Встречи.
Главная страница

Записки психиатра.

Пятидесяти пятилетний мужчина плакал навзрыд.

19 мая 2002 года, как и обычно, Хананья – инвалид Армии Обороны Израиля - проводил время в кафе возле рынка городка Нетанья. Спаянная многими годами дружная компания завсегдатаев попивала кофе, играла в нарды, болтала о разных разностях, занимающих израильтян их круга в те дни: футбол, террор, политика.

-Ну, я пошёл, - встал Хананья, - Жена просила сегодня прийти пораньше. Мы должны навестить её больную тётю.

Кратчайший путь к его дому ведёт через рынок. Возле овощной палатки его остановил один из преуспевающих продавцов - племянник Шломо: «Дядя, ну, что поедем на свадьбу Рахили вместе».

-Я ещё не решил, - приостановился Хананья.

-Так удобнее, дядя. Все поместимся в моём микроавтобусе.

-Я должен переговорить с Сарой, - вспомнил он жену.

И в этот миг взрыв потряс город Нетанья.

Ещё один араб-убийца-самоубийца пошёл убивать евреев и преуспел в этом. Эпицентр того мокрого арабского дела находился примерно в 10 метрах от палатки Шломо. Не задержи Хананью племянник, в момент разрыва он оказался бы точно рядом с арабом-живой бомбой.

Последовали мгновения бездыханно-невыносимой тишины, оборвавшиеся оглушающим шумом, жуткой какофонией, сливающей из стонов умирающих, криков раненых, рыданий и воплей многих, выбранных судьбой в эти жуткие секунды пребывать рядом с кровожадным арабом-душегубом.

Взрывная волна оглушила Хананью, отбросила в сторону. Но он тут же вскочил и леденящее кровь зрелище навсегда разорвало его мозг, изувечило память. Изуродованные палатки, разметанные овощи, фрукты, что-то ещё, совершенно непонятное и… куски человечины. Вон там… голова. Кто хотя бы раз видел окровавленную, оторванную жуткой силой, ещё кровоточащую человеческую голову способен ли хоть когда-нибудь забыть её? Ночными кошмарами, днём и ночью будет возвращаться и возвращаться это видение перед его внутренним взором. Недалеко от головы валялась чья-то рука, ещё сжимающая последним движением оторванный кусок пакета. Обезображенное тело в нелепой позе без руки, с исковерканными ногами и распоротым животом, из которого вывались кишки, торчало из-под развороченного киоска. Весь в крови молодой человек, встал на корточки и пополз куда-то, лишь бы подальше от этого кошмара.

Клубилась желтоватая пелена. Пахло гарью. Горели искорёженные палатки. Хрустко рухнула крыша одной из них, придавив еще шевелящиеся тела, стремящиеся выбраться, пытающиеся спастись, жаждущие выжить.

Хананья прошёл три войны: Шестидневную, Судного дня и Мир Галилее. Был ранен. Лежал в нескольких госпиталях. Никогда до этого, навсегда изменившего его мига, он не столкнулся с таким ужасом.

Хананья знал большую часть убитых и раненых в тот злобный час. Он впал в какой-то транс. Помчался спасать и, вдруг смог осознать, что бежит по людям. Обнаружил тело в горящей палатке и бросился его вытаскивать. Это оказалась молодая женщина - Офра - хорошая знакомая, с которой его дочка училась в одном классе. Хананья увидел, как обломки костей торчат из ран её правой руки, как кровь заливает лицо и живот. Он схватил Офру за ноги и попытался вытащить. Она оказалась тяжелой и чем-то придавленной, а Хананья был слаб и беспомощен. У него гудела и кружилась голова, звенело в ушах, поволока туманила глаза. Никто не шёл на помощь. Он начал разгребать кучу над Офрой. Попробовал ещё раз. Тело сдвинулось. Офра застонала. Кровь ещё сильнее полилась из её ран. Или это ему лишь показалось. Напрягая последние силы, Хананья смог вытащить женщину в проход. В этот момент подбежали какие-то люди, оказавшиеся двумя полицейскими и солдатом. Они перевязали куском тряпки самую, как им показалось, кровоточащую рану Офры, подхватили её на руки и понесли к выходу.

-Хананья пытался вытащить из-под завала Иосифа - своего постоянного собеседника по кафе. Иосиф жалобно стонал. Хананья схватил его за ногу, потащил и рухнул навзничь – в его руках осталась нога до бедра, из которого хлестала кровь. Хананья взвыл. На четвереньках пролез под прилавком, начал по-собачьи разгребать завал над мужчиной, который вдруг дёрнулся и затих. Он потрогал по армейской привычке его шею, не нащупал пульса, выкатился из-под прилавка, на который тут же рухнула горящая крыша, подмявшая его до самой земли, и всё заполыхало.

Хананья пытался вытащить ещё кого-то. Опять неудача. После этого он смог положить в проходе на кучу раздавленных помидор высокого, воющего мужчину, обернулся и увидел за спиной женщину без двух рук с обгорелыми волосами. Мимо него промчался окровавленный молодой человек с девочкой лет 6 на руках. В этот момент к нему подбежали санитары уже подъехавшей «скорой», положили на носилки и отнесли к выходу, где собирали всех ещё живых, чтобы решить, кому оказывать первую, неотложную, жизненно необходимую помощь на месте, чтобы срочно отправить в больницу, а кто может и чуть подождать…

Так ещё один арабско-мусульманский теракт завершился успехом. Как и всегда, арабы жалели лишь об одном: удалось убить недостаточно, с их точки зрения, евреев. Скольких бы арабы не уничтожили, им всегда мало, потому что ещё кто-то остаётся.

С тех пор Хананью непрерывно посещают сцены увиденного. Он не может спать из-за непрекращающегося звона в ушах, и навязчивых мыслей о пережитом в сопровождении чудовищных картин. Когда всё же удаётся задремать, то очень быстро он просыпается весь мокрый, охваченный страхом из-за приснившегося. Пропала радость жизни. Хананью постоянно мучают угрызения совести, что не смог спасти раненных, но ещё живых, которые так и умерли, не дождавшись помощи. Он вздрагивает от любого неожиданного звука. Панически боится ходить по улицам, оставаться один дома, ездить на лифте. Страшится приближаться к базару, но при этом необъяснимое, неумолимое влечение, которое даже сильнее страха, ещё и ещё раз тянет его к месту пережитой им трагедии. Добравшись туда, Хананья застывает, покрываясь холодным потом, затем дрожит, плачет, застывает в ужасе, пока кто-то не уводит его прочь.

Стоит Хананье немного успокоиться, как новый арабский теракт отбрасывает его в исходное состояние. Когда же 5 января 2003 во время очередного арабского теракта в Тель-Авиве, погиб его хороший знакомый Моше, то Хананья не мог есть и пить два дня. С Моше они много лет встречались на футболе. Тот был страстным болельщиком иерусалимского «Бейтара» и 5 января поехал в Иерусалим на игру любимой команды. Возвращаясь домой, живущий в Холоне Моше, переходил с автобус на автобус в районе бывшего центрального автовокзала Тель-Авива, где и погиб вместе с такими же как он, оказавшимися в те лютые мгновенья рядом с несущей смерть арабской живой бомбой…

возврат к началу.