Встречи.
Главная страница

Гималаи-2007.
Первая страница.

-10-

Никакие совпадения с ныне здравствующими людьми, жившими в прошлом и собирающимися сделать это в будущем, невозможны, просто потому, что непонятно, какое отношение к реальности имеет всё написанное ниже.

Переставая быть новым, утро становилось всё более и более жарким.

-Я надеюсь, что в этом году мулы будут получше. В прошлом году мулы были совсем дохлыми, а по дороге на Кедранах несколько из них просто пало и ребятам пришлось идти пешком. Коневоды гонятся за бабками и загоняют этих несчастных, тем более, что почти все коневоды – дети лет 15-17, - поделилась своим богатым опытом Лиза.

Взяв только самое необходимое, остальное оставив в одной из комнат гостиницы, лишённая главного организатора мероприятия Лизы, оставившей вместо себя высокую, полноватую Светлану, группа двинула по дороге вниз. Пройдя с километр, выяснилось, что идти следует в прямо противоположном направлении, потому получили приказ вернуться. "Интересно, - подумал я, - Лиза столь индийски опытна, и она не знала, что в Ганготри нет размена денег? Отсутствие размена в Ганготри – не изобретение этого года". Не знаю, посетили ли подобные мысли остальных, но никаких разговоров на эту тему я не услышал.

Небольшая площадка над Храмом вверх по склону используется коноводами. Здесь-то мы и взгромоздились на небольшие конеподобные существа под сёдлами, с колокольчиками, но без поводьев, отчего приходилось держаться за переднюю луку седла, а при крутых спусках за обе или за заднюю. Короче, толи мулы, толи лошаки, толи маленькие лошадки, которых индийцы-проводники называли на хинди: "Пони".

Высокий Олег от такой верховой езды отказался: "Во-первых, мне, потомку казаков стыдно сесть на такое недоразумение, во-вторых, мои ноги будут волочиться по земле, и, в-третьих, мул – создание тупое, его тупость переходит всаднику", - весело перечислил Олег пункты своего нежелания наездничать, взял палку и пошёл.

На каждые два мула полагался один проводник-индиец, который шёл пешком, подгоняя животных пинками, шлепками или ударами веток. Для замедления движения – такое тоже случалось, коневоды просто дёргали мулов за хвосты, но не за подхвостники.

Моего проводника – невысокого, смуглого, усатого, в штанах с дырками на залу индийца звали Марбель, а мула не как-нибудь там, но Кришна. Не знаю, что бы это означало, но ничего случайного в мире нет. Марбель был шустр, подвижен, говорлив, похоже – начальник над несколькими молодыми людьми лет 16-17. Он всё делал быстро, пританцовывая, крутя задом. Указанный Лизой индиец - тоже невысокий, тоже смуглый до черноты, тоже худой, чуть горбящийся тоже шёл пешком, меняя своё место с хвоста колоны в голову и обратно.

Тропа вела вверх. Ганготри остался сзади и внизу. Запертый ущельем Ганг тоже. Восхитительный день. Вокруг поросшие лесом склоны. Наверху голубизна неба со считанными облачками. Впереди белеющие снежники.

Передо мной ехал весь в красном, профессиональном горном костюме Георгий. "Чёрт его знает этого осла – тропа узкая, на некоторых поворотах и местах колено просто висит над пропастью", - в его голосе прозвучал явный страх.

Вскоре мы достигли входа в заповедник: за небольшими воротами обросшая деревьями площадка с маленькой конторкой. С конного человека собирают по 190 рупий – около 5 долларов.

Георгий воспользовался остановкой: "Чёрт его знает, что в башке этого осла. Здесь уже опасно. Дай-ка я лучше дальше пойду пешком", - выполнил он свою угрозу к явному и не скрываемому удовольствию вьючного животного.

Меня так просто не испугаешь – или я просто ленивее. Никто, кстати, из нашей группы не последовал примеру опытного туриста, кроме уже шедшего пешком Олега, и все продолжили конное восхождение.

На самом деле в некоторых местах близость раскрывающейся внизу бездны заставляла сердце ёкать. Я вдруг вспомнил, что вроде бы, когда Кавказ жил своей жизнью до присоединения к России, если на горной тропе встречались два всадника и не могли разъехаться, то согласно обычаю, молча и с достоинством, прыгал с конём в пропасть тот, чьё правое колено нависало над пропастью. Не знаю, насколько это правда – наши правые колени иной раз, действительно, свисали над убегающим почти отвесно вниз склоном.

