Встречи.
Главная страница

Миг Цахала. Первая страница

-29-

Предупреждение: в силу крайней необходимости используется ненормативная лексика!

Экскурсия прошла по линии прекращения огня, установленной во время перемирия 1948 года. Роль гида играла миловидная девушка с кокетливо легкомысленно расстёгнутой гимнастёркой, из которой вырастала грациозная шейка и плечико с соблазнительной бретелькой.

-Видимо такие вот и возбуждают харедим (ортодоксы), почему они и боятся отдавать своих детей в вертеп Цахала, - предположил Илья.

-И не только харедим, - поправил его Вениамин-большой.

-Ты заметил, что твой голос стал сладострастным? - спросил Илья.

-Ещё бы. Это у них форма такая, чтобы бюстгальтер торчал на всеобщее обозрение, - погладил бородку Вениамин.

Девушка по-русски не понимала. Она рассказывала историю, водила от места к месту и привела, как и следовало ожидать, к фалафельной (место продажи местной еды - фалафеля) и магазинчику, где солдатам дали полчаса на перекус.

-Всё равно она ничего не объяснила, - подвёл итог экскурсии Вениамин-большой.

-Она пересказала вкратце события тех дней, - сказал Илья, - Линия перемирия. Иорданский патруль стреляет по еврейскому. Было бы удивительно, если бы не стрелял. Огромный друг евреев иорданский королишко Хусейн разрушает любые напоминания о евреях на подвластной ему территории. Все готовятся к войне, так как понимают, что такое положение долго продолжаться не может. Совковый Герой Насер обещает сбросить евреев в море. Американский госдепартамент утверждает, что потерял документы с договором по Тиранскому проливу. Весь мир с нетерпением ожидает очередного еврейского погрома, может быть последнего. Вдруг вспыхивает долгожданная война и… что происходит? Победа евреев. Как такое могло случиться?

-Как? - эхом повторил Ариэль, - Помню весной 67 один из моих соседей, пожилой такой (для меня пацана-третьеклассника) парень лет 25, прочитал в газетах об израильско-сирийских столкновениях, пренебрежительно так скривил морду и вякнул: "Евреи, тоже мне, воинственный народ. Они если и держат в руках ружьё, то лишь с одной-единственной целью - загнать подороже". Зато Шестидневная война его так потрясла, что он несколько месяцев, особенно в подпитии, всё восклицал: "Ну, ты подумай, ай, да жиды! Хоть убей, не могу представить себе армии, в которой служат одни Абрамы и, что самое удивительное, побеждают. Чудеса в решете, да и только”.

-Если бы проиграли, то мы бы сейчас здесь не стояли, - произнёс Вениамин-маленький.

-Здесь вообще ничем еврейским и израильским и не пахло бы. Подмели бы под чистую. Самые отдалённые намёки уничтожили бы, - бросил Иосиф.

-Результаты победы тают каждый день, как дым. Наше гениальное руководство почти превратило победу в пиррову, хотя, вроде бы и не пиррову, у пирровой другое значение, а просто – в поражение, - сказал Илья.

-Что-то не работает, - проговорил Ариэль.

-Что работает-то? - спросил Илья.

-Наверное, господа, вы как всегда драматизируете. Не всё уж так ужасно, - сказал Вениамин-большой.

-Даже Геенна Огненная тут, - задумчиво произнёс Иосиф.

-Ну и что? - не понял Вениамин-большой.

-Он просто ищет самое подходящее место для души, - объяснил Илья.

-И всё-таки, возникновение Израиля - это чудо, - начал жевать питу (лепёшка) с фалафелем Вениамин-маленький, - Непонятно, как смогли выстоять?

-Ещё непонятнее как стоим вот уже скоро 50 лет, - заметил Илья.

-Вся беда евреев в том, что они очень поздно начали создавать государство. Европейские и американские народы уже не только отмыли руки от крови, но и под ногтями почистили и заговорили о правах человека. В нашем печальном случае речь идёт, в основном, о правах арабского человека, так как существует молчаливый консенсус, что у еврейского человека есть лишь одно право - терпеть, - размышлял Венимамин-большой, прожёвывая бутерброд с сыром.

-Захваченное 100 лет назад ныне - исконная земля, а 30 лет назад - это оккупированные территории, - сплюнул Вениамин-маленький.

-Следует уточнить: захваченное евреями, что уж совсем ни в какие ворота не лезет, - заметил Илья.

-Всё равно, не понимаю, как выстояли, - покачал головой Иосиф.

-Зато сейчас многие не хотят "стоять", - вспомнил Илья свой недавний разговор с бухарским евреем.

-Многие? Большинство. Какой процент евреев живёт в галуте (рассеянии), - стряхнул крошки с бороды Вениамин-большой.

-Трудно быть евреем, - бросил Ариэль.

-По какой причине только? - спросил Илья, и все почему-то засмеялись.

Опять по трое - на этом кончается вся преподанная резервистам израильская строевая подготовка - пошли и получили автоматы "Галили". После обеда прослушали лекцию командира взвода. С 6 часов вечера - опять караул по лагерю. Илья вновь попал в самую отвратительную смену - вторую.

