Встречи.
Главная страница

Записки психиатра. Первая страница.

-5-

Никакие совпадения имён и событий невозможны, потому что всё ниже написанное не имело, не имеет, и не будет иметь к действительности никакого отношения.

Пытавшаяся убить себя блондинка с правильными, как высеченными скульптором чертами лица лежала в одной из кабинок отделённых от себе подобных и от прохода занавесками. Из её носа торчала тёмная трубка, через которую вводили раствор для промывания. В бровях, на языке и на пупке серебрились пирсинги. Рядом стояла моложавая, красивая, очень похожая на дочку женщина лет 45 с заплаканными глазами.

-Доброй ночи, я доктор Нер.

-Здравствуйте, - чуть всхлипнула стоящая женщина. Лежащая меня проигнорировала.

-Вы – мама, – сказал я по-русски.

-Да.

-Я хотел бы с вами поговорить. Давайте отойдём, но вы, - обратился я на иврите к молодой девушке сидевшей рядом, - Остаётесь до иного распоряжения.

Пробравшись сквозь по-прежнему забитый, яблоку упасть негде, главный зал приёмного покоя, мы вышли в коридор.

-Доктор, что мне делать? Маришка была такая хорошая девочка, - сквозь слёзы начала женщина, - Мы приехали в Израиль, когда ей было 13 лет – 6 лет тому назад…

-Всё, "Шальватой" (психиатрическая больница с детским и подростковым – до 18 лет - отделениями) не прикрыться, вся ответственность на мне, – подумал я.

-Сначала ей в Израиле очень не понравилось, мы из Питера, она каждый день собиралась вернуться, как она говорила "домой". Но прошло примерно полгода. Она вдруг вошла во вкус. Здесь дети не просто свободны, нечто больше, какой-то разгул. Беспредел. Вы ведь знаете, что родители не имеют права даже шлёпнуть своего ребёнка. Одного из наших знакомых посадили за шлепок. Ребёнок пожаловался и мужчина сел в тюрьму. Ну, я понимаю, какие-то серьёзные избиения, но за шлепок. Просто какое-то безумие. Мы с мужем очень много работали. Вы, наверное, прошли тоже самое. Дети, у нас есть ещё мальчик, были предоставлены сами себе. В 15 лет она вдруг поставила себе эти жуткие штуки, да ещё на язык и на пупок. И мы, мы бессильны. Потом появились мальчики. В 17 лет она перешла жить к одному из них. Господи, да что же это такое? Как мы не возмущались, как не возражали, как не пытались уговорить, как горохом об стенку. Потом расставание – мою дочь просто выгнали из квартиры, как... Она наелась таблеток. Это было где-то полтора года тому назад. Потом появился этот тип - мужчина 30 лет. Как я не умоляла оставить его. Ушла к нему жить. Он - разведённый, неработающий и наркоман. Марина тоже стала употреблять. Говорит, что только грас. И… она забеременела, и он её выгнал… Вчера я прихожу домой, Марина лежит какая-то совершенно обалдевшая, невменяемая на полу, а возле неё валяются пустые коробочки из-под лекарств, - несчастная мать заплакала сильнее.

-Деморализация. Распад, - вспомнил я араба, с гордостью сказавшего, что у них никаких друзей, то есть, добрачных связей нет. Точнее они тоже бывают, но скрытно, как, очевидно, у невесты моего пациента, и немного. Арабы плевать хотели на израильские законы вообще, а уж связанные с "семейной честью", в особенности. Им позволили делать всё, что они хотят. Таких женщин арабы просто убивают, - подумал я и спросил, - Дочь продолжает говорить о желании умереть?

-Она вообще со мной не разговаривает. Несколько раз бросала, что не видит никакого смысла в жизни. Извините, но наша страна просто какая-то фабрика по производству проституток и шлюх. Разве это нормально, что девчонки открыто начинают трахаться в 15 лет, а родители бессильны хоть что-либо сделать, чтобы не сесть в тюрьму?

-Самый дрянной случай, - подумал я и спросил, - Было в её поведении, что-то странное?

-Разве всё, что я вам рассказала не странно? Это что, нормально? Так себя ведут? Перед отъездом мы думали, что едем в Израиль из-за детей. Я в страшном сне не могла себе такое представить. Какой-то полный беспредел. Полное бессилие и беспомощность. Я вижу, как мой ребёнок гибнет, и не могу ничего сделать. Какой-то кошмар. Мне самой надо у вас лечиться. Я уже давно не сплю ночами. На муже тоже лица нет.

-Как она пыталась первый раз?

-Точно так же: напилась таблеток, и мы нашли её без сознания. Я умоляю вас - положите её в больницу. У нас с мужем уже нет никаких сил, и мы не можем никак помочь. Может быть, хоть больница поможет. Это наша последняя надежда.

-И это тоже добро, - подумал я, не сообразив, вопрос ли это и спросил, - Вы хотите мне ещё что-то сказать?

-Нет.

-Тогда, пойдёмте, - кивнул я, и мы вернулись к девушке.

-Вы хотите разговаривать со мной один на один?

-Нет. Я хочу, чтобы мама была здесь.

-Интересно, почему? – подумал я, спросил, - Как вы себя чувствуете? – а в голове мелькнуло мысль, - Такая молодая, такая красавица и уже так успела испоганить свою жизнью.

Не знаю, собиралась ли Марина отвечать, но в этот момент в кабинку зашла медсестра со шприцом: "Доктор, уговорите, нам она не позволяет взять кровь".

