Встречи.
Главная страница

Верхнеозёрск-83. Записки врача стройторяда. Первая страница

-105-

37 день. 5 августа 1983 года. Пятница.

Всё нижеизложенное не имеет к прекрасной действительности никакого отношения.
Ненормативная лексика используется только в силу крайней необходимости.

Ещё одно великолепное утро, смывшее все обиды и нелепости предыдущих дней и дарящее силы противостоять невзгодам наступающих времён. Яркое солнце радовалось само себе на чуть припорошенном нежной крошкой перистых облаков небосводе. Лёгкий ветерок с ленцой приятно бодрил. Утренняя тишина ещё не проснувшегося посёлка помогала войти в мир наступающего дня.

Из-за вчерашней бани, Куклин провёл подъём на полчаса позже в 7-30. «Мужики и девочки, - всё в том же своём красном спортивном костюме, небритый, но сегодня жизнерадостно-весёлый комиссар красовался перед строем, - Завтрак в темпе и на рабочих местах в 8-30. Проверять наличие буду лично. Второй день в посёлке нет электричества: его вчера хорошо потоптали сапогами с кошками электрики. То есть, я хочу сказать, что они гуляли по проводам, не снимая обувь. Местные мастера, которые тянут провода, сказали, что пока линию не примут, электричества не будет. Доктор посылается на спецзадание – сбор черники», - последние слова прозвучали насмешливой издёвкой.

Отряд всё просёк и ответил в тон комиссару неприятно-оскорбительным хихиканьем.

Экипировавшись в расчёте на неминуемую атаку комаров и гнуса, я вышел на промысел, думая: «Чёрт с ними со всеми: самое главное – это не брать в голову. Плевать мне на всех. И осталось немного, и вообще. Не спеши. «Остановись мгновенье, ты – прекрасно». На самом деле, сколько и выпадет таких дней? О деньгах забудь. В ССО не заработаешь, если тебя не включили в мафию. Где продаются входные билеты в строй отрядную мафию? Я –чужой и не умеющий ладить… Гордиться, кстати, тут нечем… »

За 12 часов непрерывной работы я с большим трудом собрал килограмм 8 черники. Недаром она такая дорогая на рынках. Ничего даром не даётся. Несмотря на защиту, к вечеру комары и гнус закусали окончательно.

Но всё равно, хорошо было провести целый день в упоительной тишине леса, ещё не изуродованного рукой человека разумного. Большую часть дня я просто наслаждался деревьями, тишиной, покоем, вкусом свежайших ягод. Даже гнус не смог испортить мне те несколько часов жизни. Но ближе к вечеру голова наполнилась сиюминутным мусором: «ССО – капля, в которой отражается весь советский строй. Кажется, Амальрик написал: «Доживёт ли Советский Союз до 1984 года?» Доживёт и переживёт. Что способно разрушить махину с такими ресурсами? Рейган припечатал: «Империя зла». Ну, и что? Живучая больно – ядерных боеголовок больше, чем достаточно. Главный гэбист Андропов для повышения производительности труда ещё лагерей настроит. КГБ у власти. Страшно…»

В оставшееся до ужина время я бегал на озеро. Тёплая вода. Игра солнца на дне возле берега. Темнота глубины в нескольких метрах. Не хотелось возвращаться в привычную стихию.

-Мы начали волноваться, - встретил меня в лагере Куклин, - Я уже собирался отправлять людей на поиск.

-Спасибо, - совершенно искренне сказал я, подумав, - Возможное сообщение: «Утонул врач отряда, купаясь, в нарушение приказа по ССО, один в озере. Вот Попов-то будет смеяться – ещё один анекдот».

После ужина опять зашёл разговор о питании: «Вы, девочки, так и не поняли положения: люди не работают, а только жрут, - повторил свою вчерашнюю атаку Жигарев и даже лицо его окаменело точно таким же образом, а глазки как вчера сузились и запылали злобными огоньками лютого канибала, - У нас сегодня на ужин был мясной рулет с яйцом и блины со сгущёнкой…»

-Блины остались с обеда, - вставила Света.

-Не важно. Называется это – обжираловкой.

