Встречи.
Главная страница

Гималаи-2007.
Первая страница.

-20-

Все имена изменены.

Достаточно широкая тропа вымощенна плитами или камнями, огорожена почти везде, за исключением считанных небольших участочков, и те чаще с поваленным забором. Да, это не путь на Гомукху. Мул по имени Бавли оказался самым медленным из возможных пони. Чаще всего его подгонял молодой парень с большим родимым пятном под левым глазом. Иностранцев, кроме нас не было, даже израильтян. Пустячок, а мне было от него приятно. Дорога такой же кайф. Внизу шумит река, поросшие деревьями склоны. Множество палаточек– хибарок – торговых точек, чуть не каждые 500, а то и 200 метров. Скопление строений, в основном всё тех же хижин - деревни, где нечем дышать из-за дыма от печек, на которых готовят местные яства.

Когда едешь на коне вверх, то легко и приятно, но холодно. Идёшь пешком - трудно, но жарко.

В большой деревне перерыв для завтрака и отдыха коням. В одном из просторных, заполненных людьми шалманов подавалась традиционная трапеза - лепёшки чапати, чай масалла, рис и ещё много другого, сплошь да рядом раз жирного и сладкого.

Побеждая силой своих мышц закон всемирного тяготения, конно-людской поток стремится вверх. Каких только типов нет. По снегу неумолимо рвётся вперёд и только вперёд тяжёлый инвалид на костылях: ссохшаяся левая нога висит не обутым уродливым обрубком. Он тоже стремится в Храм, для него ничто: длительность пути, подъём в высоту, холод, кто знает, может быть и голод. Я вижу, как он преодолевает широкое поле снега, которого почти касается его голая левая нога. Навсегда сохранится во мне образ этого человека, эта картина торжества воли и духа над плотью. Пожилые пары, у кого нет денег на пони, с трудом тащатся вверх на своих двоих, чаще поддерживаемых третьей - палкой. Состоятельных, но слабых несут на плечах носильщики. Самые богатые достигают заветной цели на вертолёте. Интересно, что по поводу их всех думает Бог Шива? Кому Он ставит самый большой плюс? Да, разве есть вопрос.

Стало холодать. Из-за внезапной смены планов и мгновенного оставления джипов, ни перчаток, ни достаточно тёплых вещей я не взял. Вдруг по ущелью пополз туман. Он распространялся и расползался. Окутал дорогу. Холод усилился. Я стал греться о мула, наклоняясь вперёд и прикладывая руки к тёплой, мускулистой шее, чуть ниже и руки ощутили сокращения и расслабления мышц.

Тропа - горный серпантин. Ещё поворот, новый поворот, но не мотор ревёт, а всё влажнее и влажнее становится мул, вынужденный пройти 14 километров с подъёмом на полтора. Оглянись назад. Сказочные виды. Ущелье, по дну которого мчит река. Поросшие лесом горы. Удивительно приятны сверху маленькие деревушки – отсюда не видишь грязи и не ощущаешь смрада, лишь цветные крыши игрушечных домиков. Дорога почти выпрямляется и вдалеке маячит место нашего назначения. Считанные километры и мы въезжаем в посёлочек, говорят на высоте 3859 метров над уровнем моря, окружающий один из самых главных храмов Шивы. Тысячи лошадей, затем палатки шалманы, едкий дым очагов. После езды в течение нескольких часов первые минуты очень болят колени, ходишь с трудом. Ко мне тут же пристал толстенький мужик лет 30-32 в оранжевом тюрбане и серой "рясе", подпоясанной на выпирающем брюшке пояском. Он схватил меня и тут же заговорил: "Пуджа, сэр". Я дал маху, не сообразил сходу, не знал просто, о чём идёт речь. Он мгновенно воспринял моё молчание и лёгкие кивания плохо понимающей его головой за знаки согласия. Потому-то поплёлся за мной хвостиком.

-Заработать хочет, - бросила Лиза.

Перейдя по мосту на другой берег, мы вошли в узенькую, забирающую вверх улочку, окаймлённую двумя сточными, небольшими слегка смердящими канавами. Как и все прочие центральные магистрали подобных местечек и эта являла собой знатный торговый ряд. Мы зашли в один, из ресторанчиков, за что-то приглянувшийся Лизе, вдруг запомнила с прошлого года. Точка кедарнатхского общепита располагалась в большом, пещероподобном, тёмном, несмотря на зияющий пролом вместо передней стенки, играющий роль входа, помещении. Ресторан наполняли длинные столы, окружённые лавками - всё грубо сбитое, средневековое. Справа от входа располагался прилавок, за которым на чём-то типа керосинок готовили еду. Улыбающиеся повара и официанты в грязноватых одеждах с трудом приняли наши заказы – просто никак не могли понять - и тут же приступили к их приготовлению.

