Встречи.
Главная страница

Записки психиатра. Первая страница.

-3-

Никакие совпадения имён и событий невозможны, потому что всё ниже написанное не имело, не имеет, и не будет иметь к действительности никакого отношения.

По выходу из кабинки меня окликнули на арабский манер: "Докто`ре".

Я обернулся: дежурный по приёмному полноватый, лысоватый, лет 35 врач-араб в расстегнутой белой куртке и с фонендоскопом на шее шёл в мою сторону. В Израиле врачи-мужчины носят не халаты, а куртки, только женщины-врачи остались людьми в белых халатах.

Отношения психиатров с дежурными по приёмному покою терапевтами не всегда складываются легко. Терапевты решили, что любая отличающаяся от описанной в учебниках клиника, особенно, если и простейшие анализы нормальны, позволяет им мгновенно писать "HY" – истерия и "55" - психиатр. Частенько возникали и споры, кому выписывать из приёмного отделения больного. Так как психиатры в те годы были чужими для больницы, то в случае конфликта администрация больницы почти всегда занимала сторону своих.

-А ты был прав, - продолжал дежурный терапевт.

-В чём, интересно?

-Помнишь, дней 10 тому назад я вызвал тебя к больному, так как подумал: "Истерик"?

Ну, разумеется. Это был весь дрожащий, жалующийся на слабость мужчина лет 30 с температурой около, чуть выше 37 градусов. Ничего не найдя, я написал: "Нет выраженной психиатрической патологии, позволяющей объяснить состояние больного, потому необходимо продолжать соматическое обследование". Терапевт возмутился. Не смотря на угрозу пожаловаться главврачу, я ушёл из приёмного покоя.

-Конечно, помню, - кивнул я, - Помню и предупреждение…

-Ладно тебе. У больного-то оказался бруцеллез (тяжёлая инфекция). Начало. Ты оказался прав.

-Такое тоже случается, - улыбнулся я, подумав, - Не все дежурные терапевты поведали бы мне о своём проколе. Интересно, я всегда считал его высокомерным. Хотя, одно другого не исключает.

-Теперь школьники и школьницы, - подумал я, кивнул терапевту и оставил приёмный покой, забитый под завязку людьми, болезнями, бедами и горестями, с самой чудовищной трагедией того дня: гибелью молодого человека в автомобильной катастрофе. Одно из самых больших проклятий Израиля, унёсшее намного больше жизней, чем арабский террор и все войны – дороги. Молох современного транспорта пожирает каждый год более 500 человек, и это в стране с населением меньше 8 миллионов. А сколькие выбиты из жизни, обращёны этим средством повышенной опасности в тяжёлых физических и психических инвалидов.

С такими мыслями я и дошёл до находящейся метрах в 40 от приёмного покоя перевязочной.

В прямоугольной комнате, облицованной холодным белым кафелем, на одной из двух кроватей лежала виновница торжества: тёмненькая стройная девушка с большими серыми глазами в длинной тёмно-синей юбке и светло-серой кофточке, с перебинтованной левой рукой. Рядом со столом врача стоял сухощавый мужчина среднего роста в чёрном костюме, белой рубашке, повязанной чёрным галстуком и чёрной шляпе, чей возраст маскировала большая окладистая борода, посеребрённая первой, пробивающейся в нескольких местах сединой. На звук открытой мной двери мужчина обернулся.

-Дежурный учитель интерната для трудных девочек, - протянул он мне крепкую руку.

-Психиатр, - пожал я его руку, подумав, что выглядит он лет на 40, больше или меньше, борода всегда старит.

-Это я сразу же понял, как только вы вошли.

-Каким таким образом? - не сообразил я, как понять его высказывание в первое мгновение, все последующие тоже не помогли.

Вместо ответа учитель улыбнулся.

Я присел на холодный стул рядом со столом.

Учитель снят чёрную шляпу, под которой, разумеется, была чёрная кипа, - Девочка из трудной семьи: отец в тюрьме за наркотики и грабёж, мать - женщина лёгкого поведения и лечится у ваших коллег. Девочка - сложная, непредсказуемая, взрывная. Пятницу и субботу была дома, поругалась с матерью, что, как вы сами понимаете, совсем и не удивительно. Вернулась раньше времени. Поссорилась с подругой. Пошла и порезала острым ножом руку. Хорошо, что её увидела подруга, которая тут же побежала ко мне. Я уже привозил сюда таких же девочек. Не понимаю, зачем вас вообще вызвали? Я уже несколько лет работаю в этом интернате для трудных подростков и знаю, что по закону обследовать и лечить пациентов до 18 лет имеет право только психиатр прошедший специальную подготовку. Вы ведь всё равно отправите её в "Шальвату" (психиатрическая больница, в которой есть детское отделение и всегда дежурит детский и подростковый психиатр).