-Я всегда так делала и в этом году хочу сделать всё, чтобы работающие люди получали удовольствие от еды и наедались досыта, - пошла Света мыть посуду. Паша молча встал рядом, помогая жене. «Он, кстати, на самом деле, её любит», - подумал я.

Темнело. Как и было обещано, электричества в посёлке не было, поэтому все пребывали в полумраке горящих свеч.

-Шурик, как насчёт штаба? – спросил Жигарев.

-Ещё немного, Паша домоет посуду, - продолжал поедание рулета комиссар.

Я вышел на улицу.

На лавочке рядом с летней кухней сидели сытые и умиротворённые Флёров, Иванов, Цымбал, Я хотел пройти мимо, но один из самых интересующихся медицинскими вопросами, Флёров окликнул: «Доктор, а что ты расскажешь нам сегодня о гомосексуализме?»

-Ничего хорошего: дрянная штука, лечения практически нет.

-Можно заразиться? – усмехнулся вышедший на крыльцо Жигарев.

-Только если очень хочется, но науке такие факты не известны.

-Это правда, что Чайковский был голубым? – спросил Цымбал.

-Похоже, что, да. Но музыку это писать ему не мешало. Только времена были другие, и он страдал из-за своего извращения.

-Была у него любовь, - насмешливо бросил мастер, устраиваясь рядом с Цымбалом.

-Саша, зайди, пожалуйста, - позвал из окна столовой Жигарева Куклин и тот мгновенно исполнил приказание.

-К женщинам их совсем не тянет? – закурил Иванов.

-Если чистый, то нет. Тотальное извращение. У них произошло полное изменение, перестройка главного инстинкта жизни. Но существуют варианты. Как и во многих других явлениях, здесь тоже действует распределение Гаусса. Есть, не способные никогда стать гомиками, даже под страхом смерти. Есть способные быть только гомиками. А масса болтается между этими полюсами, их можно обучить. Найдутся хорошие люди, соблазнят, научат и всё будет в полном порядке. Нет лучшего влагалища, чем жопа у товарища.

Молодые люди засмеялись.

-Меня всегда удивляло, как можно возиться с трупами. Как вы это делаете? – спросил Иванов.

-Молча. Если хочешь стать врачом, то выбора нет. Потом привыкаешь и даже не обращаешь внимания, что перед тобой труп, который когда-то был живым человеком. Да мы на анатомии, разумеется, никогда живым его или её и не видели. Воняет только не самым аппетитным образом, а так – перед тобой некое очень сложное творение. На анатомии ты должен изучить видимую глазом морфологию, то есть, структуру и формы организма. Увлекательное дело. Мне было по-настоящему интересно. Очень сложно, потому что очень много следует запомнить, но увлекательно – явление достойное вложения сил. Забываешь обо всём, особенно перед экзаменами и зачётами. Одна девушка в нашей группе перед экзаменом по анатомии стояла в ногах трупа и вдруг как укусит его за палец…

-Тьфу, - скривился Флёров, - Это ещё зачем?

-В программу обучения анатомии покус трупов не входит. Она сама не знала, что с ней произошло. Просто обалдела от объёма материала, страха, чёрт знает чего.

В этот момент члены штаба спустились с крыльца столовой. «Глеб, пошли заседать», - позвал Иванова Жигарев.

Мне не сказали ни слова. Мгновение я колебался, а затем твёрдо решил и пошёл сам по себе. Сделав вид, что не видит меня, мастер закрыл дверь перед самым моим носом. Я открыл её и вошёл в комнату комиссара, мастера и инженера по ТБ, она же – штаб.

Куклин бросил на меня взгляд поверх железной оправы своих очков: «Садись, пожалуйста, на самоё почётное место и по чётным, и по нечётным,» - перефразировал он анекдот о чукче, которого сделали почётным академиком. В благодарность чукча сказал: «По чётным я буду академиком, а по нечётным буду ловить рыбу». Я сел на стул рядом с дверью, спиной к стенке, как будто бы защищаясь от возможной внезапной атаки.

Сдвинув какие-то бумаги, Куклин плюхнулся на стол: «Кого будем выгонять, Глеб?»

-Откуда я знаю, - скривился Иванов, занявший оставленный ему кусочек, развалившимся на своей кровати мастером.

-Все знают, даже доктор - Григорьева.

