрестностям, покричала и затем взбаламутила воду: "Она плохо видит в темноте, а упасть для неё и при свете дня пара пустяков", - переживала за свою приятельницу Василиса. "Идём искать", - встал Олег. Мы пошли в сторону Нижнего лагеря и перед самой досточкой через проток столкнулись с пропащей: возвращалась от рериховцев: "Они сегодня уходят, у них был сбор с 7 до 7-30. Но у нас лучше", - легкомысленно зачастила Людмила.

Догорал костёр. Докапывал дождь. Додувал свои последние порывы того дня ветер. Досбрасывал потоки воды Водопад.

Несколько человек пили холодный чай, и смотрели на угли.

-Если погода позволит, то завтра до выхода в 12 часов дня смотаемся, кто захочет, на Верхний лагерь, - встал Олег и пошёл спать.

-Скажите, а что было у Святослава? – подошла ко мне Елена.

-Вы имеете в виду выходящий через голову столб? Шут его знает, - улыбнулся я, подумав, - Правильный психиатр за его рассказы обязательно назначил бы нейролептики - лекарства от психоза.

-Какой же у него диагноз? – не унималась Елена.

-Прошу прощения, но я имею право ставить диагнозу только в силу крайней необходимости.

возврат к началу.