-Выглядит, как ангел, - бросил я взгляд на девушку и повернулся к учителю, - Верно, среди наших дежурантов детские и подростковые психиатры не водятся. Я тоже сомневаюсь в необходимости вызова взрослых психиатров к вашим подросткам. Хотя, наверное, нас вызывают на всякий случай, вдруг что-то экстренное. Вдруг, острый психоз и следует дать антипсихотик. Правда, я не уверен, что имею право давать его подростку?

Учитель присел рядом со мной, лицом к комнате.

-Ждём родителей? - вновь посмотрел я на девушку.

-Мать её уже вызвали и она должна появиться. По телефону обещала приехать, сразу же после окончания шабата (субботы) как только начнут ходить автобусы: машины у неё нет. Автобусы уже пошли, как вы знаете, шабат (суббота) окончился несколько часов тому назад, но пока что не появилась, - чуть пожал плечами учитель, - В "Шалвате" повторится та же история. С этим я тоже сталкивался: даже специализировавшему на возраст до 18 лет психиатру разрешено обследовать детей и подростков только с разрешения одного из родителей, или установленного судом опекуна, или наделённого специальными полномочиями социального работника.

-С другой стороны, острый психоз с возбуждением способен определить и дежурный терапевт и вызывать психиатра только в этом случае. Меня ожидают ещё две попытки самоубийства. Наверное, я пойду к ним – вы при ней. В карточке я написал, что требуется индивидуальный пост до особого распоряжения…

-Я же говорю, что нет никакого смысла вызывать взрослого психиатра к подросткам в этой больнице – фактически, пересыльном пункте.

-Согласен. Меня вы убедили – возможно, одна из множества нелепостей, в которых мы обитаем. Скорее всего, не острый психоз. Хотя есть правила игры, и мы обязаны в них играть, если согласились дежурить. Как, кстати, и во всех остальных областях и сферах. Когда появится мать, я обязан обменяться с девочкой хотя бы парой слов - вдруг всё же острый психоз или продолжение непреодолимых мыслей о самоубийстве. Тогда для перевозки придётся задействовать так же кого-нибудь из персонала больницы.

Мы помолчали.

-Кстати, а вы привезли девочку до окончания субботы – нарушили, значит?

-Ни в коем случае: спасение жизни важнее соблюдения шабата.

-К какому направлению вы принадлежите? – почему-то мне не хотелось оставлять понравившегося мне учителя; ждущие меня самоубийцы обязаны быть под присмотром, вся ночь впереди.

-Просто еврей, то есть верующий. Нет евреев без Всевышнего. Хабадник (одно из направлений хасидизма).

В этот момент двери открылись, и вошла одна из сестёр приёмного отделения: "Мы должны перевязать девочку, которая несколько дней назад была ранена в последнем теракте в Гиват Менаше". Следом за медсестрой двое мужчин ввели под руки девушку лет 23-24, не способную наступать на перебинтованную ногу. "Какая красавица, - подумал я и повернулся к воспитателю, - Мирный процесс, - про себя добавив по-русски, - Мать его и особенно их, которые принесли на наши головы весь этот ужас взрывающихся автобусов, кафе, магазинов. Сами-то, эти твари наверху, на автобусах не ездят, по магазинам не ходят, в простых ресторанах не появляются. Они могу ставить на нас эксперименты, чтобы делать из нас экскременты. Но если мы им позволяем, то таковыми и являемся".

-На время перевязки вам придётся отвернуться, - обратилась сестра к учителю и повернулась к девушке, - Сейчас придёт ортопед, и мы тебя перевяжем.

Учитель послушно пересел за придвинутый вплотную к стенке стол врача.

-Вас бесит всё происходящее вокруг, - не спрашивал, а утверждал он.

-Не, я давно просёк, что «всё к лучшему в этом лучшем из миров».

Мужчина внимательно оглядел меня и медленно, подчёркивая и выговаривая каждое слов, произнёс: «И на самом деле нет в мире зла. Вы верите во Всевышнего?»

-Думаю, что да. Хотя иной раз и очень трудно, особенно, когда оглянусь вокруг.

-Всевышний никогда не посылает своим творениям никакого зла. От Него исходит только добро.

-Не много ли нам добра? - кивнул я на раненную девушку.

-Столько сколько требуется. Не больше и не меньше

-"Всё к лучшему в этом лучшем из миров".

Взгляд учителя показал, что он вновь не понял, какой подтекст я вложил в эту цитату. Я, кстати, тоже не очень уяснил себе.

-Нет в мире зла, - повторил учитель.

