Встречи.
Главная страница

Непал-2008.
Первая страница.

-30-

Все имена изменены. Никакие совпадения невозможны и, более того, строго запрещены.

Тянулся оставшийся час до Покхары. Толи высоко поднялись, толи просто похолодало, но пришлось даже девушкам надеть рубашечки.

-Где вы хотите поселиться? – повернулась ко мне Лиза и, увидев пожатие плеч, продолжила, - Мы хотим поселиться в выбранной Светой гостинице на том берегу. Я на два дня, а Вера на 4, и хотим взять у Лизы 15 дол за ночь с 15 на 16.

-Вот это уже серьёзно, - улыбнулся я и подумал, - В межличностных отношениях мелочей нет, всё может приобрести значимость и испортить отношения или придать им нежелательный оттенок с развитием до ссоры, того гляд и дальше. Не всё можно высказать, не всё следует высказывать, потому что будет только хуже. Неужели всё дело в каких-то несчастных батончиках, какими бы вкусными они не были? Нет, это просто знак отношения. Все наши взаимоотношения строятся на знаках. Слова вторичны, хотя и не всегда.

Вся дорога проходила под музыкальным сопровождением: водитель устроил из громкости музыки пытку. Неужели непальцам нравится?

-Мы даём Биби 900 тугриков, - вновь повернулась ко мне Лиза, - Как вы?

-Я с коллективом.

По приезду и выходу из автобуса мы решили не брать такси, но пробиваться без боя сквозь окружившую туристов свору водителей предлагающих за 90 «рупиёв», «настоящая непальская цена», довести до Приозёрной улицы. Всего-то около 3 км, что для нас. Вперёд. Город вне туристской улицы безалаберен и грязен. Длинные очереди машин и мотоциклов на бензоколонках – энергетический кризис. Солнце скрыто. Ветер дует, поднимая противную пыль.

-Вот женщина прёт, - засмеялась Лиза, обернувшись к догоняющей нас Вере. Когда мы пошли в ряд, то Лиза бросила: «Тройка коней. Ноги сами по себе несут куда-то».

В конторе Меира Свисы нам даже вернули деньги за неиспользованный день. Мы опасались, что просто возьмут себе и ничего не дадут Биби. Оказалось, что из 500 рупий турагентство берёт себе 100, оставляя 400 портеру; так оценивается день таскания 20-25 килограммов по горам – меньше 10 долларов. Вспомнишь тут мула.

В конторе сидели два молодых израильтянина. Я разговорился с ними. «Собираемся на треккинг» - сказал один из них. «Вы где живёте?» «В Хедере». «А я из Ариэля (городок в Самарии), но уже два года торгую в Англии. Мой приятель после армии. Вы, кстати, похожи на поляка». Я лишь пожал плечами.

-Биби, донесите, пожалуйста, рюкзак до гостиницы, - попросила Вера. По дороге барышни опять передумали: решили остановиться в гостинице, которую вроде бы держит японец и там очень хорошо, чисто дёшево и называется красиво «Ваул райс» - так произносила Лиза, а Вера не могла понять, что же это такое. В камере хранения нашего старого странноприимного дома Вера минут 30 переупаковывала свои два чемодана, и затем мы вышли на поиски японской гостиницы. Я видел японский ресторан, но гостиницы при нём не оказалось. Мы прошли ещё, вернулись и, в конце концов, сдались одним из предлагающих номера прямо на улице. Название отеля, по сути, гест хауза «Sweet dream». В помещение вёл узкий, закрывающийся раздвижной решёткой тёмный проход, с разукрашенными цветными картинками стенами. Небольшой дворик, в котором расположен ресторан, стойка бара и вход в номера. На площадке между лестничными пролетами, ведущими на открытую лестничную площадку на втором этаже прибита к стенке большая морда буйвола с чёрными извитыми рогами, сделанная в виде черепа, а над ней на рейке висит израильский флаг. На стенах развешаны фотографии различных походов, водных рафтингов, гуляний по снегу и в джунглях. С меня взяли 200, а с барышень 300 рупий.

На неровном потолке комнаты крутится вентилятор-пропеллер. Фиолетовые стенки с потёками, на одной из них две картинки с оленями и одна со строениями. Две невысокие деревянные кровати, покрытые красными в клеточку простынями и столик, застланный красным, стоят на серовато-красновато-фиолевато вытоптанном и грязноватом войлочном покрытии. Лампа дневного света на стене не горит и потому по вечерам освещение единственной лампы над дверью оставляет всё в полумраке. С большим трудом закрывается дверь с пованивающим толчком - нет слива - рядом с душем; удобства устроены на более высоком уровне по сравнению с комнатой. Небольшая вешалка притулилась в углу. Зато окно на улицу большое способное открываться пусть и с шумовыми последствиями от главной туристской магистрали города.

В номере я с облегчением освободился от рюкзака, почувствовал, что побаливают мышцы – переходы давали себя знать, сбросил вонючую рубашку, нашёл относительно чистую – наименее пахучую, и пошёл купить ананас. Оказалось, что ананас, папайя и бананы - индийские слова, жалко только, что бананы в Покхаре всегда грязные и маленькие.

-Хотите с нами ночью смотреть футбол: наш «Зенит» разгромил «Баварию» и с кем-то встречается в финале, - встретила меня в коридоре Лиза. «Я подумаю», - улыбнулся я.

Неожиданно на улице я услышал старинное и по-русски: «Какие люди и без всякой охраны» - Ар и Лиза. Радость встречи. «Пошли к нам в гости», - пригласил я, и моё предложение было благосклонно принято.