Маленький "грузин" Марк - один из сменщиков Ильи в 10 вечера пришёл на построение без каски, был отправлен назад, а Илья и Миллер из-за этого проторчали всё на той же вышке "Йерихо" на полчаса дольше, в то время как могли бы уже спать.

-Вот моего соседа взяли на 48-дневный курс молодого бойца, - сказал Миллер Илье, - Гоняют не сравнить с нами. Стреляли уже не только из М-16, "Узи" и "Галиля", но и - пулемёта. Атакуют высотки, поливая их боевыми патронами. Бегают кроссы по 3, 4 и 10 километров. Будет ещё - 40. Спят по 3-4 часа.

-Сегодня нам не дадут и этого, - хмуро буркнул Гершензон.

«Грузин» Эфраим и «иранец» - врач Хавуша должны были патрулировать вдоль забора лагеря, а вместо этого нашли укромное местечко в “тени” и продремали там все 2 часа. Зато успели вовремя появиться на построении.

Стоматолог Барух вернулся из отпуска прямой, но уже через несколько часов службы опять сгорбился и на лице его вновь застыло болезненно-старческое страдание.

Вениамин-большой был с ним в паре на карауле. Каждую минуту Барух смотрел на часы, вздыхал и страдальчески замечал: "Осталось ещё столько минут. Боже мой, как медленно тянется время. Что же это будет, Веня?"

-Будет хорошо, - всё больше и больше раздражался Вениамин.

В 5-15 был общий подъем и построение.

Оказалось, что официальное разрешение на отъезд в 7 часов утра в пятницу получили лишь 5 человек, 15 просто взяли у старшины взвода неподписанные увольнительные и уехали.

Потому-то два следующих дня велось следствие с пристрастием в виде допросов - ротный и взводный пытались выяснить: кто дал разрешение? Как посмели? Но дело так ничем и не закончилось.

Новое утро дарило удивительно нежное тепло. Потому Илья пошёл в одной лишь куртке на практический урок по автомату "Галиль", проводимый возле забора на травке.

Всё то же самое: сесть, встать, снять каски и пояса, надеть каски и пояса, разобрать, собрать, проверить...

Подул ветер. Нагнал тучи. Пошёл холодный дождь. Засверкала молния. Загремел гром.

Но занятия продолжались, как ни в чём не бывало.

Иосифа утром взял на какие-то работы старшина взвода. Он проработал чуть-чуть и потом до обеда сачканул: "В армии только так и надо", - удовлетворённо рассуждал он - Я пришёл к выводу: если тебе приказали за 20 секунд одеть каску, а ты одел её за 21 секунду, то тебя выебут. Но если тебя взяли на дурацкую работу и ты с невинной мордой придёшь через 3 часа, то тебе ничего не будет. Самое главное - хорошо спрятаться".

-Это уже пахнет Монтенем: "Хорошо прожил тот, кто хорошо спрятался”. Хотя, по большому счёту, а не всё равно ли?" - бросил Илья.

-Это пахнет керосином, если не сможешь выжить, - ответил Иосиф.

Во время спортивного часа девчонка-инструктор устроила игры почти без всякого разогрева. Илья резко рванул с места и потянул ногу.

Затем были стрельбы из автомата "Галиль". Как обычно начались они днём и в ожидании темноты сержанты устроили любимую ими беготню на перегонки с разборкой-сборкой оружия.

Щенок был доволен - при наличии хвоста вилял бы им - победило его отделение. Но для ночных стрельб было слишком светло, и сержанты продолжили забаву, усложнив её: теперь 50 метров до оружия следовало мчаться с напарником на плечах.

-Я не могу, у меня болит нога, - сказал Илья.

-У тебя есть освобождение? - издевательским тоном спросила Чичилина.

-Нет, я растянул ногу лишь во время спортчаса.

-А если нет... - Чичилина скривила свои губки-сардельки, и маска презрения исказила её и до того не самые небесные черты, - Он, видите ли, потянул, - теперь на её губках гуляла презрительная улыбка повелителя имеющего власть распоряжаться, как Б-г, точнее чёрт, на душу положит.

-Да,- взорвался Илья, - Всё имеет свои границы и никому нельзя их преступать.

-Успокойся Гершензон, - примирительно проговорил Щенок, - Не можешь тащить на себе, иди и там отжимайся.

После стрельб, когда уже всё собрали, построились по трое и стояли на тропинке, ожидая приказа идти, несколько человек закурили.

В это время Щенок вышел из павильона, увидел огоньки метров с 30, заорал: "Кто курит?" и побежал к взводу.

Мгновенно затушив сигареты, нарушители заверещали: "Никто, никто, никто". Благо, в сгустившихся сумерках уже не было видно никаких подробностей, включая и выражения лиц.

-Пирус, ты куришь! - подбежал Щенок к бывшему офицеру иранской шахской армии.

-Нет, командир, - ответил тот.

-Ты врёшь командиру!

-Нет, командир.

возврат к началу.