Встречи.
Главная страница

Записки психиатра.

Всё ниже написанное не имеет никакого отношения к прекрасной действительности и есть чистая выдумка.
Иногда и только в силу крайней необходимости используется ненормативная лексика.

-У меня проблема с жизнеобеспечением и существованием. Экзистенциальные проблемы, - говорил Спиридонов во время первой встречи, - Я меняю работу каждые две недели. Меня пугает будущее. Я не знаю, что будет. Настроения нет никакого. Я боюсь будущего, так как не знаю, что будет. Я скатился с уровня существования в серость бессмысленных будней. Мой папа – военный врач - внезапно умер в возрасте 40 лет от разрыва аорты. Ушёл на работу весёлым и жизнерадостным и больше никогда не вернулся… Иногда мне что-то говорит тихий воздух, но я сразу же забываю сказанное им, хотя это и очень важно для всех для нас...

-Бесконечно разнообразие безумия, - в который уж раз думаю я, покачивая головой.

Несколько лет состояние Петра не улучшалось. Он резонёрствовал, говорил о себе в третьем лице. Жаловался на «некоторую отстранённость от себя», неуправляемый поток сознания. Что-то продолжало толкать его в Иерусалим. Лишь страх перед новой госпитализацией нейтрализовал это влечение.

Всё время Пётр жаловался: «Я испытываю тягостное состояние от существования себя во времени. Если себя ощущать, ощущать чувства, переживания, мысли, то состояний немного и это скука. При исчезновении в деятельности время исчезает. Я не исчезаю только потому, что что-то сдвинулось в голове. Моя голова работает иначе. Между мной и миром стоит иллюзия, основанная на идентификации имени "я" с образом себя, мыслей, чувств и эмоций. Какой мир на самом деле, я не знаю, потому вынужден постоянно наполнять его смыслом. Это-то и делает меня Богом, который слышит тихий воздух… Я – это первое имя Бога»

Некоторое время спустя Пётр говорил: «Что означает «суета сует?» Объясните мне. Это и есть – квинтэссенция нашего бытия. Мы потеряны в ней, этой пустой суете сует. Мы заброшены в неё. Каждый из нас один в ней и одинок. Разве не так? Иногда у меня точное ощущение, что я не в Израиле в ХХ1 веке, а в Советском Союзе в 80-е годы… так что же такое «суета сует»?

-Что ему ответить? - думаю я, но Петра мои ответы не интересую, он продолжает что-то своё, совсем заумное.

Неожиданно он вбежал в кабинет в нехарактерном для него возбуждении и с порога бросил: «Я всё понял: люди – это осуществлённые духи».

Я продолжал менять лечение.

В одно из посещений Пётр упал, как подкошенный на стул, вытер пот со лба: «Я всего боюсь. Я боюсь войны. Я боюсь, что на меня нападут. Я боюсь каждого мужчину на улице – он может на меня напасть. Я боюсь, что у меня не будет достаточно денег. Я боюсь, что начну думать, что я – Мессия и пойду в Иерусалим»

Затем Пётр опять запил. Его срочно привели ко мне мать и подруга.

Спиридонов выглядел усталым и грустным: «Это я с перепою. На меня наложена информационная блокада. Люди уклоняются, не признают меня посланником Бога. Церкви не возвращают мне моё имущество, хотя он всё моё: ведь я – Иисус. Они хотят довести меня до самоубийства, а это уже статья…»

На этот раз Пётр добровольно поехал в больницу. Несколько месяцев спустя он вернулся практически без всякого улучшения.

У меня не было выбора, как продолжать подбирать лучшее лечение, но всё безрезультатно.