-Добро, добро, кругом добро, - пропел я про себя фразу на мелодию из старой советской песни моей молодости, заменив слово "вода", - и сказал, - Как вы определите убийство немцами полутора миллиона детей, я уже и не говорю обо всех 6 или 7 миллионах сожжённых в Шоа (Катастрофе). Как отнестись к Катастрофе?

Учитель долго смотрел в одну точку на стенке перед собой, покачал головой, погладил бороду, повернулся в мою сторону: "Не люблю я это говорить - люди не понимают, но вам я скажу, думаю, что вы поймёте. Нет зла от Б-га, от Всевышнего всё добро. Просто есть добро, которое нравится нам, и мы воспринимаем его, как добро, а есть добро, которое мы не понимаем и думаем, что это зло, хотя никакого зла от Б-га нет, но всё - добро. Например, больной ребёнок, для спасения жизни которого требуется операция. Но ребёнок этого не понимает, он плачет от боли, не хочет позволить хирургу спасти его жизнь. Но если хирург не сделает ему больно, то ребёнок умрёт... – учитель внезапно замолк.

Перевязываемая девушка стонала и покрикивала. Ортопед приговаривал: "Сейчас. Сейчас. Рана хорошая, чистая. Всё будет хорошо".

-Кто-то сказал, что Б-г умер в Освенциме, - я посмотрел на "хорошую рану", поёжился и подумал, - А когда Он родился?

-Я понимаю, для неподготовленного уха звучит дико и невозможно, но и это добро, - учитель вновь помолчал, поправил и так-то ровно сидевшую на голове кипу, кашлянул и хотел продолжить…

Но резко оборвав, наш разговор, опять зазвенел мой пейджер. "Если ещё один суицид..." - пробормотал я, нажимая на кнопку ответа. "55, 55 свяжись со второй терапией".

-Говорит психиатр, - набрал я номер вызвавшего меня отделения.

-Один из наших больных в депрессии и сказал медсестре, что не хочет жить.

-Хорошо. Я в приёмном покое – здесь несколько суицидов. Устройте ему охрану. Я обязательно приду. Скажите, чтобы главная сестра со мной связалась, - бросил я, подумал, - Вот оно многочасовое спокойствие.

В израильских больницах существует не известная мне по России сестринская должность, называемая на иврите «общая сестра», некий ночной главврач, которая (или который) ответственна за нормальное протекание вечерней и ночной жизни больницы. Именно они и дают распоряжения об охране опасных больных. Чего, кстати, ужасно не любят, потому что всегда не хватает среднего медперсонала.

-"Воистину, нет никакого зла в мире, всё - благо, всё - едино! Корень страданий, испытываемых человеком, в том, что, будучи лишён знания, он не способен узреть конечную их цель, которая есть сплошное благо. Вот почему бедствия заставляют страдать. Те же, кто наделён знанием и видит конечную цель, страданий не испытывают", - так сказал рабби Нахман из Бреслава. Это – дословная цитата.

-Вы назвали себя хабадником?

-Я – хабадник, что не мешает мне читать написанное раби Нахманом и время от времени ездить в Рош Хашана (еврейский Новый Год – отмечается осенью) на его могилу в Умань.

-Хорошо, во время Шоа немцы убили полтора миллиона детей. Мне рассказывала одна женщина, как грузовые машины полные детей 2-3 лет подъезжали к кострам и вываливали свой "груз" в огонь. Это добро?

-Нет у меня объяснения каждого события. Главное я знаю основной принцип - зла нет. Скажу вам больше: каждая душа получает заслуженное её. Мы приходим в мир исправлять этот мир и наши же ошибки из прошлых жизней. Если эти детские, невинные души исчезли, то значит, они должны были исчезнуть. Это было совершенно необходимо для их же развития... В своих предыдущих жизнях они сделали что-то, что требовало в этой жизни их страдания. Тоже самое со страданиями их родственников,... которые тоже... которым тоже было совершенно необходимо пройти через такое испытание, через весь этот ужас в этом мире. В предыдущих жизнях они его заработали. Есть два вида добра от Всевышнего. Добро, которое мы воспринимаем, как хорошее и приятное нам и называем добром, и добро, которое мы, в силу своего невежества и непонимания, воспринимаем, как вредное, приносящее ущерб, и называем злом... Самое страшное страдание тела...

-То есть, вы верите в переселение душ.

-Да.

-Вы занимаетесь кабалой?

-Да.

-Я слышал, что сатморские хасиды, утверждают, что Катастрофа произошла из-за сионизма.

-В каждом поколении среди евреев рождаются совершенно разрушительные души. В этом тоже есть такие и это тоже есть добро...

-Чего же рождается их так много и такие они отвратительные?

Учитель лишь пожал плечами.

Перевязка пострадавшей в арабском теракте закончилась; два молодых человека увели раненную красавицу.