Но так здорово ехалось на замечательном животном, чья вся эта жизнь проходила в таких изнурительных трудах, так радостно встречал нас этот мир, что славная мысль посетила меня: "Моя жизнь - в копытах этого мула. Моя жизнь в его копытах". Я погладил Кришну по мокрой от пота шее и осознал всю ошибочность первой фразы: "Нет, наша жизнь в его копытах. Наша жизнь в твоих копытах".

Далее я время от времени повторял эту фразу, расслаблялся и наслаждался видами, движением, жизнью, каждый момент которой дарил радость. Поход на своих двоих, конечно, доставил бы намного меньшее удовольствие.

Жилистые, небольшие погонщики весело отмеряли возле нас складывающиеся в километры метры, лихо, управляя своими подопечными. Они болтали о чём-то своём, не доступном нашему пониманию. Марбель - самый старший и опытный из них время от времени смотрел вверх по склону: потом мне объяснили, что здесь бывают камнепады. В нескольких местах тропа становилась настолько опасной, что по требованию коневодов, мы спешивались и проходили угрожающие участки пешком.

Чуть не каждый километр – иной раз даже меньше стояли торговые точки: примитивно сделанные навесы. Обычно на выложенных буквой "п" камнях укреплены столбы, на которых либо натянуто что-то типа рубероида, либо на деревянную основу - обрешётку - брошены похожие на шиферные волнистые листы. Под навесом устроен прилавок, за которым установлена печка, а остальное пространство занимают низенькие настилы с наброшенными на них старыми, грязными одеялами и просто тряпками. Часто рядом с навесом стоят столики и стулья под зонтиками. Везде продают воду для питья – иной раз минеральную, конфетки, пакетики бетеля, чипсов и местных перекусов, готовят чай, пекут лепёшки, варят супы и рис.

На одном из привалов почему-то взбеленился мул худой блондинки лет 36 - Ирины: заорал по-ослиному "иа-иа-иа", забегал по окрестностям, забрыкался, но был пойман, хоть и с трудом, утихомирен и опять оседлан Ириной.

Не проехали мы и полкилометра, как опять, будто бы вожжа попала под хвост тому же мулу и, вскинув зад, он сбросил Ирину. Хорошо хоть мул животное невысокое – вот оно их преимущество. Ирина не столько ударилась, сколько испугалась, мгновенно вскочила и тут же получила удар копытом задних ног в бок. Опять замечательно, что обошлось без всяких серьёзных травм.

Так как мул Георгия шествовал порожняком, то Марбель без особых возражений разрешил Ирине ехать на нём. Мы добрели до нескольких навесов среди высоких камней и деревьев. Марбель захотел попить чаю. Хозяин – барин, хотя основная группа ушла вперёд. Пил он его долго и с удовольствием, недаром ведь масала чай с лепёшками-чапати столь вкусен. Насытившись и напившись, Марбель сказал мне оседлать Кришну и вдруг не разрешил Ирине занять место на своём втором муле.

Ничего более нелепого нельзя было и придумать. Давно англичане покинули корону своей империи Индию – в наши дни английский простых индийцев уже и не напоминает о тех крутых колониальных временах. Трудные и мутные переговоры продолжались минут пятнадцать. Если бы Марбель не понял, что я без Ирины не поеду, то не знаю вообще, чем бы они окончились.

-Как хорошо, что ты тоже отстал, - поблагодарила меня Ирина.

Вскоре подул холодный ветер, нагнал тучи, они закрыли небо, резко похолодало, закапал дождь. По сути дела, мы путешествуем по временам года. В Дели – тропическое лето. В Ришикеше – лето средней полосы. В Ганготри – весна предгорья. Чем выше мы поднимались, тем весна становилась всё более и более ранней. Сменялись леса – тропические заменили смешанным средней полосы, превратившимися в хвойный. Вдруг забелели стволами берёзовые рощи, но ещё выше и опять воцарились хвойные деревья, которые сменились кустарниками. Несколько часов пути – исчезли и кустарники, и лишь трава пробивалась на свет божий между камнями.

На одной из остановок я подошёл я Астре: "Честное слово, вы - молодец. Извините, но я должен был это сказать – никакого выбора у меня не было".

-Я знаю, с врачами трудно.

Впереди замаячило поселение – последнее, куда могли довезти нас всех живыми и здоровыми толи кони, толи пони, толи мулы, за что им всем огромное спасибо.

Прошедший весь путь пешком погонщик мулов Марбель, радуясь окончанию маршрута, пустился в пляс, дёргаясь всем телом, восторженно виляя задом, отчего дырка штанины над правой ягодицей стала вычерчивать замысловатую вязь.

Несмотря на ухудшившуюся погоду, а скорее, благодаря, я осознал, какой же это был кайф ни с чем не сравнимый.

возврат к началу.