В тот раз Спиридонов говорил тихо, но с какой-то глубокой убеждённостью в истинности всего сказанного: «На израильском портале «Союз» (сайт в интернете) ко мне пришли двое ребят, которые объяснили мне мою версию. Моисей он из божьих детей, хотя сам считал себя рабом. Если бы был бы над Моисеем суд, то его бы точно отправили в ад. Моисей был жесток, гиперактивен, считал себя божьим сыном. Но у меня есть и хорошие новости. Иисус был в степени хатана (иврит, жениха) из иудаизма. Бен (иврит, сын) божий, божий раб, человек. Сангедрин (Верховный суд в древнем Израиле) это знал. В данный момент я не знаю, кто я. Я пообщался и с телевизором, я слышал в телевизоре сказанное обо мне: «Мессия, но без миссии». Спасать я никого не хочу. Идти никуда не хочу. Остаётся ощущение: жаль, что такая сказка уплыла. Мессия уже был. У меня один общий отец с Иисусом Христом. Я отличаюсь от других строго доказанным сыновством небесного отца. Без закона для меня нет никакого закона. Кстати, тысячи за две я поработал бы мессией и у мессианских евреев.

Я лишь вслушивался в поток слов Петра, пытаясь определить его опасность, как говорят, для его самого и для окружения.

-Именно Машиях (иврит, Мессия ) придаёт хоть какой-то смысл нашему тленному инобытию. Как Сервантес при королевском дворце. Неприятно потому что не признано. Но непризнанный Мессия - это нонсенс. Очень неприятное состояние. Хотя интересное мыслями и ассоциациями. Я всё время веду диалог с миром. Я сравниваю мир, как он изменился. Человек изменился. Сложно возвращаться из мира Мессии в обычный мир такой мёртвый, скучный, бессмысленный. А там как в царствии небесном побывал. Дело в том, что если баловаться… Я этим силам говорил: «Я уже был Машияхом». Не тёмным абой (аба на иврите - отец). Возможно, у меня была привязанность к Новому Завету. Случайно у бабушки моей жены оказалась книга под названием «Конфликтология». Кстати, как можно быть поклонником Ешу (Иисус, иврит) без веры…

-Вы верите? – прервал я поток слов Петра.

-Мне без него плохо. С ним какой-то смысл. Не всегда понятен, правда. Его присутствие я не ощущаю как кайф. Я усыновлён через Иисуса, которому за две штуки удалось сделать такое… Каким образом не знаю. Я – Спиридонов Пётр спасён вне зависимости от дел Иисуса. Агапе, эрос, фелео, братские отношения. Я полюбил Христа головой, но ничего не понял лет в 19, когда и крестился. Но лучше не стал, так как могу ещё столько накуролесить. Мне и тревог не надо. Нет никакой миссии. Крыша поехала. Можете понять меня как эгоист эгоиста. Вера – это умственная уверенность. Иногда, из нашего опыта рождается эмоциональная вера, она-то совершенно безотчётна. Как и сочувствие не есть сострадание. Кто такой Христос не представляю. Меня Евангелие заставило – это очень высокая история. Созвучно с лучшими местами реквиема Моцарта. Сам уровень письма зовёт. Евангелие от Иоанна читал раз 100. Читал, потому что мне было надо. Не строил логических конструкций. Не знаю, что имел в виду автор. Чтоб грекам объяснить. Иудеям объяснили – приносит себя в жертву. Грекам через логос – первопричина. Но, не смотря на веру в Христа, я провёл жизнь среднего мерзавчика: ни сверху, ни снизу, не лучше и не хуже соседнего бухала, как муж, как друг, как человек. Наоборот, стал ленивее и трусливее. Возможно, это и есть проявление безумия. Мало с кем общаюсь, кроме вас, потому с вами у меня повышенная болтливость. Во мне что-то моё большое я играет. Оно мне чуть голову не сломало. Странные вещи. Игры, в которые играет я. Социальные. Это я играет и навязывает мне обстоятельства приведшие. Зачем оно это сыграло со мной? Мужчина в Иерусалиме сказал: «Ну, ты даёшь. Вот ты кино крутишь. Не верь ничему». Иисус был мистик. Владел медитацией. Концепции рождения, кармы, инкарнации, самоубийство приведут к воплощению в более неблагоприятной ситуации. Тот мужик иерусалимский, кстати, Борхеса читал. Он отдал мне ботинки, потому что я ходил босяком.

-Опять ему надо менять лечение. Не помогает ничего, - думал я.

-Судьба страшная. У всех ненависть к труду. Я только размышлял бы. В облом работать….

