Встречи.
Главная страница

Записки психиатра.

Толстоватый мужчина с круглым лицом и острым носом, над которым нависала широкая почти кавказская кепка, привел в диспансер свою жену - полную, обрюзгшую женщину 50 лет по имени Элана.

Говорила Элана с сильным латиноамериканским акцентом, хотя прожила в Израиле уже почти 20 лет: «Я не поверила. Я боялась, что подумают будто бы я сумасшедшая», - слезы наполнили глаза женщины. Она взяла салфетку, вытерла их и лицо её вдруг исказило недоумение и непонимание, как будто столкнулась с чем-то неожиданным и пугающим.

Элана помолчала. Супруг покашлял.

-25 мая 2001 года я пришла на Центральный автовокзал Хедеры, чтобы поехать на работу – я тогда работала в Герцлии помощницей воспитательницы детсада. Я собиралась сесть в автобус и вдруг…, - Элана замолкла, слезы покатились из глаз, - Я вообще ничего не осознала. Взрыв. Его голова ударила меня. Голова попала мне прямо в грудь – поток слез усилился, - я видела, как выпали на землю его глаза. Я не поверила. Я не поняла, что происходит. Я побоялась, что схожу с ума. Я почти полгода никому не рассказывала об этом, так как боялась: подумают, что я помешанная…

-Почему? К тому времени, к сожалению, это был уже далеко не первый теракт в Израиле? – не понял я.

-Да. Но одно дело, когда это происходит с кем-то другим, а тут вам в грудь бьётся голова, и вы видите, как падают глаза. Я тоже упала. Я помню солдат. Раненного ребёнка. Выжил ли он? Солдатки все в крови. У одной из них кусок стекла торчал прямо из щеки. Всё черное. Дым. Крики. Эти картины всё время перед моими глазами. Эти крики я всё время слышу. Не могу спать. Боюсь заснуть, чтобы мне это не приснилось. Не могу спать в темноте. Мне страшно. Только утром мне удаётся задремать. Прямо с автовокзала меня отвезли в приёмное отделение больницы «Гиллель Яффе». Вечером отпустили.

-В приёмном отделении с вами разговаривал психиатр?

-Кто-то говорил, но я почти ничего не помню. Всё, как в тумане. Я не могла поверить.

-Вас ранило?

-Ерунда. Обгорели волосы, - она поправила правой рукой свою прическу, если таковая была у неё, - все ногти на правой руке были сорваны, болело всё тело, но это – пустяки. Самое главное – я боялась тронуться. Я помню раненных осколками стекол солдат и солдаток, - Элана навзрыд заревела. Всхлипывая, затихла. Помолчала. Опять заплакала. Продолжила, когда чуть успокоилась, - Я не ем мяса, я не могу его видеть. Всё напоминает мне это. Я потеряла всякий интерес к жизни. У меня начались рвоты. Меня обследовали, но ничего не нашли. Тогда послали к психиатру доктору Кацу. Только через несколько месяцев я сказала ему, что меня ударила голова. До того, я боялась упомянуть об этом. Я боялась, что мне не поверят, что меня пошлют в дурдом. Я боялась упомянуть об этом. Произнести. Потом оказалось, что каждую ночь я хожу на море. Утром я ничего не помнила. Просто однажды проснулся ночью мой муж и не нашёл меня. Поэтому меня положили в психиатрическое отделение. Но доктор Кац уехал заграницу. На меня в отделении не обращали внимания. Больные были страшные. Одна женщина мне даже угрожала и я срочно выписалась.

Вы продолжаете ходить по ночам на море?

-Нет. Я способна справляться с такими состояниями.

-Каким образом?

-Не знаю. Я могу чувствовать: что-то приближается и справиться с этим. Я отвлекаюсь. Хотя не всегда получается. Сейчас я хожу на море только днём. Я всё время хочу отмыться от чего-то. Мне всё время жарко, даже зимой, когда холодно и дожди, - слёзы в который раз ручьём полились из её глаз, - Мой муж – человек очень спокойный и пассивный. После свадьбы он кроме работы ничем не занимался. Как-то уж так само собой получилось, что я стала главой семьи. Я была вынуждена решать почти все семейные проблемы. Сейчас я ничего не могу. Всё изменилось во мне, я совсем другой человек. Я сама себя не узнаю. Всё делает муж. Я даже выйти из дому одна не могу.

-Что вам больше всего мешает?

-Бессонница. Какие-то флеши. Я начинаю засыпать и немедленно перед глазами всплывают картины: кровь, ребёнок… Что с ним стало? Я слышу крики. Эта ужасная голова. Падают глаза. Я боюсь снов. Я боюсь спать в темноте. Я могу заснуть только утром, когда рассветает. Но и тогда сны мучают меня. Я почти ничего не делаю. Не работает голова. Мысли разбегаются. Я раздражительная. Не хочу никого видеть. Я не выхожу из дома, так как боюсь. Я не могу ездить на автобусах из-за страха. Всё напоминает мне это. Всё связывается с тем. Я боюсь солдат – тот араб был в солдатской форме. Я не могу ходить одна по улицам. Только с мужем. Но если навстречу нам – солдаты, то я очень боюсь, как бы они не оказались переодетыми террористами. Сразу после того, я похудела почти на 18 килограмм. Но за последние полгода опять набрала 12, - Элана выглядит рыхло-болезненной, намного старше своего возраст, - У меня плохой аппетит, я почти не чувствую вкуса, просто забрасываю в желудок. Ем, в основном углеводы, много шоколада, потому и поправляюсь, шоколад меня чуть успокаивает.

-Расскажите о себе.

-Я родилась в Уругвае, но мои родители – эмигранты. Моя мама из Польши. Она приехала в Уругвай после войны. Вся семья мамы погибла в Освенциме. Мама тоже где-то была, я даже не знаю где? Может быть в России. Она очень часто вспоминала родственников, чаще всего родителей и одну из сестёр, плакала. Но это не мешало ей быть очень деятельной. Они вместе с папой руководили преуспевающим делом. Мой папа из Египта…

-Теперь понятно, почему она не похожа на «польку», - подумал я: смуглая, темноволосая женщина.

У меня четыре сестры и два брата. Мы провели замечательное детство. Нам всегда было весело и интересно. Я была очень общительной. Я так любила людей, а сейчас никого не хочу видеть. Я боюсь мест скопления людей – вдруг туда придут арабы. Ещё в школе я начала рисовать и потом изучала искусство в университете. Сейчас не могу и рисовать. В 25 лет я вышла замуж. Мы приехала с мужем в Израиль в 1984 году как туристы. Прожили здесь три месяца, и решили остаться... Сначала было трудно. Я работала на кондитерской фабрике в Нацерет Элите. Потом была секретаршей. Затем выучилась на помощницу воспитательницы детсад и проработала до этого… Я не верила, что это может случиться со мной, да ещё так. Больше всего я боялась, что меня примут за сумасшедшую… Пережить такое…

-У вас есть дети?

-Нет. 10 лет я лечилась от бесплодия. Оказалось, что дело не во мне… Скажите, я буду когда-нибудь нормальной, как прежде? Неужели это навсегда?

Из-за развязанной арабами войны - геноцида тысячи, если не десятки тысяч стали жертвами тяжелейших психических травм, которые совершенно изменили их, изуродовали физически и психически. Жизнь выживших жертв арабско-нацисткого террора превратилась в мучительное испытание, с которым они остаются одни, каждый день, 24 часа в сутки, каждое мгновение, без выходных и праздников…

возврат к началу.