-Я сказал ему, что на его месте уехал бы, а он говорит, что ему здесь нравится, - продолжал кривиться Иванов, как будто бы у него что-то болело.

-Пятого тоже весь день мазал домики битумом. Конечно, хорошо, ну, кто ему в Москве позволит такое, - ощерился Жигарев.

-Вы доиграетесь, он на вас в суд подаст: работать заставляете, а часы не ставите, - с ногами в ботинках устроился Безматерных на не застеленной кровати комиссара.

-Вы потише: их комната за стенкой, у них всё слышно; он и, вправду, подаст, - перешёл на шёпот Куклин.

-А у меня есть знакомый прокурор, - дёрнул жирными ножками Жигарев.

-Ну, если не хочет уезжать, - пожал плечами Иванов.

-По списку ещё Харатьян и Герштейн. Всё равно остаётся 25 человек, нет, с Ерохиным даже 26, - ёрзал на столе комиссар.

-Вот его и отправить, - злобно дёрнулся всем телом мастер.

-А мальчик в железных очках, как его? – кислое выражение лица не покидало Иванова.

-Зиновьев, - бросил Куклин.

-Он работает хорошо, если с кем-то, а сам не может, - возлежал в вольной позицьи на своей кровати Воробьёв.

-Это мудизм какой-то: они все такие, - на этот раз физиономия Иванова продемонстрировала явные признаки раздражения, - Дали задание конопатить щели парню и девочке. Щели они конопатят, а вот углы - нет: им этого не говорили. Таких надо отправлять.

-А что Симонов? – спросил комиссар.

-Он хорошо делает крыльца. Вот пусть и продолжает, - сказал Иванов.

-Крыльцо в день, иначе пусть едет, - сдвинулся к стенке Безматерных.

-А с инженером по ТБ кто будет работать? Доктор, как ты, согласен? – снял очки Куклин.

-Да.

-Ну, кто ещё хочет уехать? – обвёл собравшихся взглядом Куклин.

-Я, - поднял руку Безматерных.

-Ты нам пока нужен, а потом, когда напишешь наряды и у нас окончательно кончится жратва, даже манная каша, то мы тебя съедим, - захихикал мастер.

-Я-то невкусный, а вот доктор, почему бы ему, не освободиться от нас? А, доктор?

-Ты каждый день будешь говорить об этом? Теперь – это твоя главная тема? Плевать мне, если вы закроете лагерь, то я плакать не буду, наоборот.

-Напишем, что закрыт, а ты подъедешь 18, - издевательски-спокойным тоном вещал Безматерных, - Или можешь оставаться, а мы будем ставить тебе в график нули…

-Хорошо ты мыслишь, Паша, и всё вслух, - перебил я Безматерных, - Мне просто приятно иметь с тобой дело, - сделал я максимальное усилие, чтобы говорить и выглядеть так же умиротворённо-глумливо, как он.

-Ладно, ладно, – вначале примирительно проговорил комиссар, - Пусть доктор поколотит щиты – это не то, что бросать панели, - с лёгкой руки Решетникова фраза: «Доктор бросает панели на живых людей», - стала одной из расхожих в отрядном сленге.

-Конечно, и не то, что помирать под ними, как это ты хотел сделать в порыве трудового оргазма, - огрызнулся я.

-Доктор, а ты приходи на штаб с чем-нибудь тяжёлым, - подал голос Воробьёв.

-Зачем? Я их просто всех отравлю и скажу, что так и было.

-Ты ходил в ДСО, ну, и как? - повернулся Иванов к Безматерных, всем своим видом показывая, что происходящее ему очень неприятно.

-Хуёво. За оголовок трубы дают только 30 рублей. Я говорю им: «Мало». Они мне отвечают: «Вам всегда мало». Раз так, значит свободны. В понедельник встречусь с начальником – и всё.

-ДСО мы в любом случае не закончим до 20, - пожал плечами Иванов.

-Ну, и что? – спросил Безматерных.

-Некоторые люди могут и остаться,- ухмыльнулся мастер, - Например, Воробьёв, ему торопиться некуда, да и незачем.

-За себя я сам решу, - пропищал Николай.

-Второй месяц готовят халтуру. Я не верю Безматерных ни слова: работать руками он уже не способен, поэтому всё это лажа, - подумал я.

возврат к началу.