-Я боюсь боли, - капризно скривила губки девушка.

-Только что вы собиралась убить себя, а сейчас боитесь лёгкого укола? - Обычное, кстати, поведение не преуспевших самоубийц.

-Это совершенно разные вещи.

-Марина, совершенно необходимо взять кровь, - жёстко произнёс я.

-Нет. Я не дам.

-Почему?

-Я вам уже сказала. Кроме того, у меня всё нормально.

-То есть, вас не интересует ваше здоровье?

-Нет.

-Вы жалеете, что не преуспели?

-Не знаю, - недовольно процедила девушка, фактически, сказав, – Не ваше дело.

-Что вы собираетесь делать по возвращении домой?

-Ничего.

-Есть что-то, что вы хотели бы мне сказать?

-Нет. Я вообще не понимаю, зачем ко мне вызвали психиатра. Я – совершенно нормальный человек и имею полное право распоряжаться своей жизнью и своим телом так, как мне лично это заблагорассудится. Мы живём в свободной стране. Хочу живу, не хочу не живу, и никому до этого нет никакого дела.

-Собираетесь вернуться и вновь попытаться причинить себе вред?

-Не знаю.

-Вариант – из самых дрянных, - подумал я и спросил, - Когда вы начали думать о смерти?

-Я всегда о ней думаю.

Стоявшая рядом мать лишь всплеснула руками.

-Откуда взялись у вас эти мысли?

-А какой смысл во всей этой жизни? Для чего она? Я лишь мучаюсь.

-То есть, если я вас правильно понял, то вы собираетесь повторить свою попытку?

-Ничего я не собираюсь. Я хочу только чтобы вы все оставили меня в покое. Только я сама имею право распоряжаться своей жизнью и делать с ней, что хочу. Никто мне не указ.

-А теперь вы позволите сестре взять у вас кровь, - ошеломил я девушку внезапным переходом и тоном, не оставляющим никакого выбора.

Марина лишь вскрикнула, когда иголка проткнула кожу и отвернулась в сторону.

-Какое у вас настроение?

-Замечательное. Вы разве не видите? Ах, да, вы ведь психиатр, где вам…

-Сколько времени у вас такое настроение?

-Я ведь вам уже сказала – всю жизнь, которая не имеет никакого смысла.

- Что ты говоришь? Ты ведь была такой весёлой, ласковой, общительной девочкой. Не верьте ей доктор. Это всё началось из-за этого мужчины-наркомана. Это всё из-за наркотиков.

-Когда последний раз вы употребляли наркотики?

-Сегодня. Без них я бы давно себя…

-Какие наркотики, по-вашему, вам помогают?

-Только грас. Я пробовала и экстази, и л.с.д., и героин, и кок, но от них ото всех мне плохо. Грас меня успокаивает. Мне хорошо с ним хотя бы пару часов. Грас – это умиротворение.

-«Хорошо излагает, собака», - вспомнил я классику и спросил, - Что вы собираетесь делать с ребёнком?

-Вы в этом сомневаетесь?

-Так что?

-Породить ещё одно несчастное существо. Да он уже болен: я столько выпила водки, я столько выкурила, я столько в себя вколола. Нам обоим нет места на этой земле.

-Это тоже ваша мысль?

-Ну, а чья же ещё, ваша что ли?

-Есть кто-то в этом мире, кого вы любите?

-Родителей, хотя мы с ними, как кошка с собакой.

-Вы представляете, что с ними будет, если вы, не дай Б-г, убьёте себя?

-Поплачут и перестанут. У меня душа болит. Я не хочу больше этих мук. Этому следует положить конец. Хватит. Как вы все и всё мне надоели. Оставьте меня в покое.

-Боже мой, Мариша, что ты говоришь?

-Марина, отсюда вы поедете в психиатрическую больницу, - отрезал я.

-Отсюда я поеду домой. Я хочу спать, я устала.

-Марина, или вы поедете добровольно или за вами приедут и заберут вас силой, - я блефовал, - В первом случае, вы пробудете в больнице не очень долго. Во втором, значительно дольше, - полная ерунда, но часто срабатывает, - Я не позволю, чтобы вы отправились домой, как ни в чём не бывало.

-Вы не посмеете.

-Я не посмею этого не сделать… не позволю вам вернуться с такими мыслями домой. У вас есть только одна дорога…

Напряжённая тишина повисла в кабинке. Даже шум приёмного покоя отдалился, исчез, как будто бы все окружающие застыли в тревожном ожидании решения. Я совсем не был уверен, что удастся вытащить у районного психиатра приказ о принудительной госпитализации, но в случае отказа лечь в больницу, не мог позволить себе отпустить её просто так домой. Пусть районный психиатр ломает голову.

-Хорошо. Я согласна.

-Слава Б-гу, - подумал я с выдохом облегчения и сказал, - Марина, вы приняли очень верное решение. Вам, на самом деле, требуется помощь и только в условиях стационара, - помолчав, я всё же добавил, - Но Марина, я вас очень прошу не изменять своего же столь правильного решения. Если вы не подпишите в приёмном покое психиатрической больницы согласие на госпитализацию, то вы не оставите мне выбора как только обратиться к районному психиатру…

-Теперь спать, у тебя осталось пару часов? - устало улыбнулась мне Йохи, когда я отдал ей заполненную карточку Марины.

-Если бы. Во второй терапии меня ожидает некто с мыслями о самоубийстве.

-Это у нас сегодня большая редкость, - без тени улыбки произнесла сестра.

-Как и всегда, Йохи, как и всегда.