Встречи.
Главная страница

Гималаи-2007.
Первая страница.

-28-

Все имена изменены. Никакие совпадения невозможны и, более того, строго запрещены.

В соскучившуюся по нас северную столицу индийской йоги городок Ришикеш три наших джипа въехали около 5 часов вечера.

По возвращении с гор Лиза выбрала другую гостиницу.

Метрах в 200 от нашего первого странноприимного дома, начинаясь от небольшого Храма, резко вправо берёт узкий, извитой торговый ряд, под большим углом устремляющийся вниз в сторону Ганга, завершающийся крутыми ступеньками. Образован проулок двумя непрерывными шеренгами торгующих в основном сувенирами лавочек и несколькими ресторанами; зловонная канавка сопровождает всю его длину. В конце переулочка, в месте перехода в расширение улицы сидят пожилые, старые и увечные нищие, тянущие всем проходящим свои чашки для подаяния.

В гостиницу от проулка ведёт узенький, проход дугой, одна сторона которого стенка, примерно до второго этажа строения, оканчивающаяся впечатанными в раствор острыми осколками бутылочных стёкол. Вроде бы против обезьян.

-Как же так, у них ведь нет медицинской страховки, - улыбнулся я Лизе.

-Против настоящих обезьян это не помогает – дежурные сказали, что вчера несколько обезьян рвались в окно соседнего номера, - совершенно серьёзно ответила Лиза.

За стенкой виден обычный индийский пейзаж: грязь, битый кирпич, что-то либо недостроенное, либо разрушенное. Но в отличие от обычной индийской картинки на этой центр занимал коровник, возле которого болтались и мычали довольно упитанные, с большими выменами коровы, в любое время дня и ночи, оставляющие кучи, чей аромат свободно гулял в нашей комнате. Выбранный Лизой постоялый двор имел номера и с видом на Ганг, но нам с Михаилом достался с видом на коровье говно, и, разумеется, с запахом.

У каждого, включая коров, своя судьба – уличные тощи, неприглядны, но свободны и никто их не дёргает за вымена. Свободен, значит, заботься о себе сам: тебя не доят, но и не кормят. Поэтому-то, с тяжёлой голодухи, свободные коровы, очищая свою Родину, жрут всё, только видимо скорость их жора, да и некоторая его избирательность не позволяют добиться удовлетворительных результатов.

Развалившись на кровати, обвеваемый вращающимся на потолке пропеллером, я думал: "Индия - эпическое сочетание грязи, гадости, нищеты, отбросов со снежниками, чистейшими природными местами, завораживающими Храмами, откровениями мысли и удивительнейшими системами развития".

Затем мысли сами собой перекинулись на недвойственность: "Мы способны выживать только по правилам игры. Долгое присутствие на пиру жизни предполагает подчинение законам, то есть, крутую двойственность. Чего только стоит один антропный принцип. Мир способен существовать лишь в узеньких границах выживания по жёстким законам, с ограниченными степенями свободы. Таковы правила игры этого мира, который был создан именно для нас, таких хрупких и капризных. В этом мире двойственность – одно из основополагающих правил игры. Двойственность – это добро и зло, свет и тень, мужчина и женщина, суббота и будни. С провозглашения двойственности и начинается еврейская Вера. Она принципиально, исходно двойственна. "И увидел Б-г, что это хорошо". Значит, сразу же внедрено и "плохо". Нарушители двойственности платят цену здесь, за всё надо платить. Полно, платят ли? Если не здесь, то платят ли там? Но на каком-то уровне недвойственность может и существует? Вдруг лишь на уровне Б-га? Или даже там… Кто знает, имеют ли хоть какой-нибудь смысл любые наши понятия для описания Творца, кроме, единственного заключения – Есть. Но тогда есть Он и сотворённый им мир? А есть ли Он? Олег меня бы не понял, хотя сам живёт по жёстким правилам двойственности. "Мы отбираем в нашу школу тренеров". То есть, смотрит и понимает: "Этот тренер хорошо, а этот – плохо"… "Крошка сын пришёл к отцу, и спросила кроха: "Что такое хорошо, а что такое плохо? А если Б-га нет и всё вокруг – результат игры валентных электронов, каких-то сил. Да энергий?"

-Спите, - вырвал меня Михаил из размышлений.

-Наверно. Скажите, а чем занимается ваш отец?

-Папа – физик, но по специальности он работал мало, давно занялся примышленным альпинизмом. Много работал на строительстве Саяно-Шушенской ГЭС. Там работало много альпинистов, без альпинистов построить Саяно-Шушенскую ГЭС было бы невозможно.

-А где он сейчас?

-Мои родители и дедушка и бабушка - родители мамы уехали в Германию по еврейской программе.

-И ты Брут, и он, пылко верующий христианин, оказался полуевреем, - посмотрел я на худого блондина с небольшим носом, - Сколько же еврейской крови намешано в русских? Это раньше, поскреби русского и найдёшь татарина. Ныне выскребается совсем другое. Экий чёрт, крутой православный – полуеврей, тоже имеет право на возвращение в Израиль. Вот он, жидомассонский заговор в своём самом лихом воплощении на радость всем российским юдофобам. Захватывают-таки мир.

-Моя мама – еврейка, - перешёл Михаил на беззвучную речь.

-И как у них с языком? - зачем-то спросил я, подумав, - Как же закручен и перекручен наш мир. Интересно, про маму-татарку он сказал бы таким же шёпотом?

-Обучение немецкому - самое плохое, так как правительство даёт деньги профсоюзу учителей, а те заинтересованы в длительном и многочисленном обучении. Деньги идут, и никто их не проверяет. Знаете, после Америки мне стало трудно говорить по-русски, кроме того, что я и работаю на фирме, где основной язык – английский. Родители-то ещё что, а вот их соседи-алкоголики каждый день напиваются и смотрят по телевизору русские программы. После почти пяти лет проживания по-немецки не могут связать двух слов. Каждый работающий немец или налогоплательщик чуть не каждый 4-й час работы отдаёт на социальное благоустройство. Понятно, что это вызывает у немцев раздражение. Ещё неизвестно, чем это всё кончится.

-Вас взяли на такую фирму из-за знания языка?

-Не уверен, хотя это тоже сыграло свою роль. Меня туда перетащил мой приятель. Мне предлагали работу в Сингапуре, Англии или Канаде, но я выбрал Питер. Я несколько месяцев прожил в Сингапуре и понят, что мне там делать нечего. Нигде кроме России я жить не хочу.

-Сколько лет вы прожили в Америке? - спросил я, про себя добавив, - Сколько времени следует пробыть в стране, чтобы начать её ненавидеть?

-Все годы обучения в университете. Америка меня чуть не доконала: год я ел лишь рис, полгода только картошку, не спал ночами. Но это пустяки, по сравнению со всем остальным. Уже в Питере я должен был принимать китайские травы для укрепления печени и почек - их дают и во время курса жёсткого цигуна против поллюций. Считается, что поллюции отнимают очень много энергии, поэтому человек не способен освоить жёсткий цигун.

-В чём его жёсткость?

-В результате тренировки человек должен научиться без всяких плохих последствий, биться головой о стенку.

возврат к началу.