-Хорошо с вами говорить, жаль, что впереди столько работы. Но не спешит что-то мама, - встал я, - Спрошу-ка всё-таки у девочки, как её зовут и впечатлюсь, не в психозе ли она и нет ли опасности.

-Давайте. Кто знает, если мама не приедет до часу ночи, то я обязан пригласить назначенного судом социального работника, который сможет разрешить вам обследовать её так, как вы сочтёте нужным. Пока же, ради экономии времени, начните. Но поверьте мне, она не в психозе.

-Наверное, и наркотиками балуется?

-А то нет, покуривает травку. Другого не известно.

-Согласно последним исследованиям, четыре сигареты марихуаны в несколько раз повышают вероятность заболевания шизофренией.

-В такое время нас с вами выпало жить.

Чуть помедлив и поколебавшись, я подошёл к пытавшейся убить себя и начал: "Здравствуйте, я - доктор Нер. Как вас зовут?"

-Лиора, - открыла глаза девочка.

-Сколько вам лет, Лиора?

-15.

-Спокойная, аккуратно одета, сознание ясное, выглядит лет на 17, - подумал я и спросил, - Где вы живёте, Лиора?

-В интернате.

-Вам там нравится?

-Когда как.

-Как вы себя чувствуете?

-Хорошо. Только рука чуть болит...

В этот момент, оборвав девочку на полуслове, от резкого удара ногой распахнулась дверь перевязочной, и разнёсся, как удар бича, злобный вопль: "Доктор Нер, в нарушение закона вы допрашиваете мою дочку без моего разрешения и в моё отсутствие, без моего присутствия. Так-то…"

-Б-г с вами, Жасмин, - сразу же узнал я мою пациентку – толстую, как всегда нелепо накрашенную и одетую, наркоманку, тоже совершившую несколько попыток самоубийства, - Что-то, а законы я чту и даже очень. Лишь представился вашей дочери. Кстати, сразу же узнал в ней вас. Уверен, вы не будете возражать, и позволите мне обменяться с вашей дочерью несколькими фразами.

-Ладно, давайте. На этот раз я вас прощаю, но в следующий раз я на вас пожалуюсь, и сами знаете, вам несдобровать. Я пока пойду, покурю, - так же стремительно она выскочила из перевязочной.

Переглянувшись с учителем, я подумал: "За что ей такое наказание в виде таких родителей? Ещё те гены, да пример для поведения лучше не придумаешь, – и продолжил, - Когда у вас появилась мысль причинить себе вред?"

-Никогда, - резко и грубо бросила изменившаяся на глазах девушка, - Они у меня всегда.

-Опа, - подумал я и спросил, - Что с вами?

-Ничего. Отстаньте вы все от меня. Мне всё надоело. Вы мне все надоели. Оставьте меня в покое. Я никому не нужна. Все меня кинули и предали… - недавно певучий и нежный голосок приобрёл противный, леденящий, лающий оттенок.

-У вас по-прежнему есть плохие мысли? - спросил я, подумав, - Хорошо влияние мамаши. Такая симпатичная была, а сейчас обратилась в злую и неприятную фурию.

Молчание.

-Как вы думаете вам можно помочь?

Молчание.

-Вы способны продолжить причинять себе вред?

-Отстаньте вы все от меня. Больше я вам не скажу ни слова, - повернулась девушка на бок.

Я подошёл к учителю и заговорил вполголоса, чтобы нас не услышали: "Знаете, это именно тот случай. Жалко, что мама приехала. Не знаю, на счёт психоза – не дала выяснить, не контакта, импульсивна, но до появления матери была совсем другой. Мать на неё подействовала, мягко говоря, далеко не лучшим образом. Попрошу для неё медицинское сопровождение - кто знает, что она сможет ещё выкинуть. Не нравится мне её состояние. Переступив порог приёмного покоя, она стала имуществом больницы, за которое сие славное медучреждение несёт полную ответственность. Наша задача доставить её до подросткового психиатра и пусть уже он ломает над ней голову. Девочка не предсказуема. Поди, знай, возьмёт и выбросится из машины…

-А я на что?

-Вы её довезли до нас… - я говорил и думал, - В любом случае, бережённого Б-г бережёт. Не собираюсь я вдаваться в юридическое крючкотворство: девочка с плохой наследственностью, средой обитания, употребляет наркотики, импульсивна, опасна для себя. Дам вам в сопровождение медсестру, - не религиозному я бы добавил, - Самую хорошенькую, - воспитателю же сказал, - Пусть меня пока главная ночная сестра убьёт: мало того, что требую в больнице индивидуальные посты, так ещё и кого-то отправляю на ночь глядя за тридевять израильских земель. Но это её проблемы… Всё-таки, не зря вызывают психиатра к подросткам.