Встречи.
Главная страница

Миг Цахала. Первая страница

-27-

Предупреждение: в силу крайней необходимости используется ненормативная лексика!

Перед построением, комментируя поведение Роберто, Вениамин-большой заметил: "Солдатское искусство заключается именно в умении избавляться от приказов, но, конечно же, не за счёт других. Это уже называется иначе".

-Он всё хотел определить место резервистов. Определил-таки, - вспомнил я откровения Роберто в иудейской пустыне.

Наступил день, посвящённый изучению израильской винтовки "Узи". "Тот убежал, а эти остались", - пошутил кто-то на лекции взводного. Как всегда теоретическая часть предваряла практические занятия на лужайке возле забора. Разобрать, собрать, проверить, разобрать, собрать, проверить, разобрать... Щенок орал навзрыд иступленным, взлетающим вверх голосом. Солдатам не осталось ничего другого как отвечать ему точно так же.

Перед обедом, ожидая возле кухни еду для роты, Илья встретил своего бывшего советского приятеля Гроса, служившего в религиозной роте. Их призвали в один и тот же день, они попали в один учебный лагерь, но за всё это время встретились впервые.

-Как дела? Не трудно? - начал Илья.

-Не очень трудно, очень сонно, хронический недосып. Я не понимаю, зачем это надо?

-Как вообще чувствует себя в Цахале лучшая, то бишь религиозная часть нашей общественности?

-Я понял, почему харедим, - себя он относил к умеренно ортодоксальным, - считают эту армию нееврейской, как, кстати, и всё государство, а израильской. Кашрут (еврейское питание) и прочее не проблема, хотя и здесь есть проблемы. Но ведь это не армия, это - публичный дом: посмотри, везде шныряют полуголые девочки.

-Точно, - согласился напарник по подноске Ильи Барух, - На карауле возле ворот днём видел, как солдаты и солдатки обнимались, ну, а в темноте...

-В темноте, как в темноте, - продолжил Грос, - Кроме того, открытый антииудаизм офицеров. Как ещё трактовать, если офицер говорит нам: "Идите на вашу молитву".

-Чёрт его знает, - подумал Илья, - А если он и на самом деле не молится, то молитва-то ведь не его?

-Этот антииудаизм, фактически, не что иное, как антисемитизм, так как иудаизм - это культура еврейского народа. Поэтому эти офицеры - антисемиты. В общем, и армию, и государство хотят сделать чисто израильскими, а не еврейскими. А я такого не хочу, уж лучше Франция. Я понимаю харедим, которые не желают отпускать своих сыновей в такую армию: они имеют все основания бояться, что их здесь развратят.

Илья хотел продолжить разговор, чтобы выяснить: "Почему Франция? и неужели дети харедим столь морально неустойчивы, что их так легко развратить?” Кроме того, он вспомнил, что согласно прессе харедим нисколько не обходят публичные дома. Хотя и пресса, наверное, антииудаисткая - это недавно с жаром доказывал весьма далёкий от религии Вениамин-большой. Но Шимон позвал их на кухню: пришло время забирать баки и кастрюли.

После завтрака пропала горячая вода. Если и с горячей водой посуда после еды мылась, мягко говоря, не самым лучшим образом, то без неё - вообще не хотелось брать столовые принадлежности в руки.

-Сюда бы хоть одного советского санитарного врача. Идиотизм какой, кашрут-то проверяют, - жаловался стоматолог Барух, пытаясь отмыть свои послеобеденные тарелки.

-Кошерное - значит стерильное, - пошутил кто-то.

Щенок несколько раз пытался взять Миллера на "пушку" - отводил в сторону и начинал орать: "Я был в спортзале в 23-00, а тебя там не было".

-Я был там, - отвечал Миллер, а Щенок, пофыркивая: "Мы ещё разберёмся", - уходил.

Дневные стрельбы из "Узи", как и из других видов оружия, перешли в ночные. Ожидая темноту, сержанты устраивали всяческие соревнования, столь любимые в армии. Взвод разделили на три отделения. Сначала бег метров 50, разборка и сборка оружия и бег назад. Все действия подбадривались рёвом, среди которого как всегда выделялось щенячье высокое, непрерывно срывающееся на почти поросячий визг: "Йялла! Йялла! Йяллла!"

Казалось бы, ну, о чем идёт речь, но как все заводились, и почти каждый начинал хотеть победы чуть не любой ценой.

На скамейке стоял ящик с едой. Самые проголодавшиеся или беззастенчивые украдкой, чтобы не засекли сержанты, таскали из него вкусные штучки. Вдруг Чичилина разрешила есть. С быстротой молнии образовалась куча мала над кормушкой, облепили как пчелы сахар, как будто бы голодали несколько недель. В мгновение ока расхватали всю халву и булочки, не успевшим оставив лишь хлеб. Правда, следует отметить, что самые справедливые, хоть и удачливые, делились с приятелями добычей.

До начала стрельб каждый получал свой номер, называемый «железным»: нельзя оставить место учений, тем более ночных, если недостаёт хотя бы один человек. Уходили с полигона в глубокой темноте. Много раз пересчитывались, выкрикивая «железные номера». Но то один забыл, то другой не расслышал, то третий перепутал...

"Эфиоп" Ариэль - это он продал в Судане имущество эфиопской армии - пулемёт - тащил какой-то ящик с аргентинцем Йохананом. Ариэль всё поскуливал как ему тяжело, изредка добавляя по-английски что-то типа "Ай эм сорри".

