Встречи.
Главная страница

Записки психиатра
Заглавная страница.

Сука.
Заглавная страница

-14-

-Папа хочешь анекдота? – спросил меня один из близнецов - старших сыновей - Ариэль.

-Валяй.

-Летят в самолёте Рабин, Перес и Бейлин самолёт рухает.

-Лучше разбивается или падает.

-Хорошо, но лё хашув (неважно, иврит). Ну, и кто спасся?

-Анекдот скорее загадка. Ну, и кто?

-Ага. Вот и не знаешь совсем. Израиль.

Я заулыбался. Похлопал сына по плечу: "Хорошая загадка, но ещё лучшая разгадка. Только совсем и не анекдот. Где найти спасение?"

-Это вы мевугарим (взрослые, иврит) должны, - бросил сын, уходя.

-Прав, прав, 1000 раз прав, - думал я, набирая номер Лайкина. "Вас слушают". Я весело выплеснул рассказанное сыном.

-Ну, оно всегда так. Дети ловят атмосферу.

-Истина глаголет устами младенца.

-Потому что все остальные лживы и подлы. Сколько мы видим на этом крохотном кусочке земли зла. В бывшем Союзе было намного меньше.

-Разумеется. Союз – это была не империя зла. Дядя Рейган сильно ошибался. Это была империя добра и справедливости, - последнее время Лайкин раздражал меня почти при любом политическом разговоре.

-Я имею в виду пропорционально площади.

-Хорошо бы так же поизмерять зло на кубический сантиметр, - бросил я, подумав, - Кажется, я становлюсь всё более и более раздражительным и нетерпимым. Израиль виноват или возраст?

-Ладно, чёрт с ними со всеми. Помоги мне лучше перевести статью.

-Для кого лучше? Он умеет приспосабливаться и добиваться от других. Хотя и прибедняется, - подумал я.

-Она тебе тоже пригодится, - продолжал давить Лайкин, услышавший в трубке лишь моё молчание.

-Давай, посмотрим, - я уже смирился с невозможностью отвертеться.

Переведённых мне доктор Тернер пациентов я смотрел раз в неделю.

Высокий, симпатичный мужчина в начале 4-го десятка, виски которого украшала ранняя седина, говорил мало, улыбался загадочно, таинственно кивал. От любых лекарств отказывался, хотя находился на принудительном амбулаторном лечении: "Я не опасен ни для себя, ни для окружения", - мгновенно выбивал он почву для любого психиатрического вмешательства.

-"Хорошо излагает собака", - вспоминаю я классику и говорю, - Ладно, как вы себя чувствуете?

-Хорошо, - с подозрением смотрит он на меня.

-Такая ложь больных называется диссимуляцией. У него сохранилось достаточно внутренних сил, чтобы скрывать свою патологию от врача, так как он боится и не хочет лечения и, разумеется, категорически против госпитализации. Он ведь здоров. И чего только к нему пристают психиатры. "Вы продолжаете думать, что вас преследуют".

-Это не думаю, это так.

-Вот тебе и диссимуляция, вот и прокололся, дяденька, только что толку-то, если будет бубнить о своей неопасности для общества. Хоть ты сумасшедший на всю голову, как любят говорить в Израиле, но если не опасен, то это твоё внутреннее дело. Таков закон защиты безумия, - думаю я, одновременно говоря, - Ну, а что вы делаете, когда преследующие вас совсем теряют всякое приличие и так вас достают, что сил ваших больше нет?

-Полиция. Обращусь в полицию. Я больше закон не нарушу. Я ни в больницу, ни в тюрьму, ни ногой.

-Браво, - про себя хлопаю я в ладоши и говорю, - Что бы вы хотели мне сказать?

-До какого на мне висит насильное лечение?

-Моше, чем вам мешает принудительное амбулаторное лечение? Лекарств вы всё равно не принимаете.

-Мне у вас не нравится.

-А где нравится?

-В Нью-Йорке.

-Там-то вас и положили в тюремную больницу, потому что вы напали на прохожего.

-Это был не прохожий, а сатана.

-2:0, всё выложил, диссимуляцией и не пахнет, - думаю я и спрашиваю, - А выйдите вы отсюда, пойдёте по улице, а навстречу вам американский сатана, который приехал специально за вами?

-Полиция. Пожалуюсь.

-Ведь он может напасть на кого-нибудь каждое мгновение, - думал я и писал, - Отрицает угрозу другим. Поднял голову и спросил, - А себя, если совсем плохо, думали и думаете убить?

-Ну, уж нет.

-Похоже хоть в этом искренен. Его специализация – другие. Увидит сатану и поди, знай…

Зато второй тернеровский пациент говорит без умолку. Невысокий смуглый еврей ливийского происхождения считает себя Иисусом. Всё время в еврейской среде рождаются склонные к христианству, типа мессианских евреев, как и среди христиан, возникают возвращающиеся к материнской вере. Шалом полон мистики. Хотя он считает себя Иисусом, но носит кипу и талит (в данном случае, малый, надеваемый под рубашку), чьи кисти свисают над его брюками. "Сегодня по дороге к вам я слышал Всевышнего". Шалом смотрит мимо меня, куда-то вдаль, за окно.

