Встречи.
Главная страница

Записки психиатра. Первая страница.

-1-

Никакие совпадения имён и событий невозможны, потому что всё ниже написанное не имело, не имеет, и не будет иметь к прекрасной действительности никакого отношения.

Не знаю, существуют ли врачи, любящие дежурства? Я всегда дежурства не переваривал, в отличие от денег, которые другим путём зарабатывать не мог.

Дежурства пятница-суббота оплачивались лучше всех остальных. Разумеется, и просто просидеть с часу дня пятницы до семи утра воскресенья в закрытом помещении – некое подобие ареста - тоже что-то да значило. Если же ещё и дёргали днём и ночью, то дежурство просто обращалось в пытку; эдакая приятная игра на выживание. В 90-е годы ХХ века самыми дорогими дежурствами психиатрической больницы, в Израиле их называют «центрами психического здоровья», «Петах Тиква» - «Врата Надежды» - были дежурства по приёмному покою. Но благодаря мудрому главному врачу дурдома дежурный по приёмному покою лишь начинал дежурство в психиатрической больнице, а продолжал его консультантом в общей больнице «Шпринцак», которая располагалась километрах в 15, в городке Гиват Менаше – Холм Менаше.

После нескольких лет дежурств, как же противно было заезжать на территорию больницы в пятницу днём, оставлять машину на стоянке и подниматься в место, где предстояло провести столько времени. Тем более, что это было за место.

В те времена комнату дежурного психиатра в больнице «Шпринцак» поместили между первым и вторым этажами на техническом, разбитом на две части лестничной площадкой. Правая его часть, в которой расположили место обитания дежурного психиатра, являла собой полутёмный коридор, пропахший чем-то давно не мытым, грязным и противным. Первым обитаемым помещением, куда вели две двери – с площадки лестничной клетки и из коридора, был большой зал телефонного узла. Относительно врачебных комнат – настоящий чертог, в котором приятно и весело дышалось и обиталось.

Когда-то на техническом этаже ютились между вызовами и другие врачи, но со временем их перевели в отделения, не уверен, что условия дежурантов стали намного лучше. Здесь же оставили лишь приезжающих издалека, чужих больнице психиатров.

На довольно обшарпанной двери комнаты дежурного психиатра кто-то выцарапал цифру «55», хотя её настоящий номер был 19. Согласно преданию в 70-е годы всё того же ХХ столетия дежурного психиатра на самом деле содержали в комнате под номером 55 совсем в другом месте. Лета мелькнули, построили новое здание, не осталось никого из тех дежурантов, только обращение «55» пережило десятилетия, хотя абсолютное большинство врачей и сестёр общей больницы уже понятия не имели какое отношение эта цифра имеет к психиатру, правда, все понимали, когда слышали: «Ну, этот для 55-го» или «Тебе пора к 55».

Скажи мне, в какое место тебя поместили, и я скажу, как к тебе относятся.

Только законченный человеконенавистник или презритель до мозга костей мог поселить живое существо в такой комнате, пусть и на короткое время. Лишь ни во что не ставящий людей вообще, врачей в особенности и психиатров больше всего, приравнявший их к самым вредным паразитическим насекомым мог допустить такое обиталище для дежурного врача-психиатра. Вообще, не понятно для чего задумывалась эта комната. Скорее всего, под склад ядохимикатов или нечистот.

В комнате дежурного психиатра всегда смердело чем-то отвратительным: затхлым, плохо проветриваемым, туалетным. Понятно, так как представляла она собой прямоугольное помещение не более 5-6 квадратных метров, из которого вела дверь в крохотный туалет с душем. Всё это проветривалось узеньким окошком в виде вытянутой под самым потолком амбразуры, не открывать которую было совершенно невозможно из-за нарастающей кислородной недостаточности после часа обитания и царящих ароматов. Открыв же, подвергался убивающему шуму приморского шоссе, на которое прямо уставилась эта амбразура – в случае необходимости обстрела шоссе, трудно найти лучшее место. В Израиле автострад раз, два - и обчёлся, таковы уж размеры страны. Приморское шоссе номер два соединяет Тель-Авив с Хайфой, загружено 24 час в сутки. Больницу «Шпринцак» додумались построить не далее чем в сотне метров от одной из крупнейших израильских автострад. Ладно, здоровый персонал всё-таки большую часть ночей должен спать дома, а больные, которым и так-то не до сна? Первые годы моих дежурств кондиционер в комнате не наблюдался. Трудно себе даже представить, как выживали психиатры в самую жару в этой душегубке, но выжили. Затем кондиционер всё-таки установили - прогресс на лицо. Кровать как будто бы специально подобрали – покороче, покорявее, чтобы заставить дежурного врача осознать всю бренность и ничтожность его плоти. Завершали обстановку стул и обшарпанный белый стол, на котором стоял неработающий телевизор: принёс за ненадобностью один из дежурящих врачей в надежде, что починят, но тщетно. Питанием тоже не баловали: следовало успеть схватить порцию в холодильнике второго терапевтического отделения, что удавалось далеко не всегда, в случае же удачи, содержимое тарелки могло удовлетворить лишь страдающего почти полным отсутствием вкусовых рецепторов. Потому приходилось приносить еду на два дня из дому.