Не знаю почему, но я ещё не видел Олега таким сумрачным и недовольным, видимо поэтому, в отличие от своего обычного поведения, на этот раз он за всю еду проронил не больше двух-трёх слов, да и то: "Передайте мне вон ту тарелку".

Откушав и отпив вволю, мы продолжили путь к Храму.

Неожиданно, как из под земли, вырос жаждущий устроить мне пуджу, точнее заработать на ней. Индиец провожал нас до самого Храма, сел на заборчик, отгораживающий двор Святилища, смотрел на меня, вновь и вновь призывал устроить пуджу, пока не поздно.

Олег, Зоя, Ирина, Лиза и я забрались на высокое крыльцо домика рядом с Храмом, чтобы посмотреть, что там делается внутри. Страждущий от недостатка заработка продолжал сидеть на широкой ограде и время от времен призывал меня: "Пуджа, сэр".

-We don't need you? – жёстко проговорил не выдержавший Олег, и лишь тогда индус, не солоно хлебавши, отстал.

-А что такое пуджа? – спросил я всех.

-Ритуал, – ответила Лиза и пошла в Храм.

На фоне ослепительных снежников, в долине над рекой, в центре Кедарнатха, пусть и расположенном на самой его окраине, возвышается сотворённый из сероватых камней, окружённый забором Храм Шиве. Мощная, слегка сужающая кверху, выпуклая, как бы слегка раздутая изнутри башня завершается шпилем с флагом и более чем в два раза возвышается над вырастающим из её чрева коренастым прямоугольником с покатой крышей, обрывающимся парадными вратами чуть не в полвысоты строения, к которым ведут несколько ступеней. В тот день празднично разряженная очередь индуистов образовывала длинную очередь, чей хвост терялся за боковой калиткой на примыкающей к Храму улочке. Верующие держали в руках специальные блюда, продающиеся почти во всех палатках городка, на которых лежали кокосы, орехи, разноцветные украшения из фольги, ещё что-то. С одной из сторон, вдоль забора тянулись невысокие строения при Храме. По двору ходили ба`бы, в том числе и посыпанные пеплом. В разных местах сидели ба`бы. Многие из ходящих и сидящих садхов стучали в барабаны и гремели бубенчиками. Под навесом, над каменным помостом возвышалось несколько полуголых садхов – все серовато-беловатые – вымазанные пеплом. Один из них крутил соединённые вместе три барабанчика, чтобы, порождая барабанный бой, по ним била соединённая с ними деревяшка. На барабанчиках красовались золотистые свастики.

Обувь следовало снимать даже для прогулки по храмовому двору, поэтому все индусы приходили в домашних, простых тапочках, их продавали во всех окрестных лавчонках, которые не жалко оставить, и на которые никто не позарится. Даже в самых святых местах, про которые, как про Кедарнахт говорят, что здесь грешник становится святым, а святой – Богом, нельзя быть уверенным, что не найдутся желающие поживиться за чужой счёт сущности.

Лиза разулась, бросила дорогие ботиночки возле забора прошла к восседающему возле крыльца тоже полуодетому, босому, бородатому, беловатому от пепла садхка, пала ниц пред Храмом, принесла пожертвования, поклонилась до земли садхе, села рядом с ним на колени и они о чём-то заговорили.

Из-за ограниченности времени, я не мог стоять в очереди, поэтому попытался войти в Храм через боковую дверь, используемую для выхода. Мои объяснения подействовали на одного из служек – он меня пропускал, даже просил за меня охранника. Но суровый стражник – на редкость для индейцев высокий и здоровый мужик с палкой – строго стоял на своём, и никому не позволил нарушить заведённый порядок. Ничего не оставалось, как вернуться к оставшимся в углу возле забора.

-Это самый старый Храм – считается, что его построили 8000 лет тому назад, - сказал Кирилл.

Георгий, Ирина и Астра куда-то исчезли.

Остальные пошли на озеро.

возврат к началу.