-Надо посоветовать ему загнать этот ящик вместе с М-16 и Узи в Раммале, - засмеялся Вениамин-большой, - Бизнес есть бизнес, и рвануть с "исторической" куда-нибудь дальше.

-Свет большой и манящий, - подыграл Илья.

Американец Лери внешне телосложением выглядит значительно маломощнее Ариэля, предложил сменить его и молча понёс ношу. В это время произошёл затор - змейка взвода тянулась по узенькой тропинке и застряла в калитке, приостановив движение. Ротный отравитель воздуха из Чили Педро неожиданно бросил Ариэлю: "Ну, ты, чёрный, иди..."

-Заткнись! - взвизгнул Ариэль, - Если ты ещё раз скажешь такое, то без всяких проблем получишь в морду, - выпалил он на одном дыхании.

-Ариэль мне не симпатичен, - тихо проговорил Илье его "русский" тёзка, - Но сейчас я полностью на его стороне. Мне его жаль. Вот уж, на самом деле, стоило ли менять место проживания.

-Пердун, конечно же, расист, но если бы сказали: "Белый, иди"? - вслух по-русски подумал Вениамин-большой.

-Проблема не в слове, а что за ним, - ответил Илья, который захотел что-нибудь вставить, но просто не сообразил что.

В столовой Иосиф подсел к Педро: "Ты неправ. Ну, на самом деле, если тебе не нравится человек, то оставь его в покое. Зачем обижать?

-Я - прав! - нагло, с такой же счастливой улыбкой дебила, которой он обычно сопровождал газовыделение, вальяжно развалившись на стуле, вякнул Педро, - Он ничего не соображающая обезьяна, - в тот раз химической атаки не было, видимо ещё не хотелось.

-Ты уверен, что белые всегда лучше чёрных? - спросил Илья.

-Уверен, - нагло надул щёки Педро, - Во всяком случае, белые не такие бараны, - противно осклабился он.

-Сейчас запердит. Оставь его в покое. Разве ты не видишь, что он за срань, - одёрнул Илью Штейнгольц, - Вонючая жертва Пиночета.

Последнее слово Педро понял и вопросительно посмотрел на "русских", но Илья молча взял тарелку, столовый прибор, ружьё и сел рядом с “русским” Ариэлем. Они помолчали. Затем Ариэль, всё же не выдержал, подошёл к Педро и бросил: "Лучше жить с 2 чёрными приличными людьми, чем с одним таким пердуном как ты".

Чётко очерченные брови Педро удивлённо взлетели вверх, Ариэль развернулся и вышел из столовой.

-Проблема лишь в том, где ты найдёшь такое количество приличных чёрных людей? - смеясь, похлопал Ариэля по плечу Вениамин-большой.

-И белых тоже, - улыбнулся ему в ответ Ариэль.

-Ищи среди жёлтых или краснокожих, - посоветовал, - Илья.

-Лишь бы по-чёрному не пердели, а остальное пережить можно, - догнал их сзади Вениамин-маленький.

Дежурный по взводу - должность, требующая аргентинского происхождения. Было сделано исключение для израильтянина Узи, да тот вовремя сбежал. Лысоватый, в очках Яир командовал спокойно, заводясь лишь из-за споров о том, кто ночью идёт в караул, а кто не идёт, то есть, спит. Когда этот пост занимал Дани, то он ставил в "ночное" и себя. Яир пользовался правом дежурного на "первую" и все последующие ночи (откуда появилось это право - никто не знал) и несколько дней пробывший на этом посту косичка-бородка Бени - конечно же, тоже.

Но неожиданно Яир взял бюллетень и получил увольнение домой. Его в ту же секунду опять сменил Бени-косичка-бородка. Он уже не просто командовал, но со вкусом, со смаком, со сверхусердием. Бывший командир танковой роты - Матвей не выдержал: "Знаешь, Бени, ты делай лишь, что тебя просят, а не мельтеши, - и по-русски добавил. - Тоже мне аргентинцы. Вы посмотрите на их фамилии: Лернеры, Вайнберги, Берковичи. Это же Жмеринка в третьем поколении. Но вы посмотрите, как они отличаются от нас, совсем другие люди. Наши деды жили вместе, но достаточно было двух, трёх поколений и произошла мутация. Абсолютно другая ментальность. А ещё говорят еврейский народ".

-Может не мутация, а просто адаптация, - вставил Илья.

-Один из самых приличных из них - Марсело, - сказал Вениамин-большой, - Это такой здоровый, всегда весёлый аргентинец как-то шепнул мне по секрету, что он специально поселился в кибуце, где нет ни одного аргентинца. Жить с ними - уж увольте.

-Ну, и что. Мало ли мы знаем "русских", которые "русских" на дух не переносят, а то и делают вид, что и по-русски-то не понимают, - заметил Иосиф.

-Похоже, вы все говорите о евреях, - усмехнулся Илья.

На еженедельном собрании, подводящем итоги, выясняющем кто, чем недоволен и какие будут предложения, командир взвода поднял Миллера и потребовал объяснений по поводу эпизода с уборкой военторга и спортзала.

Миллер рассказал всё, как было. Потом он очень переживал, что должен был, как бы накапать на Роберто, которого после собрания отозвал взводный.

возврат к началу.