-А что вы думаете о госпитализации? – опять прервал я Спиридонова.

-Ничего не думаю. Не поеду я. Убиться и убивать я не хочу. Чего мне делать в вашем дурдоме?

-Секёт поляну, на наше общее несчастье, - подумал я.

Новое лечение тоже не помогло: Пётр продолжал думать, что он Бог, слышал голос Бога. Опять перестал работать.

Я подъехал к диспансеру. В калитке – проходе в высоком железном заборе, окружающем наше строение, столкнулся с начальником.

-Ну, как? – хлопнул доктор Векслер меня по плечу.

-Нормально. Жив.

-Там тебя ждёт один парень в остром психозе.

-У нас это случается.

-Тогда счастливо, - улыбнувшись, обогнул меня заведующий, направив свои стопы к машине.

-"Как хорошо быть генералом", - пропел я, проходя мимо стола охранника.

-Слава Б-гу, - улыбнулась мне регистратор.

С первого взгляда любой не врач без труда понял бы, что душевное состояние Петра серьёзно нарушено. Нелепая улыбка устроила на его лице некую разнузданную пляску, выскакивания и исчезновения, повинующихся каким-то своим, внутренним побуждениям. Глаза горели сумасшедшим, возбуждённым блеском. В перерывах между улыбками несуразная гримаса то искажала лицо, то исчезала.

-Крыша уехала и далеко. Интересно, чего он пришёл? - подумал я и сказал, - Проходите, пожалуйста.

-Что с вами происходит, Пётр? – начал я, когда мы заняли свои места в кабинете.

-Мама заставила меня. Она сидит в коридоре, - Пётр засмеялся, - Она испугалась, когда… но я вам не скажу чего, потому что вы пошлёте меня в дурдом.

-За что же выдумаете, я пошлю вас в дурдом?

-Так я вам и скажу. Нет, всё-таки, часть скажу: у меня возникли проблемы с жизнеобеспечением. Я просто скатился с уровня существования.

-Опять за рыбу грош, - подумал я и попросил, - Попытайтесь пояснить, пока не очень понятно.

-Чего это вдруг я буду вам объяснять?

-Иначе я не смогу вам помочь.

-А мне и не нужна никакая ваша помощь.

-Это вы так думаете или кто-то?

-Я не знаю.

-У вас опять установилась связь с Всевышним?

-Нет. И знаете почему?

-Вы сами Всевышний.

-Верно, - насупился Пётр.

-И как вы себя чувствуете в таком состоянии?

-Не знаю. Иногда настроения никакого. Слышите? Слышите?

-К сожалению нет. Что вы слышите?

-Нет, не сейчас. Утром со мной опять говорил тихий воздух.

-И что же он вам сказал?

-Я не могу вам передать – от этой тайны рухнет весь мир.

-Ну, хорошо, а что ваша мама увидела?

-Ни хера она не увидела. Надоела она мне хуже горькой редьки… Ну, её на хер…

-В таком состоянии я Спиридонова ещё не видел: даже пребывая в остром психозе, он никогда не ругался, всегда говорил о матери с уважением. И ежу понятно, что с ним, но захочет ли лечь в больницу, какова опасность? – думал я.

-Увидела, что я отправил электронные письма всем христианским церквям с требованием в трёхдневный срок перевести мне всё их имущество... – Пётр неожиданно приподнялся над стулом, скорчил совершенно нелепую рожу и опустился назад, хлопнув себя кулаками по бёдрам.

-Опять церковная утварь не даёт ему покоя, - подумал я и спросил, - Ну, хорошо, а если они не выполнят ваше распоряжение?

-То вся ответственность падёт на них.

-Поясните, пожалуйста, что вы имеете в виду?

-Что имею, то введу, - раньше в разговоре со мной Пётр себе такого не позволял.

-И всё-таки, я не понял. Если в течение трёх дней вам денег не переведут?

-То как сын Божий, сам Бог и Мессия я найду, что предпринять, - бросил Спиридонов руки на стол, голову на руки и заплакал, картинно вздрагивая всем телом.

возврат к началу.