Лиза прошла в женский номер, куда Ара и меня временно не допустили из-за не полной одетости Веры: «Если вас не смутит?» - прозвучала она из-за двери. «Если вас не смутит», - мгновенно нашёлся Ар. «Подождите пять минут», - попросила Вера.

Эти пять минут оказались получасом. Мы проболтали с Аром в моей комнате о разных пустяках, в основном о старом оружие, которым Ар увлекается, собирает, любит и чувствует энергию веков «Я видел по-настоящему старые мечи в Покхаре, но не могу купить из-за ограничений на ввоз. Меня загребут на границе. Следует взять разрешение в милиции. У меня есть знакомый, который мне устроит такую бумагу, жалко, что сейчас не сообразил».

-Чем вы занимались? – спросил я.

-Мы встретили рассвет на Сарангкоте, но жить там не стали, там просто нечего делать. Я вообще затерялся во времени - не помню даже, когда улетел Ананд. Я бы здесь ещё прожил и пожил бы…

В этот момент в мою комнату вошла Лиза: «Я поговорила с девочками о делах, и они ушли. Возьмите наш адрес», - протянула она мне бумажку, как будто бы написанную за дверью. Лиза и Ар ушли.

Стемнело. Я поел. Грустно. Я оделся и вышел. В коридоре красавицы в педжабах закрывали дверь. Мы улыбнулись друг другу. «На ужин?» - спросил я. «Да», - засмеялась Лиза и как бы боясь, что я захочу присоединиться, зашла в номер. Я прошел мимо.

Сладкая жизнь Приозёрной улицы продолжалась. Звучала музыка. Нежный ветерок разносил гастрономические ароматы. Школьники предлагают мне «Смол смоук. Гуд. Кукис». «Ноу», - наркотики не для меня. Я иду в «Бейт Хабад» - это мой дом вне Израиля.

Хотя для этой гостиницы это и далеко, но я пошёл купить бутылку в супермаркет рядом с предыдущим проживанием из-за кассирши - очаровательной, юной тибетки. «Как дела? Хаю а ю?» - радостно улыбнулся я девушке. «Файн. Анд ю?» «Олсоу файн – так же замечательно». Сплошные улыбки. «Это король?» - указал я на изображение 20 руппиевой купюры. «Да». «Хороший?» «Нет. Это старый». «Новый лучше?» «Нет, да его сейчас и нет». «Вы думаете маоисты лучше?» «Да». «Вы знаете о неуспехе Советского Союза и Китая? Вы знаете, какой ужас – коммунизм?» По пожатию плеч и улыбке смущения было понятно, что очаровательная девушка не знает ничего. «Остерегайтесь маоистов. Это очень опасно». Мы расстались, улыбаясь друг другу.

Приблизительно посчитав надписи, я пришёл к выводу, что ивритские на третьем месте после непальских и английских. Только не радовала меня эта статистика.

В темноте, испытывая грусть, боль в мышцах, усталость и сонливость, соблазняемый курнуть дури детьми лет 15-16, я шёл в «Бейт Хабад» и очень обрадовался, когда увидел с улицы освещённый зал - выступ строения - и человеческие тени. За покрытыми составленными торцом двумя столами сидело человек 10 молодых людей частично знакомых мне и два хабадника. Бумажное подобие короны в виде налобной повязки с возвышающимися выпирающими цифрами 23 было надето на голову худого, бородатого, усатого молодого человека.

Я замер в некотором замешательстве. «А мы отмечаем день рождение Гая. Он уже совсем взрослый, - повернулся в мою сторону сидевший рядом с коронованным полноватый молодой хабадник в чёрной шляпе и выбивавшейся из брюк белой рубашке. Молодой человек протянул руку и потрепал новорожденного по плечу, а затем вновь обратился ко мне: «Вы были у нас на шабате и больше не появлялись». «Да, я был на треккинге». «Хорошо, - улыбнулся хабадник, посмотрел на сидевших напротив и продолжил беседу, - Йецер ха Ра (злое начало) - это в каждом из нас, в том числе и праведниках... – он помолчал, покрутил головой, - Ну и что? Это не значит, что каждый должен стремиться к преодолению? - опять пауза, - Каждый из нас и я - Ави и Орен, - он кивнул в сторону сидевшего напротив молодого человека в красной кипе...»

Сначала я сел рядом с Ави, но потом перешёл в кресло напротив.

-В этом может и есть самое главное: борьба с собой, - отпил из одноразового стаканчика новорожденный.

-Каждое мгновение, - Ави снял шляпу, разумеется, скрывающую чёрную кипу, - Я хочу спать, есть, но я преодолеваю себя, чтобы ещё 10 минут поучить Тору.

-А может быть, я и не хочу бороться с «йецер хара» (злым началом). Пусть он и будет. Например, курение. Курила, курю и буду курить, – улыбалась и поправляла свою белую шляпу с широкими полями девушка в белом рядом с бородатым парнем с красной кипой.

Ави поставил ногу на лавку рядом с собой: «Праведник - это умеющий преобразовывать свое злоё начало. Он использует его энергию для добрых дел, для изучения Торы, - говорил Ави быстро, не всегда понятно, много цитировал Раби – последнего руководителя Хабада, «Танию» - главное произведение Хабада, Талмуд.

Красные огоньки творили интим. В зале царила тёплая атмосфера свободного обсуждения без всякого принуждения - рады всякому пришедшему. Я сидел без головного убора, и никто мне не указал на это. Одни молодые люди уходили, другие приходили.

возврат к началу.