Особенно украшало и придавало пикантность этому месту отдыха дежурного психиатра наличие в полутора метрах от кровати параши хоть и закрывающейся дверью, но придающей всем считанным метрам и так-то затхлого обиталища незабываемый аромат застоявшегося и плохо промываемого сортира. На одном из дежурств мне особенно повезло: туалет засорился, слив не работал. Кроме невозможности использования, организм всё время испытывал острую потребность надеть самый хороший противогаз, а ещё лучше запрятать себя в одеяние врача-инфекциониста, вплотную изучающего чуму или какую-либо другую особо опасную инфекцию.

Я знал, кто был главврач, допустивший такое глумление. В силу его некоторых шагов отношение моё к нему предвзято. Уверен, что нашлись бы и психиатры-дежуранты, не согласившиеся ни с одним моим словом, или, скорее всего, с некоторыми. Каждый смотрит на мiр со своей колокольни, или из своей норы, согласно историку Гумилёву.

То дежурство начиналось и протекало совершенно спокойно, то есть без всяких вызовов. Уж как-то через чур, неправдоподобно хорошо. Во времена обучения в ординатуре, когда дамокловым мечом висели предстоящие экзамены на право продолжения работы психиатром, такие дежурства радовали возможностью учиться. Когда же все экзамены оказались позади, а я ещё продолжал дежурить, то возникла проблема заполнения часов бодрствования без вызовов.

Взяв пейджер дежурных врачей, я погулял по больничному двору, полистал газетки, почитал книжку, потренировался, порасслаблялся. Время убивалось очень медленно, неохотно, со скрипом. Но наша как всегда взяла - дожил-таки до 10 часов вечера субботы или по-еврейски, окончания субботы, которая уже и закончилась, сменившись новой рабочей неделей. Евреи и в этом смысле решили отличаться, начиная счёт дней с вечера, таким образом, воплощая в жизнь фразу Торы «…и был вечер, и было утро - день один».

-День простояли. Сейчас остается только ночь продержаться, - подумал я, начиная готовиться к предстоящему отдыху.

Небольшое, но неприятное предчувствие копошилось внутри: уж больно тихо прошло всё дежурство - ни одного вызова. «Авось пронесёт», - подумал я, лёг расслабиться и отключился. Разбудил меня телефонный звонок, как услышал мои опасения, накаркал-таки.

-55, ждём тебя в приёмном покое. Суицид.

-Хорошо, - буркнул я, впервые мгновения ещё плохо соображая, встал, зажёг свет, – Половина одиннадцатого. Ночь может пойти насмарку. Но что делать, такова она дежурная жизнь, точнее, жизнь дежуранта.

Опять звонок.

-55, у тебя есть халтура в приёмном покое - суицид, - вызывал меня на этот раз другой женский голос.

-Спасибо.

-У нас сегодня вообще весело. Так ты придешь?

-Ещё глумится, тля, - подумал я и спросил, - У меня есть выбор?

-Нет, - засмеялась женщина и повесила трубку.

Не успел я выйти из комнаты как опять звонок. Много лет после прекращения дежурств, в каждом телефонном звонке мне продолжала слышаться угроза.

-Психиатр.

-Я за него.

-У тебя будет весёленькая ночка. В приёмный подвезли ещё два суицида. Кроме того, сегодня в ДТП погиб молодой человек, и его семья такое творит: в приёмном настоящий погром. Приходи поскорее, может, успокоишь их.

В то время в Израиле царила, скорее, куролесила, победившая при подсчёте голосов на выборах рабочая партия Рабина. Министром здравоохранения оказался старый дружок главврача больницы «Шпринцак» и он тут же взял его под своё крылышко генеральным директором министерства. Общее правило жизни: друг тянет друга. Ну, а, как известно, своя рука владыка: дорвавшись до главной кормушки здравоохранения, став вторым лицом в Минздраве, главврач, тут же пробил деньги на реконструкцию приёмного покоя и строительство нового корпуса. Согласно заведённой традиции по завершении службы в министерстве, обычно связанным с поражением правящей партии и сменой дружка-министра, главный врач, став бывшим генеральным директором, возвращается в родные пенаты, благодаря пребыванию наверху, значительно благоустроенные.

Пока же старое приёмное отделение перестраивалось, его временно открыли в полуподвале.