-И что же он вам сказал?

-Это – великая тайна, но скоро об этом узнает весь мир. Я спасу его. Первый раз евреи меня не приняли. Но на этот раз я спасу Израиль и весь мир. "И из Сиона выйдет Тора" (пророк Исайя), и свет Божий распространится по всей земле. Я постиг все тайны кабалы. Никто лучше меня не вник в её великие тайны в нашем поколении…

Шалом лечится – получает раз в две недели уколы, но как с гуся вода.

-Вы что-то видите за окном?

Шалом вздрагивает, переводит взгляд на меня. Молчит. Приглаживает бороду – подобная запечатлена на Туринской плащанице. "Ангелы передают мне сообщения".

-Что же это за сообщения?

-И это тайна, но скоро узнает весь мир.

-Как выглядят ангелы?

-Для вас это просто люди, потому что нет у вас никакой духовности. Вы видите лишь поверхность моря, а там пена. В глубину вы не проникаете. Истина в бездне.

-Так помогите. Раскройте ваши тайны.

-Нет. Ещё не ваше время. Но скоро и вы всё узнаете, всё услышите, всё увидите. Преждевременные знания разнесут вас на мелкие кусочки.

-Заботливый какой, - подумал я и спросил, - Честно, Шалом, есть в этих голосах и видениях хоть что-то, - я искал самые подходящие слова, но не очень получалось, - Ну, скажем так, способное принести нечто разрушительное что ли…

-Вы - не религиозный. Вы просто не понимаете, что весть Бога – благая весть…

-Просто Евангелие, - думал я покачивая головой, - Хрен с ним, спрошу в лоб, - потёр я свой, - А мысли о самоубийстве или нападении на других у вас есть?

-Как же Всевышний, Святой, царь вселенной… как от Него может снизойти хоть какое-то зло.

-Хорошо, сейчас. А как же раньше вы напали?

-То от станы было.

-Ну, вот, сейчас опять от сатаны?

-Нет, второй раз меня не проведёшь. Я ни на кого, и пальцем никого не трону. Это было мне дано великое искушение, но сейчас я – скала. Всевышний – моя опора…

-И этот, говорит, как пишет, - думаю я и говорю, - Ладно, сейчас укол.

Удивительное сочетание: считает себя Мессией, Машияхом – но при этом не отказывается от лечения. Правда, ничего не помогает. Просто повинуется силе.

Должен был прийти Рис. Я держал под рукой всученную им долларовую бумажку. Но позвонила его любовница Зина: "Доктор Гершензон, он в больнице. Уже не было сил". "Ещё один мой прокол. Размножаются, как тараканы на привольных хлебах, - повесил я трубку, - Маниакальный. В отделении скажет, что купил доктора Гершензона по дешёвке. Надо было тогда догнать и отдать, пусть и напротив жадных до зрелища глаз регистраторов и Даниэлы. Мудак, вы сэр…"

-Как вы полагаете решать проблему комнат? – начал посиделки нашего административного триумвирата Менди.

-Издевается он что ли? – подумал я и сказал, - Пардон, но я сам до сих пор не имею постоянной комнаты и каждый день прыгаю как… - сначала хотел сказать, - Вошь, - но передумал и бросил, - Хоумлес, - надо же уважить и происхождение соцраба, особенно, если он над ними начальник.

Менди пожал плечами. Я испытал желание подёргать его за седую косичку. Даниэла подложила под себя правую ножку: "Это непорядок". "Согласен", - кивнул я. "Это должно быть одним из наших предложений доктор Тернер", - произнёс Менди. "Мы должны распределять комнаты. Я хочу взять эту повинность на себя. Я люблю это дело. В тюрьме я всегда в этом участвовала и все были довольны". "Тюрьма – это здорово", - усмехнулся я, подумав, - Довольны зеки или вохры?" "В тюрьме всегда больше порядка. Иначе сами понимаете". "Вперёд Даниэла", - приподнял я плечи, - меня ожидала ещё куча больных. "Что вы думаете по поводу организации новых терапевтических групп?" – поднял новый вопрос Менди. "Всегда за. Это решает хотя бы частично очереди ожидающие психотерапии", - кивнул я. "Сколько не говори, психологи не прекращают длинную динамическую", - согнулся ещё больше вперёд в своём больном тазобедренном суставе Менди. "Вы должны начать с ними работу", - поменяла ножку под собой Даниэла. "Хорошо, - кивнул я, решив, - Думает, что я совсем дурак. Я для них ещё никто – один из ординаторов, которые меняются тут по несколько раз в году. Вызвать у них у всех ненависть. Тернер не смогла или не захотела". "Каковы ваши предложения по поводу дежурной группы для эмердженси?" - последнее слово он произнёс чисто по-американски. "Надо распределить врачей по дням недели…"

-А может первичный отсев, точнее, как это сказать, сортировку что ли будут делать сёстры, - смотрел на меня Менди.

-Не любишь ты наших сестёр милосердия, - подумал я и весело бросил, - За, - про себя добавив, - Обеими руками.

Лицо Даниэлы исказила гримаса недовольства: "Это должен врач".

возврат к началу.